На две несоединимые половины разламывалась жизнь Шадмана-ходжи: дочь и земля. Если он не отдаст дочь, шейх отберет за долги землю. А если отдаст дочь, и тем самым долг, земля сохранится за ним.
И мысленно он как бы положил обе эти половины на чаши весов: что перетянет? С тех пор как он помнил себя, он находил себе средства к существованию только на этом клочке земли.
Семь месяцев в году трудился Шадман здесь и этим обеспечивал жизнь зимой. Он вырастил Санобар тоже благодаря этой земле. Не будь у него земли, он давно отдал бы дочь в служанки...
Так что же делать теперь? Как поступить?
Будет земля - будет жизнь. Плохая, но жизнь. Без дочери, но все-таки жизнь. И покровительство шейха останется.
Не будет земли - куда они пойдут с дочерью? Кому он будет нужен, нищий безземельный старик?
И без покровительства шейха ему не прожить. Это равносильно смерти.
И на чашах весов, которые мысленно представил себе Шадман-ходжа, чашу Санобар перевесила другая чаша - чаша земли. Чаша земли, отягощенная простотой души Шадманаходжи и наивной его преданности шейху Исмаилу.
И, несмотря на плач и стоны дочери, Шадман-ходжа решил по-прежнему крепко держаться за подол шейха. Он дал согласие на свадебный той в четверг.
2
В четверг в дом шейха Исмаила съезжались свадебные гости.
На центральной веранде на атласных подушках восседали самые почетные гости во главе с шейхом Исмаилом. По правую руку от него находился Бузрук-ишан. Щеки его лоснились, и не различить было на круглом, как тыква, лице ни бровей, ни ресниц.
Рядом с Бузрук-ншано.м сидел Шадман-ходжа в шелковом халате, столь просторном, что в нем, наверное, могли бы поместиться еще трое таких, как Шадман-ходжа. Этот халат подарил отцу невесты будущий зять.
Внимательный взгляд мог бы заметить среди приглашенных троих людей, которые особо выделялись из всех гостей. Их лица были покрыты медным горным загаром. Это были предводители отрядов басмачей, скрывавшихся в окрестностях Шахимардана.
Так же, как и шейхи, они были одеты в белые камзолы, но явно чувствовали себя неудобно в этой одежде: один сдвинул громоздкую, высокую белую чалму назад, другой вбок, третий расстегнул камзол до пояса.
Этого третьего гостя звали Нормат-курбаши.
Высокий, сухощавый, с глазами, казалось, провалившимися куда-то в глубь черепа, с короткими жесткими усами, он был похож на человека, давно уже отвыкшего от оседлой жизни.
С лица его не сходило настороженно-наглое, зловещее выражение. Всеми своими резкими движениями и жадными повадками он напоминал классического разбойника.
В разгар веселья шейх Исмаил поднялся с места и вошел в дом. Спустя некоторое время за ним последовал Нормат-курбаши.
В глубине дома, в комнате с затемненными окнами, расположилось еще двое гостей - паломник из Гилгита и... Алчинбек Назири. Вместе с ними за небольшим дастарханом сидели Гиясходжа и Кара-Каплан.
Исмаил и курбаши отвесили поклон гостю из Самарканда и опустились на ковер.
...Алчинбек потратил немало усилий, чтобы оказаться в Шахимардане неузнанным. Он сильно изменил свою внешность - покрасил брови, приклеил рыжую бороду и усы. Долго запутывал свои следы по всей Ферганской долине, находясь там в официальной командировке. Внезапно, по ночам, переезжал с места на место. И наконец удалось выбрать несколько дней, чтобы исчезнуть якобы на отдых.
Алчинбек прибыл в Шахимардан, чтобы увидеться с руководителями басмаческих отрядов. Паломник из Гилгита также был вызван на эту встречу. Предстояло уточнить окончательные сроки начала вооруженного восстания в Ферганской долине и согласовать с ними действия "Союза тюрков" в Самарканде и других городах республики.
Поэтому и затеял шейх Исмаил свадебные торжества Саыобар и Бузрук-ишана в своем доме. Чтобы прикрыть этими торжествами свидание курбаши и руководителей подполья.
- Я просил вас подготовить заявление бедняков Шахимардана против Хамзы, - сказал паломник из Гилгита шейху Исмаилу.
- Да, письмо готово.
- Сколько бедняков подписали его?
Исмаил усмехнулся:
- С подписями будет сложнее. В Шахимардане почти нет ни одного грамотного бедняка.
- Что же вы собираетесь делать? Ставить фальшивые подписи?
- Зачем фальшивые? Бедняки будут ставить под заявлением отпечатки своих пальцев.
