Количество пота, выделяемого при работе, часто говорит не о том, что работа трудна, а о том, что именно нет культуры труда. Мы часто работаем как дикари. Мы не совладали с простой вещью: как установить удобное дыхание при работе; такая установка делается спортсменами и борцами; она применена к чрезвычайно ограниченной части балующегося человечества и не применена к работающим классам. Наше дыхание очень часто не питает и не облегчает работу, оно препятствует работе.
Мы страшные варвары в распределении наших усилий. Мы «наваливаемся» на работу или уже просто «волыним». Надо приучиться к легкому распределению наших усилий.
И как это ни странно, мы не умеем отдыхать. Можем ли мы так лечь на кровать после работы, чтобы сразу отпустить все мышцы и почувствовать, что весь корпус беспомощно проваливается вниз?
Необходимо провозгласить не только академическую, но бытовую, социальную науку об энергетике работника.
Почему, почему горы книг написаны о тепловой энергии, q топках, котлах, паровых машинах, электричестве, антраците, белом угле, электрификации и ничего не написано об энергетике работника?
Почему все заборы заклеены афишами о фарсах, а на заводах нет ни на одной стене, ни на одном верстаке ни одной строчки, как добывать и как расходовать живую человеческую энергию? И это в стране, которая зовется рабоче-крестьянской!
V. Подбор характеров и настроений
Сортировка характеров, определение психологии работающего человека и хотя бы приблизительный совет (правда, не гадальческий), куда и как поставить человека, должны стать обязанностью школ, военных частей и заводов. При такой постановке и кретин найдет свое место, и сумасброд найдет подходящий бассейн.
Мы должны биться за создание особых графиков рабочих настроений, создание особых кривых работы, создание особых психологических приемов, как «входить» в работу.
Наконец, каждая профессия, каждая рабочая операция, каждый трудовой прием должен иметь свое подходящее настроение, требовать свой характер.
VI. Тренировка
Но вот где настоящая целина, где не ступала нога ученого и практика. Хоть родить, да надо сделать эту науку о трудовых учебных тренировках. Есть тренировка скрипача, танцора, акробата, фехтовальщика, но нет самой главной тренировки — настоящего труда. Надо распространить на все наши рабочие и крестьянские миллионы особые тренировочные рецепты, — как тренировать, воспитывать, обучать правильному удару, как обучаться быстро нажиму, как научиться распределять давление. Во всем народе надо распространить дешевые тренировочные модели трудовых упражнений. Если прежде «гимнастика Мюллера» была в комнате барчука или любителя, тренировочные модели должны быть не только в заводах, а в каждой крестьянской избе. И пусть эта новая настоящая трудовая педагогика двинет народную культуру так же, как двигала ее какая-нибудь прививка против эпидемических болезней,
VII. Экономные движения вещей и людей в пространстве
Нашу страну, глубоко деревенскую, захолустную, где порой, кажется, пропадают целые уезды, где вдруг «открывают» стоверстные незарегистрированные лесные участки, нашу страну надо огородить, надо урбанизировать.
Кратчайшая линия, выигрыш пространства, законы движений многих тел с разными скоростями и встречами по ограниченному количеству линий, распланировка и расстановка на крохотном участке сложного предприятия — вот кодекс новой инженерной науки о постройке движений. Эту науку надо знать солдату, городскому голове, милиционеру, швейцару, командиру, сельскому старосте, а не только строителю железных дорог и телеграфному мастеру.
* * *
Вот комплекс той культуры, за которую надо биться нашей стране. Если она не усвоит этот новый инженерный тон эпохи, если снизу доверху не будет поставлено воспитание всего народа, если не будет методически прививаться эта народная выправка, нас объедет горожанин Европы и Америки, горожанин далеко уже не так развитый и знающий, но ловко портативный и тренированный.
И как бы мы ни спорили о том строе, в котором теперь живем, ясно одно: его социальное содержание требует новой культуры, пропитанной работой, энергией, выдержкой.
РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ МОЛОДЕЖЬ! ДАВАЙ ВЫПРАВКУ ВО ВСЕМ: В РАБОТЕ, В УЧЕНЬЕ, В БОРЬБЕ
Электрификация и народная энергетика
Россия совершила величайшую социально-политическую революцию. Она поразила весь мир небывалой мощью разрушения, но в процессе этого разрушения она дала поразительные страхующие нормы, которые гарантировали ее колоссальное богатство от всеобщего беспардонного раздела: она выкинула лозунг коммунизма, который теперь задним числом уже называют «военным коммунизмом». Вся Россия на девять тысяч верст в длину, на две-три тысячи в ширину была объявлена достоянием производящего класса. Как бы мы не представляли ближайшее политическое развитие России, одно можно сказать, что военно-коммунистический режим создал в России полосу всеобщей народной охраны государственного достояния. И только теперь, когда жизнь начинает принимать нормальную колею, только теперь видно, что разрушительные тенденции нашей революции в корне отличались от Великой Французской революции, которая вся прошла под знаком победы третьего сословия с его лозунгом частной собственности. Итак, эпоха революционного разрушения сама в себе находила силы для ограничения разрушительных тенденций. Но все же Россия была бы социально и политически мертва, если бы она остановилась на разрушении, хотя бы и приправленном государственно-страховыми нормами.
Революция дала больше. Свой военно-разрушительный крик она перевела в военно-защитный и выкинула лозунг индустриального возрождения. Уже не один год, как оставшиеся живые силы только и говорят о капитальном ремонте народного хозяйства; мало того: говорят о новой технической базе, которую нужно подвести под грядущее возрождение России.
Самым лучшим, самым вдохновенным словом, которое всплыло, как новая скрижаль новой России — этим словом стала электрификация. Как во всяком новом течении рядом с талантливыми регентами появляется свой бездарный хор, — только немногие деловито и серьезно приняли к исполнению это грандиозное задание, большинство же хотя и аплодировало, но втайне хихикало и по мере сил даже портило дело. Но все же это труднейшее дело идет, на его основе появилась уже целая школа новых людей, совершенно невиданных в Западной Европе, людей самых различных политических убеждений, которые серьезно работают над воплощением в жизнь российской электрификации. Создано планирующее государственное учреждение — Госплан, которое развивает свою плановую работу «на основе электрификации».
Как бы ни превосходили нас западно-европейские и американские страны своей технической работой и хозяйственным масштабом, но все же в России есть счастливая особенность, которая может в сравнительно непродолжительный период превратить мечту об электрификации в самую осязательную жизнь. Мы — страна полукочевая, полуцивилизованная. У нас есть народы, верящие в шаманов, и есть интеллигенция, которая делает сенсации в Европе своими теориями; у нас есть нетронутые тундры, но у нас же есть закованные в сталь участки земли, которые могут конкурировать своей техникой с Америкой. Мы — страна, не заржавевшая под прессом традиций, а наши огромные просторы и постоянная переброска населения из одного района в другой создают свежесть восприятия, незнакомую Западу, Мы многое пишем на голой доске. Десять лет тому назад в Петрограде громыхала конка, а потом вдруг по Садовой, по Невскому и по Каменно-Островскому помчался трамвай, перед которым трамвай в Париже стал смешон и уродлив. Москву и Питер, Урал и Сибирь затягивали со всех сторон болота, и вдруг в один прекрасный день, как выстрел по небу, взвились фабричные трубы, и где прежде тонули люди, там установлены станки, которые считаются редкостью в Америке и Германии. Нужно ли напомнить, что во время войны Россия могла на самых пустынных местах «нагрохать» такие корпуса, наставить такие станки, на которые теперь иностранцы, слыхавшие о русских медведях, смотрят, разинув рот. Мы счастливы тем, что еще не так окопались в камень и железо, как Европа, счастливы тем, что не провели эту путанную мозаику железных путей, а можем чертить Россию упрямо идущими магистралями, точно покрываем ее меридианами и параллелями.
Представьте себе еще раз питерский трамвай, пришедший после шутовской конки, наш телеграф, разбежавшийся своими столбами за полярный круг, и будьте же потрясены тем дьявольским гвалтом, который подымется, когда распластается по России электрификация. Она также придет, — и она уже идет! — под причитанье старух и под хныканье ханжей, — и перевернет Россию. Вот она! Представьте себе железного паука с квадратным брюхом: Москва, Казань, Царицын, Юзово. От этого брюха идут беспощадные лапы на Питер, на Мурман, на Екатеринбург, Челябинск, Баку, Одессу и Киев. Паук сел на приготовленное для него гнездо: его утроба впитала рассеянные раньше станции; паук их сжал, «кустовал» в самом районе своего собственного чрева, он устроил питающие базы-заводы, Закопав своими тенетами Европейскую Россию, он злой назойливостью уже проецирует стальные и медные пути в Сибирь и Туркестан и покушается на Камчатку. Каждый день его работы — это прорыв энергии, каждая ночь его сторожевой службы — прорыв огня.
