что петли расшатаны.
Такие рациональные мысли немного его успокоили. Он вернулся к ноутбуку и тут же застыл в недоумении. Почему он не заметил, что фильм прервался? Что вместо голосов героев он слышит лишь дождевую дробь, которая нарушает угнетающую тишину.
Пока он раздумывал, продолжать просмотр фильма или нет, на экране ноутбука вдруг появились полосы, какие возникают обычно в тех случаях, когда телевизор включается на пустую волну. Это было странно. Он уже собирался захлопнуть крышку, как вдруг на экране отразились контуры человеческого лица. Романа обдало холодом.
Дождь продолжал стучать в окно, ветер неприятно завывал и швырял в стекло листья.
Контуры лица исчезли. И через мгновение появились вновь.
Роман отпрянул от кровати. Подошел к окну, приоткрыл форточку. Свежий и влажный воздух наполнил легкие, заставил прийти в себя. Все в порядке. Ноутбук просто неисправен. А очертания лица на экране – только его фантазия, не более.
Надо лишь повернуть голову, и тогда все исчезнет.
Роман закрыл форточку и шумно выдохнул. Медленно повернулся.
Контуры лица не исчезли, наоборот, они стали еще отчетливее. Теперь можно было ясно и четко разглядеть на экране женское лицо, которое исчезало лишь на миг, но затем появлялось снова. Оно прорывалось сквозь полосы и белую рябь, но оно было. Было. Ему не показалось.
– На…
Шипение стало похожим на голос. Правда, трудно понять, на какой – женский или мужской. Роман отказывался верить в происходящее. Но все равно продолжал стоять на месте, как приклеенный, и смотреть на экран.
– На-та… Наталья… – прорвалось сквозь шипение. Ноутбук сходил с ума. Картинка то пропадала, то появлялась вновь, слышался треск, скрип, потом все исчезало, и слух улавливал только шипение.
Сковавший его душу страх, казалось, просачивался в каждый уголок комнаты, в каждую щель и пробоину, сливаясь с сумраком, будто две реки. Роман вышел из оцепенения и бросился к ноутбуку, попытался выключить его. Экран погас, но через секунду вспыхнул снова.
– У-убий-убийство…
Ноутбук выключился. Все стихло. Даже дождь перестал идти. Но минуту спустя все пришло в норму. Вдалеке опять загрохотал гром, а ветер завыл старую песню. Капли дождя несмело ударялись о стекло. Светильник на секунду погас, но потом вспыхнул снова, окутав комнату рассеянным светом.
Наталья. Убийство.
Призрак решил связаться с ним таким образом? Очень интересно. А главное, информативно. Как он может помочь умершему человеку, ничего о нем не зная? И почему именно с ним связались, а не с кем-то другим?
В голову закралась нехорошая мысль.
Призрак тесно связан с семьей Вершинских, иначе бы он не появился.
Теперь стало еще интересней. Если все так, то где искать след? И надо ли? Надо ли раскрывать старые семейные тайны? Или призраки не успокоятся, пока разгадка не будет найдена?
Роман вернулся в постель и закрыл глаза. Но сон не приходил. В окно смотрела плачущая, безлунная ночь, и на него нахлынули воспоминания. Была еще одна такая же ночь в его жизни, которая намертво въелась в память. Которую очень хотелось забыть, но никак не удавалось.
Тринадцать лет назад
– Мама?
Он услышал тихие шаги за дверью. Этой ночью ему не спалось. На дворе было темно и сыро, дождь не прекращался. Десятилетнему Роману было страшно спать без ночника, но он не хотел злить деда, так не вовремя вернувшегося из командировки. Поэтому лежал тихо и с закрытыми глазами, натянув одеяло до самого подбородка.
До тех пор, пока не послышались шаги в коридоре.
– Мама? – громче позвал он.
Никто не отозвался.
Со стороны окна послышался скрежет, и Роман похолодел от страха. Повернул голову на звук, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Что это? В детском сознании возникли страшные образы. Вот чья-то костлявая рука, как в фильме ужасов, разбивает стекло и проникает внутрь, чтобы схватить его…
Мурашки поползли по коже.
Но это был всего лишь ветер, который швырял листву и ветки на кровлю.
Фух. Ему сразу стало легче, и он прислушался.
Шаги отдалялись.
«Это мама», – подсказывало сердце.
Он решился. Отбросил одеяло и сунул ноги в тапочки.
Тик-так.
Часы безжалостно отсчитывали время, чтобы потом, много лет спустя, напоминать ему каждую секунду этой кошмарной ночи, раздражать каждый нерв и кровью стучать в висках.
Первая ночь безумия. Ее безумия.
Тик-так.
Роман осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. К счастью, глаза привыкли к темноте, и он успел разглядеть мать, одетую в белую, почти невесомую ночную рубашку, прежде чем она скрылась из поля его зрения.
«Почему она идет в темноте?» – подумал он и, не мешкая, последовал за ней.
Мама вышла в гостиную, немного постояла посреди комнаты, словно к чему-то прислушиваясь. Потом не спеша направилась к лестнице, на второй этаж.
«Зачем она туда идет?» – снова спросил он себя. Наверху находились нежилые комнаты. Некоторые из них были закрыты на замок, и Роман не осмеливался спрашивать, что там.
Тик-так.
Он обернулся. Старые настенные часы, стоявшие в углу в гостиной, тоже фиксировали время, запоминали каждый момент, отстукивали ритм, вторящий дождю за окном.
Мама медленно шла по лестнице, не обращая на него никакого внимания. Чувствовалось что-то тревожное в движении ее руки, когда она поправляла длинные темные волосы. Что-то неуловимо болезненное ощущалось в ее осторожной, словно крадущейся походке. Чувство страха не отпускало Романа, дрожью отзывалось в пальцах рук. Он не мог понять, что его пугало в поведении матери. То, что она бродит ночью по дому? Или то, что не реагирует на его нарочито громкие шаги и робкий кашель? Наверное, все вместе. Он никогда не видел, чтобы мама слонялась по дому одна, в такое позднее время, еще и босиком.
Роман вбежал вверх по ступеням и прикоснулся к ее руке. Кожа была холодной. Она посмотрела на него, улыбнулась и ласково погладила по волосам. Мама глядела на него и в то же время словно его не видела. Это был какой-то пустой, отсутствующий взгляд.
– Мама, почему ты бродишь в темноте?
Ее рука замерла.
– В темноте? – Она осмотрелась, как будто не поверила его словам. – Мне все видно. Иди спать, Рома.
– Не пойду, пока ты не скажешь, куда идешь! – заупрямился он.
– Просто брожу по дому.
– Ночью?
Она поджала губы. На мгновение взглянула туда, где заканчивалась лестница. Только на мгновение, потом перевела взгляд на него, но Роман это заметил.
– Что там?
– Ничего, родной, возвращайся к себе.
– Нет, мама, пойдем вместе. В доме прохладно, а ты босиком!
Она послушно кивнула и начала медленно спускаться по ступенькам. Иногда останавливалась, как будто
