Еще там есть московская татуировочная мастерская. Владеет ею Майк, который от сообщения своей фамилии уклонился. Он сюда приехал в 1980 году.
— Тогда, кстати, в Москве была Олимпиада, а Америка ее бойкотировала, напоминаю я ему.
— Так я ж говорю, не местный я — не помню…
Майк ожидает, что ближе к Рождеству повалит клиент.
— Татуировка — это роскошь! То, на что люди копят деньги, чтоб в праздник себя побаловать…
Самая маленькая, простенькая наколка стоит 25 долларов. А если разрисовать всю спину, вот как у Майка, потянет на 3500.
Еще одна и последняя достопримечательность Москвы — парк с динозаврами из фибергласа. Проезжим детям очень нравится…
8. Айдахо
Это гигантский, бескрайний город с огромным населением. Двадцать тысяч человек! После поселочков и кукурузных полей с редкими хижинами это потрясает воображение путешественника… Он ходит по освещенным фонарями улицам, по которым даже в темноте прогуливаются прохожие, и ахает, и восторгается.
Тем более странно, что на прием к сити-менеджеру Гэри Риднеру я попал без очереди…
С его слов, первые поселенцы тут обосновались в 1871 году. Поселок назвали Парадайз, то есть Рай. Но позже, когда в Америке стали наводить порядок, выяснилось, что в штате Айдахо городов с таким названием семь. Шестерым из них велели переназваться… По инициативе одного парня из Пенсильвании, москвича, Рай переименовали в Москву.
В 1890 году тут открыли университет штата Айдахо.
Эта Москва борется со снегом, ломает ноги, поскользнувшись на льду, готовится к зиме — все как у людей.
Сити-менеджер нашел кому жаловаться, то есть мне:
— У нас в Москве много проблем со снегом. Снегу навалит, бывает, столько, что и проехать по дороге невозможно!
Я ему вполне поверил, потому что дорога от города Спокэн до Москвы была просто ужасная. Шли первые числа декабря, а шоссе было тут и там покрыто снегом и льдом. Только изредка удавалось ехать быстрее 60 километров…
Местные достопримечательности таковы.
Джазовый фестиваль, спонсируемый знаменитым джазистом — москвичом Лайонелом Хэмптоном.
Газета Moscow/Pullman Daily News тиражом 8 тысяч экземпляров. Главный редактор — самый известный индейский журналист Марк Трахант из племени шошони (а жена его, кстати, навахо). Интересно, что Трахант — один из немногих москвичей, кто не ходит на оленью охоту.
— Надоело! В детстве я их столько настрелял…
Точно так же не охотится на оленей и мэр Москвы Пол Агидиус: он предпочитает лосей как дичь более крупную и ему по рангу соответствующую.
Редко когда газете удается отличиться и получить достойное событие… Вот разве что в девяносто пятом было в Москве сильное наводнение, река Парадайз вышла из берегов и затопила город, передвигаться по улицам можно было только на лодках!
Поскольку с происшествиями в городе негусто, газете приходится освещать проблемы высшего образования. А самое громкое преступление, о котором довелось писать местным репортерам, — это ограбление магазина. Грабитель экспроприировал 6 банок пива, 109 долларов и свежий номер здешней газеты…
Так вот грабителя поймали, дали 30 лет (он до этого еще чего-то натворил), а через год он сбежал из тюрьмы.
А наиболее интересное событие в истории Москвы таково: во время вьетнамской войны один здешний студент спалил центр подготовки офицеров запаса и сбежал за границу. Его не поймали!
Видите, и они в своей Москве тоже боролись за мир.
Про этого воинствующего пацифиста мне рассказал местный журналист Грегори Бартон. Он, кстати, себя причисляет к прослойке, которую называет "пасторальная интеллигенция".
Москвичи штата Айдахо помнят настоящего москвича из нашей русской Москвы. В 1987-м здесь на стажировке был Егор Яковлев, в то время главный редактор "Московских новостей".
Ну вот, посещена последняя на пути этого импровизированного автопробега Москва. Маленькая, уютная, безвестная. И самое главное, совсем молоденькая.
После этих всего-то 150-летних Москв чувствуешь себя в русской столице почти римлянином, жителем Вечного города.
ЧАСТЬ II. Какая она, Moscow?
Глава 5. Как устроиться в американской Москве
И вот объезжал я все эти Москвы до тех пор, пока не надоело. Хотя я и дальше бы ездил, если б сразу не положил глаз на одну Москву, ту, что в Пенсильвании. Она была лучше всех хотя бы тем, что оказалась ближе всех к русской Москве: 110 миль (около 180 км) до Нью-Йорка, который сам по себе тоже представляет интерес, а оттуда прямым рейсом до "Шереметьева-2".
