мне хреново. Очень хреново. Этот ваш коктейль «Манхэттен» не такой уж и хороший. Когда я вытащила себя из постели, увидела, что вся кухня измазюкана мармитом. Я бы очень хотела свалить вину на Саймона или детей, но так как я единственная в доме, кто ест мармит, а все остальные испытывают рвотный рефлекс от одного запаха, похоже, придется взять на себя ответственность за это безобразие. Как он вообще оказался на стенах?! Единственным утешением были сообщения от Ханны и Сэма, которые спрашивали, не знаю ли я, как они вернулись домой. Я, по крайней мере, помню, что уехала домой на такси, так что у Ханны и Сэма дела сегодня похуже.
За исключением мармита на кухонных стенах, дома было очень даже чисто, учитывая, что вчера была очередь Саймона убираться. Он даже соизволил снять свою бессменную потертую кофту и надел новый свитер, что растопило мне сердце (тем более что он так благосклонно отнесся к моему пьянству и вообще, после всего, что я наслушалась о Робине и Дэне, Саймона можно назвать идеальным мужем), и я даже решила извиниться за бабушкин сервант. Он сказал не переживать из-за него, это же всего-навсего сервант (А Я ЧТО ГОВОРИЛА).
Он все-таки добавил ложку дегтя, сказав, что, скорее всего, дизайнерские решения – это не мой конек, и припомнил мне мои другие неудачные эксперименты из молодости, когда я тащила домой со свалки все, что только можно. Однажды я нашла там австралийца, незадолго до того, как мы с Саймоном стали встречаться. Я не стала приглашать его к себе, хотя он и был очень милым. Я просто показала ему, как добраться до ближайшего молодежного общежития. Конечно, потом я жалела, что упустила его, но в глубине души меня тревожило то, что если я приведу его к себе и он окажется Тем Самым, то всю оставшуюся жизнь на вопрос окружающих «как вы встретились?» мне придется отвечать «на помойке».
Мы с Саймоном стали хохотать, припоминая времена, когда мы были совсем молоды, беззаботны и даже беднее, чем сейчас. И конечно, я оценила то, что он наконец отпустил эту ситуацию с бабушкиным сервантом. Дети застыли у телевизора, смотря Спанч Боба, и Саймон предложил воспользоваться моментом и уединиться в спальне. Если честно, мое моментальное согласие в основном связано не столько с желанием предаться плотским утехам, сколько с привлекательной перспективой полежать в полутемной комнате и утихомирить головную боль. Только мы прокрались в спальню и Саймон начал снимать с меня лифчик, как за дверью (к счастью, запертой) раздался дикий вопль Питера. Оказывается, Джейн совершила непростительный акт – переключила канал без разрешения младшего брата. А затем ребенок разразился тирадой о том, как несправедлив мир в мультиках. В общем, настроение на амурные дела улетучилось.
Молодцы дети, ничего не скажешь. Похоже, в них встроен сенсор, срабатывающий, когда родители захотят уединиться в спальне и гарантированно разрушающий все их любовные планы. А я говорила Саймону, что просто замка на двери будет недостаточно. Нужно как минимум построить что-то вроде ядерного подземного звукоизолированного свинцового секс-бункера, и тогда, наверное, у нас будет возможность остаться наедине. И то, ненадолго, дети все равно смогут прорвать оборону.
Вторник, 20 октября
Бедняжка Питер заболел. Он выглядел совершенно здоровым, когда я вчера укладывала его спать. В три часа ночи он заявился к нам в спальню и пожаловался, что у него болит горло. Обильное питье, сказки и обнимашки не спасали, поэтому я дала ему парацетамол, и он наконец-то уснул. Проснулся с видом умирающего лебедя, наполненного жалости к самому себе, и горестно простонал, что горло все еще болит. На сегодня было запланировано много дел, и я надеялась, что пара таблеток парацетамола нам поможет, и у меня получится отправить его в школу. Я решила пустить в дело свою фирменную проверку «а не притворяешься ли ты?» и сказала Питеру, что если он правда болен и не пойдет в школу, то будет целый день лежать в кровати и рассчитывать на планшет – дело бесполезное. На что он слабо кивнул и прошелестел: «Лучше полежу. Мне так холодно, мамочка, можно я вернусь в кровать? Я просто хочу спать».
Учитывая, что Питер скорее перенесет пытки, чем добровольно согласится пролежать в кровати больше минуты, я отсеяла сомнения в том, что он притворяется и таит надежду вместо школы посвятить день своей дурацкой игре про покемонов. Очень своевременно я вспомнила померить ему температуру. У него 38,5 °C. Естественно, мне пришлось гуглить норму температуры у людей, потому что все никак не могу запомнить, когда стоит переживать и вызывать врача (39,4 °C, по мнению Доктора Гугла). Вот как приходится расплачиваться за то, что зажала пару долларов и не купила специальный термометр, который светится и издает сигналы тревоги, когда считает, что температура вашего малютки выше нормы.
Я дала Питеру еще одну таблетку парацетамола – лучшего друга каждого родителя. Надо было приобрести акции в компании, производящей парацетамол, еще перед рождением детей. Никогда не знаешь, через какие недуги придется проходить – будь то серьезные болезни или таинственные боли, которые неожиданно появляются перед школой. Хоть Питеру уже шесть, он все еще не может привыкнуть к новым таблеткам (для детей после шести лет) с нужной дозой вещества и требует одного: «Мааамаа, эта горькая таблетка, я хочу розовую, она сладенькая!» Я уложила сына на диван, укутала одеялом и согласилась принести ему чашку чая в качестве вкусняшки, которую он требовал, «потому что заболел». Он и правда выглядел больным и слабым. Даже парацетамол с кофеином вряд ли приведут его в обычное состояние гиперактивности, я не говорю уже о демоническом состоянии Зайчика Дюрасел, которое появляется у моих детей после сладкого.
Саймон уже ушел на работу, и Сэм любезно согласился подбросить Джейн до школы и привести ее домой после уроков, спасая меня от необходимости выводить болеющего страдальца в холодный жестокий мир. Джейн была очень недовольна тем, что ее отправляют в школу, а брата – нет, и она чуть не выкашляла свои легкие, старательно демонстрируя, что ей тоже надо остаться дома и поедать вкусные розовые таблеточки. Тем не менее она с треском провалила проверку, сразу объяснив мне, почему нужно разрешить ей смотреть телевизор весь день, ведь даже если не все признаки болезни налицо, все равно есть большая вероятность, что она заразна Эболой и у нее сейчас инкубационный период, а я буду виновата в том, что заражу всю школу, просто отправив дочь на занятия.
