Нынешним летом я пошел однажды, в праздник, в ржаное поле посмотреть отдаленный от дома участок ржи, посеянной для испытания на нови, на самой плохой земле, какая только нашлась в моем имении.
Еще издали, подходя к участку, я заметил, что кто-то болтается около ржи, подходя ближе, вижу, знакомый мужик из соседней деревни тоже прогуливается, так себе, без дела, осматривает мою рожь.
— Здравствуй, Потап, что, тоже прогуляться вышел?
— Да, праздничным делом, вышел рожь вашу посмотреть. Удивленье!
— Что ж? Хороша?
— Степь, как есть степь!
— А вы, небось, думали, ничего не будет. Смеялись, чай, как я этот участок драть начал.
— Правда, думали, что ничего не будет. Да помилуйте, как же можно ожидать было, что тут такая рожь будет! Самая пустая земля, трава не росла, а вы распахали.
— То-то вот. Это вы здесь привыкли на старой пахоте болтаться, а посмотри-ка в Бельщине как пустоши взялись, щетина, кочка, а он дерет — и с хлебом. Вот и я надумался за пустоши взяться, облоги-то у меня все распаханы. Какова ржица?
— Степь, как есть степь!
— Еще получше степи. Во всем поле у меня такой ржи нет, как на этом участке. Стебель-то, посмотри, какой — тростник. Раскустилась-то как! Тут, если господь все совершит, сколько хлеба будет?
— Много намолотите.
— На свежих землях у нас хлеб отлично родится. Сколько я облог поднял — какой везде отличный хлеб был. И мужики ведь говорят, что на переяловлевшей земле хлеб отлично родится.
— То облоги, пахота прежде была. В облоги-то мы теперь и сами руку вломили. Сами знаете, снимаем в Б., сеем лен, рожь — большую пользу нашли, всегда с хлебом теперь. А тут ведь пустак был, никто не помнит, чтобы тут когда хлеб сеяли, трава не росла, — кочки, щетина, лозник.
— А вот же. Не хуже, чем на облоге хлеб. Увидите, какой хлеб — не будете кочек, щетины бояться, сами станете пустоши снимать и распахивать. Задешево отдавать будут. Пустошей-то видимо-невидимо без пользы стоят.
— Да, пустует земля, а ведь вот какой хлеб мог бы родиться. Хлеб-то дорог, а земли пустует много.
— То-то.
— У вас вон сколько земли разделано, какое хозяйство развели, на всю округу гремит.
— Да если бы все такое хозяйство развели, как мое, так откуда бы батраков взять? Ты вот в батраки не пойдешь, сам норовишь где-нибудь землицы снять. Тоже из вашей деревни никто не пойдет, все норовят облоги снимать.
— Облог вблизи мало становится, все пораспахали.
— Довольно еще. Вон Ф. хозяйство уничтожается, станут на выпашку облоги отдавать. А там еще какое хозяйство уничтожается — опять облоги на выпашку. Облоги повыпашете, пустоши приметесь выпахивать. Много еще земли. Вон под В., говорят, все уже повыпахано, все пустыри стали, не скоро отдохнут, а у нас еще свежих земель довольно.
— А вы этот участок, верно, клевером засеете?
— Конечно, не сейчас только. В будущем году яровым засею, овсом частицу, ячменем, льном, всего понемножку, может даже и картофелю посажу, чтобы вы посмотрели, какой хлеб на кочке и щетине родится, а там опять рожь и по ней клевер.
— Так. И клевер, верно, будет хорош?
— Надеюсь, что будет. Года три буду косить, а потом под выгон, а там отдохнет, переяловеет, опять подыму, так кругом и пойдет. Знаешь мой порядок: новые земли распахиваю, а старые клевером засеваю. Вот у меня и хлеб, и травы.
— Знаю.
— А вы вот облоги снимете, льном, хлебом пересеете, пока что родится, а потом бросите, и стоит пустырем. Навозу не кладете, клевером под конец не обсеваете. Как повыпашете — все и будут пустыри, как под В.
— А что ж нам чужую землю навозить и клевером обсевать, мы навоз-то на свою землю валим.
— То-то на свою землю валите. Со всех концов корм себе везете, а навоз на свою землю валите. Вот и возьми тебя в батраки.
— А что ж мне его на чужую землю возить, коли бы землицы побольше было, я бы тоже его разложил, сумел бы.
Действительно, рожь, посеянная на этом участке для испытания, была замечательно хороша, лучшая в моем поле, лучшая в округе, но всего замечательнее то, что земля в этом участке была самая пустая, не приносившая никакого дохода, таких земель у нас всюду пропасть. Даже сам я не ожидал такого результата. Правда, я всегда думал, что наши пус-тошные земли по большей части вовсе не дурные земли, но только одичавшие, истощенные поверхностно, и надеялся, что при культуре они будут не хуже пахотных земель, но все-таки я не ожидал, что они у нас с нови будут давать такие замечательные урожаи.