Жить в ту Москву я поехал после своего автопробега.
Черным морозным вечером приехал я автобусом из Нью-Йорка в город Скрэнтон. А оттуда до Москвы еще 12 миль. Как добраться? До такого захолустья, как Москва, общественный транспорт не ходит. Выхожу я из дверей автостанции на улицу… Называется она Lakawanna Avenue, в честь графства, центром которого и считается Скрэнтон (бывшая столица угольного бассейна, пришедшая в упадок). Там фонари горят, светофоры щелкают, машины куда-то едут. Чего проще — поднял руку, остановил частника, обсудил, куда и почем ехать, подумаете вы. Но там ведь никто не занимается нелегальным извозом! (Эмигрантский Брайтон-Бич не в счет.) Одиноко, холодно, беспросветно… И вдруг — о чудо! — едет настоящее такси! Я его, разумеется, тормознул. Бросил свои сумки в багажник.
— Куда едем, сэр?
— В Москву!
— А как проехать, знаете?
— Минуточку… Один из нас ведь таксист, верно?
— Но я никогда туда не ездил! Туда вообще никто не ездит!
— И никто оттуда не возвращается?
Мы помолчали.
— Кажется, 307-я дорога там где-то рядом проходит… — вспоминаю я. Поехали, по пути спросим…
И точно, тронулись, спросили и в итоге добрались до Москвы. Вот в ней мотель Wardell Rest. По тогдашним моим сведениям, то есть со слов мэра, это было единственное заведение, которое пускало постояльцев. (Позже выяснилось, что есть еще одно, Market Street Inn, в котором, впрочем, никогда нет свободных мест.)
— Постой, — говорю таксисту. — Ты так сразу не уезжай. Не бросай меня… Окна, смотрю, темные, может, тут и нет никого… Я сейчас пойду постучусь, а ты подожди тут, ладно? Вдруг обратно в город придется ехать…
Но бабушка Марион, хозяйка мотеля, была на посту — просто уже спать легла: а чего делать долгими зимними вечерами в горной деревне? Я ее своим стуком разбудил, и она страшно удивилась, что нашелся постоялец! Мотель-то был совершенно пустой, на этажах — ни души.
Меня она, разумеется, пустила — за 25 долларов в сутки. Мы оба были ужасно рады: я — что вроде пристроился в Москве, она — что в ее старой скучной жизни появился смысл: настоящий живой постоялец!
От мотеля бабушки Марион веяло чем-то родным.
В том смысле, что это была типичная гостиница, как будто перенесенная из российского бедного райцентра. То есть комнатка с двумя дряхлыми железными кроватями, шаткий стул и скупой убогий столик. И больше ничего! Ни телефона, ни телевизора. А удобства где? Ну разумеется, в коридоре. Немало я ездил по ихней Америке, но такого еще не видел. Уж в таких глухих местах ночевал, в таких бедных мотелях, что даже слеза наворачивалась от жалости к хозяевам, но уж телевизор-то обязательно, как так, Америка все же. И санузел совмещенный это как здрасьте. И вдруг такой заповедник…
Бабушка мне потом рассказывала, что до войны у нее в мотеле обыкновенно жили холостые учителя, которые тут же и столовались (сколько ж самой-то ей лет?..). И их условия вполне устраивали! Так, мамаша, что ж выходит — 60 лет не в счет?
Пошел я, однако, пройтись по Москве, перекусить, а может даже и отметить начало экспедиции… Иду, иду, утопая в снегу за отсутствием тротуаров, и вот вижу — бар… Зашел. Тепло, полумрак, музыка, человека три сидят за стойками при пиве. Выпил и я кружку. Закусил крекерами — больше ничего не подавали. И поплелся по снегу обратно к бабушке, в скупой свой мотель. Зашел в комнатенку, сел на кровать и захотел заплакать. Какой все-таки, думал я, ужас! И это называется — жить в Америке! Зачем же я сюда приехал? А там, на далекой замечательной родине, как раз макароны дают… Милый дедушка Константин Макарыч, забери меня отсюда!
Но нет, шалишь! Отступать некуда — за нами Москва. Надо держаться.
И ничего, освоился ведь! Ко всему человек привыкает — даже к жизни в Америке.
Взял я напрокат автомобиль, и сразу жизнь стала веселей: пешеход там людям непонятен и чужд, и тротуаров на него не наготовлено. И главный супермаркет, где москвичи отовариваются, стоит вдали от жилья, километрах в шести от Москвы. Это же удобнее: там земля дешевле, и перекресток дорог вот он: покупатели по ним и подъезжают.
Автомобиль, со страховкой, скромный такой, "шевроле-кавальер" (на них сейчас избранные московские гаишники ездят), меньше уж не бывает — ст?оит в подмосковном rent-a-car 40 долларов в сутки.
