по имениотчеству, кто не понял — дверь там. Я здесь для того, чтобы делать из вас чемпионов, тренировки строго три раза в неделю. Будете «тыкать» или пропускать занятия — выгоню и новых наберу. Ясно? — последнее слово я сказал очень громко, и оно носилось в воздухе, подчёркивая значимость моих намерений.
Таня стала у нас капитаном, тренировки никто не пропускал. Что интересно, за весь год ни разу я никого не коснулся руками, как и обещал директору. Метр расстояния при общении с девушками. Двери зала и кабинета — нараспашку. Интересно было на выходе из техникума. Все девчонки говорили мне по очереди: «До свидания и дальше всё на «ВЫ», а их мужики дивились такому уважению к девятнадцатилетнему парню.
На первенстве заняли третье место, как и обещал в призах. Вызвали к директору, дали в руки какой-то пропуск со словами: «Это премия». Читаю: «Пропуск на центральный книжный склад Москвы. Выкуп книг для покупки неограничен». Звоню родителям. Они у меня в обществе книголюбов состояли. Хорошие книги тогда дефицитом были, а тут такая возможность-сынок на центральном складе, когда ещё случай будет. Собрали они денег со всего института, где работали. Написали мне список, всё отдали при входе на склад. Хожу я с деньгами и списком по складу, только фамилии авторов книг называю. Книжки складывают на тележки и отвозят к выходу. Женщина со склада спрашивает:
–
Вы так по-умному список составили, авторы все известные, книги берёте все редкие, вы, наверное, из общества книголюбов, из какого?
— Из всесоюзного, — отвечаю я.
— А я сразу поняла, что вы оттуда.
— А как же Вы поняли.
— По размаху и качеству закупки.
Каким умным я себя почувствовал тогда. Все книги погрузили в машину сослуживца родителей и отвезли к ним в институт. Иду по институту, обвешенный книгами от Шолохова до Стендаля, а вокруг шепчут — это сын наших работников, умный, читающий юноша, с детства в обществе книголюбов. Вот так всё быстро в жизни из-за этого волейбола и поменялось. С утра был спортсмен, а вечером главный книголюб Москвы.
Лыжную подготовку, как и бег, я не любил с детства, но в институте физкультуры она обязательна. Привезли нас на лыжную базу «Правда», что в сорока километрах под Москвой, на целый месяц с целью подготовки к экзамену по лыжам. Я учился на «отлично», получал повышенную стипендию, и четвёрка мне была не нужна. Когда объявили нормативы для юношей я понял, что стипендии не будет вообще. Первый день приезда мы радостно щебетали, размещаясь по корпусам и комнатам. Весело радовались природе и обильному обеду и ужину.
На второй день была прикидка на трассе — этакий срез знаний и умений. Десятку я прошёл, как трактор за 1 час и 9 минут. Представляю, как смеются моему результату лыжники, читающие этот рассказ. На «отлично» надо было пройти за 49 минут, на «хорошо» — за 52 и на тройку за 55 минут. «Двоечник» — подумал я про себя. Однако когда я после забега мокрый дымился, валясь в снегу от усталости, ко мне подошёл тренер и сказал: «Будешь заниматься в специальной группе по специальной методике Веденина, и через месяц твёрдая четвёрка у тебя в зачётке». Это была уже надежда.
Ну кто тогда не знал олимпийского чемпиона
1972 года в Саппоро, знаменитого лыжника Вячеслава Веденина. Я воспрял духом, и наследующий день стоял в строю спецгруппы, предвкушая на себе положительные результаты новой методики. Основной контингент, хорошо умеющий ходить на лыжах, убежал со вторым тренером на трассу, и мы остались одни на площадке перед корпусом. Таких как я, пробежавших десять километров хуже одного часа, собралось девять человек. После завтрака на душе было спокойно и сытно. Ничего не предвещало беды.
Вдруг подъехал «Рафик» (по современному пассажирская газель), нас с лыжами посадили в неё, и с весёлым молодым тренером мы тронулись в путь. На вопрос: «Куда мы едем?» был ответ: «Всё идёт по плану методики Веденина». Хорошая методика — весь народ парится на трассе, а мы на машине разъезжаем. Автомобиль двигался по лесной дороге, красивые пейзажи подмосковного зимнего леса, проплывающие за окнами, не предвещали ничего плохого. Через минут двадцать мы остановились. Нас вместе с лыжами выгрузили на дорогу. Машина уехала, это нас насторожило. Все ждали от тренера рассказа о великой методике. Подойдя к обочине, тренер показал рукой на лыжню, уходящую в лес, и сказал: «Эта лыжня — путь домой, до него пятнадцать километров. Лыжня заканчивается у здания столовой на нашей базе. Как только вы пройдете эти километры, вас ждёт вкусный обед, а будет он горячий, остывший или холодный зависит только от вас. Эта трасса — воплощение свободы. Вы можете делать что хотите — бежать, идти, ползти, отдыхать в пути, главное всё закончится тогда, когда последний вместе со мной пересечёт линию столовой. Удачи и вперёд». И мы пошли. Мы просто тупо шли эту дистанцию. После первых пяти километров я перестал интересоваться природой. После десяти мир сузился до размера лыжни, но я сознавал, что солнце ещё светит. Мы стартанули в 9.30. В 13.45 мы увидели самую счастливую надпись на свете — «Столовая». Лыжная прогулка длилась больше четырёх часов. На обеде нас ждал замёрзший борщ, тугая холодная котлета, слипшиеся макароны и комкообразный кисель. Все остальные пообедали на час раньше.
Так повторялось каждый день. Нас отвозили, мы шли. Но с каждым разом время до начала общего обеда сокращалось. И о чудо. Через две недели мы ели горячую пищу. Не знаю как другие, но я похудел на 4 кг, ноги стали как брусья. Когда горячий обед повторился, и мы с радостными лицами сидели за столом, подошёл тренер и сообщил, что с завтрашнего дня нас отвезут на пять километров дальше, а через неделю ещё на пять — по методике Веденина. Нам захотелось отыскать Веденина и сказать ему пару ласковых слов.
Оказалось, что двадцать и двадцать пять дались нам гораздо легче, чем первые пятнадцать километров. Через месяц перед зачётом мы проходили двадцать пять километров за три с половиной часа. И вот за три дня до экзамена по лыжам контрольная прикидка на десятке. Я пробегаю её за 52 минуты — это «хорошо». До отличного результата осталось три минуты. С первоначального результата сброшено 17 минут. А на экзамене мне помог сокурсник — Володя лыжник. Он, как