Участок, выбранный мною для испытания, величиною в две казенных десятины, лежит в конце поля и примыкает к лугу на речке. Место покатое, для пахоты удобное, не слишком сырое, хотя и обращенное к северу. Вероятно, когда-нибудь, лет пять-десять тому назад, участок этот был под пахотой, но потом запущен и ходил то под покосом, то под выгоном, хотя это был и плохой покос, и плохой выгон. Я застал этот участок в самом диком, некультурном состоянии, он был покрыт моховыми кочками, местами паршивыми лозовыми кустиками, зарос мхом и густой щетиной, белоусом, сквозь который пробилась кое-где травка-дубравка, куманица. В те годы, когда участок приходился за паром, он был под выгоном, выгон это был плохой, скот и кони только проходили по участку, потому что взять на щетине было нечего. В те годы, когда участок был за хлебом, его покашивали, обыкновенно его брал «побить» с третьей копы какой-нибудь лядащий мужичонко, не успевший раздобыться покосом. Обыкновенно со всего участка накашивалось не более шести копен сена, из которого мне доставлялось две. Вот такой-то пустак, давший три копны плохого сена с десятины, я и задумал для испытания пустить в обработку, так как, по моим соображениям, этот пустак был потому только мало производителен, что земля, не находясь в культуре, одичала. Я надеялся, что и эта одичавшая земля, производящая только мох и щетину, как земля «свежая», «переяловевшая», будет с нови давать хорошие урожаи.
Осенью 1878 года участок, предварительно очищенный от кустиков лозы, был поднят шведским одноконным плужком № 29, причем посредине участка во всю ширину была оставлена неподнятою довольно широкая полоса, дабы впоследствии наглядно можно было видеть каждому, что достигнуто культурой на такой почти сплошь поросшей мхом и щетиной земле.
Весной 1879 года участок был хорошо разборонован вдоль пластов железными боронами и по пласту посеян лен, которого высеяно полторы четверти. Лен вышел не особенно хорош, но ровен, местами был густ и высок, местами низок и редок. Однако все-таки с участка было собрано 30 коп., из которых намолочено 6/2 четвертей льняного семени и намято 45 пудов льну. Семя продано по 10 рублей 50 копеек за четверть, лен по 2 рубля 40 копеек за пуд. Следовательно, за семя было выручено 68 рублей 25 копеек, а за лен 108 рублей. Всего же с участка было выручено 175 рублей 25 копеек в первый год, что он был под льном.
Участок давал прежде 6 коп. сена, стоящего много 6 рублей. Под льном он дал на 176 рублей 25 копеек семени и волокна да еще мякину на корм скоту и костру на подстилку. Льнище было оставлено непаханным. Зимою 1878—1880 года на участок было вывезено 200 одноконных зимних возов навозу. Весною навоз был запахан, в течение лета 1880 года участок был подвергнут паровой обработке и засеян двумя четвертями озимой ржи. Осенью 1880 года зелень на участке была прекрасная, весною нынешнего года зелень вышла из-под снега в хорошем состоянии и затем великолепно пошла в ход, так что скоро рожь стала лучшею не только в моем поле, но и во всем округе. Поразительно было видеть такую великолепную рожь на пустой, по-видимому, плохой земле, как свидетельствовала оставленная посредине участка непаханною полоса в первобытном виде, густо заросшая щетиной. Урожай превзошел все ожидания. На участке нажато 48 копен, из которых намолочено 26 1 /^ четвертей ржи. Так как посеяно 2 четверти, то, значит, рожь пришла сам-13. Урожай великолепнейший, лучшего не надо, такой урожай, какой у нас редко бывает на самых лучших, сильно удобренных землях. При нынешней цене, 12 рублей за четверть, с участка за 26у2 четвертей 318 рублей, да за солому и мякину (считая по 10 копеек за пуд, что еще дешево по нынешнему неурожайному на кормы году) нужно положить 42 рубля, итого с участка под рожью получено 360 рублей.
Сопоставьте следующие цифры:
В диком состоянии участок давал 6 коп. сена на 6 рублей.
Первый год под льном дал на 176 рублей.
Второй год под рожью дал на 360 рублей.
Всего за три года (так как один год участок был под паром) с участка получено на 536 рублей.
Кладите, что хотите за семена, навоз, работу, и все-таки останется огромная польза. Я буду далее разрабатывать этот участок: в будущем году засею его яровым, потом, удобрив, засею рожью и по ней клевером с тимофеевкой, оставлю на несколько лет под покосом и выгоном, пока будет давать стоящие укосы, а затем опять лен, рожь и т. д. Но, если бы и не продолжать культуру, а, взяв один раз яровое, оставить под покос и выгон, то разве участок не будет давать те же 6 коп. сена, которые давал прежде? Будет давать больше 6 коп. и лучшего, чем прежде, качества сена.
