Больше никаких надежд.
– Перво-наперво, – скомандовал Славик, – соберем валежник, и согреемся.
Так и сделали.
Сидят у костра. Рассуждают. За реку не перебраться. Не переплыть. Идти пешком, к другому городу, не дойти. Там болото. Идти к поселку. Еще хуже. Глухие леса. Тайга непроходимая. Идти вдоль реки невозможно. Сплошной ивняк и кустарники малины, шиповника. Тоже не пройти.
Что остается? Ждать.
Вечереет. Приближается вторая страшная ночь. Где их дом? Где их родители. Почему никто не вспомнит о них? Ведь завтра уже на занятия в техникум. Люди. Ау. Мы здесь мы живые. Почти кричали они, глядя на мерцающие далеко -далеко на том берегу зажигающиеся огни родного города.
Один из огоньков вдруг стал колебаться как-то и постепенно отдаляться от основной массы мерцающих городских огней.
Ура! Это спасательный катер. Это за ним. А на нем милиционер, капитан, и два мужика отцы Светы и Нади.
Радости ребят не было предела. Все встреча. В мыслях они уже были дома в тепле.
Но раздались выстрели. Крики. Из леса выбегает группа уголовников, захватывают катер. Бросают все. В том числе связанного кляпом во рту Витька. Забирают у милиционера рацию. И весело свистя на прощание уплывают за излучину реки, надеясь прорваться в соседнюю страну.
Снова ребята одни, снова в темноте, снова в холоде и без связи. Перевязываются платками раны Витька.
Раздается плеск весел. Это на свет костра пригреб запоздавший рыбак. У него кончился бензин, а на веслах до того берега при таком быстром течении не добраться. Вот и спускается потихоньку вдоль реки, разыскивая место, где бы приземлиться и отдохнуть. Увидел костер людей. Обрадовался.
Ему все рассказали. Как оказалось Витек спрятал для фейверка полбака бензина. Как раз хватит, чтобы сплавать до города и обратно. Счастливые загружают двух девушек, их отцов и милиционера, раненого, Витька.
И отправляют. Хотя лодка перегружена.
На берегу остаются трое: Славик, Толик и Колька и капитан с катера.
В ночной тиши послышался стон. Славик уже спит и не слышит его. Колька толкает Толика. Тот переворачивается на другой бок. Парни так устали, что спят, как говорится без задних ног.
Колька, будучи уверенным, что это где-то рядом близко, взял судовой фонарь капитана катера и осторожно стал продираться сквозь лесную чащу на звук то ли стона, то ли помощи.
– Это точно, он, – мой снежный человек, это он, испугавшись нашего цивилизованного шума, убежал в чащу бросив свое маленькое дитя, которое где-то здесь недалеко тихо постанывает и просит его Колькиной человеческой помощи и поддержки.
Тихо в ночи. Тени от фонаря пугают. Но окрыленный мыслью помочь маленькому снежному человечку Колька упрямо продвигается вперёд. А вот и впереди виднеется что-то светлое, что-то мохнатое. Именно оттуда из этого холмика и слышаться просящие помощи звуки.
Колька осторожно подходит и разгребает груду опавших листьев. Вдруг пролетает филин, Ух. Ух или сова. Колька тут и сел. Фонарь гаснет. Наступает темнота.
–_Есть тут кто-нибудь? – спрашивает Коллька7
– Я. Помоги мне.
– А ты кто?
– Да зэк. Я. Бросили меня. Ногу сломал. Помоги мне.
Колька нащупал фонарь, зажег спичку. Перед ним в листве на боку лежал человек и двумя руками держал ногу.
– Помоги мне парень. Не бросай меня.
На берегу у сгоревшего костра сидит Колька, зэк, капитан. Славик и Толик. Утро.
Подъезжает катер. Выпрыгивают солдаты. Забирают зэка. Туда же садится и ребята.
Катер отплывает. Славик уже жалеет, что они с Витьком придумали развести и посмеяться надо Колькой. Колька, печально глядя на уплывающий берег, ярко представлял себе как сейчас им вслед внимательно наблюдает за ними снежный человек, лежанку которого они недавно обнаружил на высокой полянке в самой чаще леса.
– Славка, – смотри, вдруг крикнул он, дёргая друга за рукав, – Славка смотри, вот он. Смотрит он нас провожает.
Славик вгляделся в густые ветвистые заросли ивы, и казалось тоже точно увидел белое пятнышко среди раздвинувшихся ветвей ивы. Круглое, спокойное, чистое.
Наваждение. Он тряхнул головой.
Над рекой пролетала белая красивая чайка.
Старуха с пустым ведром
#скетчироническаяпроза
Моя жена, скажу я вам, обладает паранормальными способностями.
Поэтому я и стараюсь ее не раздражать по всяким пустякам, чтобы не слышать ее «добрых» оценок и пожеланий.
А может она просто чувствует будущее? Видит его смутно, ощущает? В любом случае это интересно.
Вот и вчера после того, как за всю субботу не смог решить проблему ОСАГО для своей Гранты первых месяцев выпуска, решил проверить сыновние чувства у младшего ребенка и попросил у него на денек его старенькую 15-летнюю семерку – ВАЗ -21074.
Он мог бы отказать, что раньше делал часто и с удовольствием.
Но для меня важен был именно отказ, чтобы еще раз подтвердить свои опасения, что никаких сыновьих чувств к отцу-матери, ну в частности, ко мне, к отцу, ни сочувствия к нашим делам и проблемам у наших детей нет.
Убедиться и сообразить, а что же дальше, когда состаримся, кто ухаживать за нами будет? Или мы будем брошены на произвол судьбы? Здоровье в наши годы оно такое: сегодня есть, а завтра нет.
Ну ладно, день он думал. А нам надо картошку семь ведер в Степановщину везти. Участок я вспахал, рядов пятьдесят гребней сделал, тридцать один гребень уже засадили. Еще надо девятнадцать рядов. Не оставлять же вспаханную землю.
Долго сын думал – целый вечер. Часиков в 9 пригнал машину, оставил ключи, техталон, страховку, в которую меня вписал за 200 ру еще той осенью.
– Ладно, бери, даже отремонтировать можешь. – сказал он, отдавая ключи и хитро улыбаясь, – Там мне мастер сказал, что среднюю тягу руля надо менять, шаровые совсем разболтались. Так что отремонтировать можешь. А то у меня денег нет.
Отремонтировать? Ну ладно, не возражаю. Это потом.
Но вернусь к своему предсказателю.
И правда. Я посмеялся над ее словами:
– Не бери старую машину ехать в Степановщину. Намучаешься с ней.
Посмеялся.
А зря.
Еще на пути в деревню двигатель несколько раз глох. Прямо на ходу. То на ямке. То на пригорке. Дорога вся разбитая, вот и делаешь слалом – от одной обочины к другой, а если некуда, то на нулевой скорости прямо по яме.
А они все глубокие- в полколеса. А есть такие разбитые, что дном задеваешь.
И все это на старой машине, в которой шаровые разболтались, сайленблоки вытекли и резинки в амортизаторах все повыпадывали.
Кое – как доехали. А я тоже, как предчувствовал сложности обратного пути, сразу, картошку разгрузил, печку Галине растопил, триммер подключил и даже без чая, бегом-бегом до машины и домой рвать. Три часа уже.
Разика два до Колково глохла.
На третий раз где-то на одиннадцатом километре. Совсем остановилась.
Ну думаю, при такой дороге да на классике свечи и закидал. Посмотрел. Свечи у Сережи в бардачке есть, старенькие, но чистые.
Это хорошо.
А инструмента нет. Порылся и инструмент нашел. Короткая такая штучка, накидная на свечу. Стал