Он вышел в соседнюю комнату, оставив дверь полуприкрытой.
- Эй, кто-нибудь! - крикнул шейх. - Позовите ко мне отца невесты!
Через две минуты в комнату, где находился Исмаил, вошел Шадман-ходжа.
- Слушаю вас, мой шейх.
- Мы решили просить у Советской власти больше присылать нам в кооператив сахара, чая и тканей, - начал Исмаил.
- Очень верно говорите, мой шейх, - согласился Шадманходжа. - А то в нашей лавке всегда так пусто, как будто ее начисто обворовали. Ничего там не купишь.
- Значит, вы поддерживаете эту просьбу? Вот заявление. Вы первым приложите к нему палец.
- Как вы скажете, мой шейх, так я и сделаю... Пожалуйста, готово.
- Хвала вам, Шадман-ходжа! Теперь к нашей жалобе должны приложить пальцы остальные бедняки кишлака, недовольные работой лавки.
- Только вы один, мой шейх, и заботитесь о простом народе.
...Шейх Исмаил вернулся из соседней комнаты.
- Вот и первый палец бедняка против Хамзы, - показал он заявление паломнику из Гилгита.
- Неплохо, неплохо, - смягчился хромой дервиш, - продолжайте в том же духе.
Исмаил протянул бумагу Гиясходже.
- Найди Валихана, - сказал он, - и отдай ему письмо.
Пусть обойдет всех бедняков, которые находятся здесь, и соберет их отпечатки пальцев. Объясни ему, что каждому надо говорить то, что я говорил сейчас Шадману.
Гиясходжа вышел.
- Итак, уважаемые, приступим, - обвел всех решительным взглядом Алчинбек Назири. - Прежде всего устанавливаем точную дату начала восстания...
А во дворе и на верандах дома шейха Исмаила продолжал шуметь свадебный той. Везде пили, ели, веселились, вели неторопливые беседы.
Два толстяка, сидевшие на боковой веранде и уплетавшие вовсю плов, разговаривали между собой.
- Зачем Бузрук-ишан пригласил на той вон тех босяков, а? - сказал недовольно один из них. - Глядите, вши с них так и сыплются...
- А вы были в новой чайхане, когда этот проклятый Хамза опозорил шейха Исмаила?
- А то как же! Конечно, был.
- Времена нехорошие настали.
- Мне теперь все равно. Соберу с людей свои долги и уеду отсюда навсегда. Оставаться в Шахимардане стало опасным.
- Если не тайна, скажите, куда вы намерены уехать? Ведь сейчас петух повсюду кричит одинаково...
- В город. Кто вовремя спохватится, тот и уцелеет. Разве в городе, среди множества людей, будет кто-нибудь знать, батрак я или бай?.. Конечно, везде есть мера и весы. Но есть и хорошие люди. Помогут. А тут мы известны. Здесь имущему завидуют, а неимущего по миру пускают.
...А на другой веранде, за дастарханом, гораздо более скудным, сидели и беседовали совсем простые люди, бедняки.
За дверью послышались мужские голоса. И тут же все стихло.
Громко прозвучал голос шейха Исмаила:
- Коран и шариат всегда защищают справедливость. Жених и невеста только по общему согласию добровольно вступают в брак. Если же одна из сторон ответит отрицательно, брак невозможен... Санобар, являющаяся дочерью Шадмана-ходжи, тут ли находится?
- Тут! Тут! - крикнула ишан-айи.
- Сайд Бузрук-ишан, - спросил за дверью шейх Исмаил, - являющийся сыном Кибриназара Дангарходжи, согласны ли вы, не нарушая ни одной заповеди шариата, взять себе в законные жены Санобархон?
- Согласен взять! - ответил Бузрук-ишан.
- Все ли слышали? - спросил шейх.
- Слышали, слышали! - раздались мужские голоса.
- Вы, Санобархон, - продолжал шейх, - являющаяся дочерью Шадмана-ходжи, согласны считать своим законным мужем Бузрук-ишана, являющегося сыном Кибриназара Дангарходжи?
Никакого ответа. Шейх нахмурился. Бузрук-ишан бросил на Шадмана-ходжу сердитый взгляд. Шадман-ходжа, побледнев, едва стоял на ногах.
Санобар, окруженная подругами, сидела около двери неподвижно. Мехри крепко сжимала ее руку.
Снаружи снова донесся вопрос шейха. В комнате молчание.
Ишан-айи ущипнула Санобар, но она молчала. Подошла Рукия, зашипела:
- Скажи - согласна!
- Санобар, являющаяся дочерью Шадмана-ходжи...
Ни звука. Мехри от радости вскочила с места, но в этот момент ишан-айи, зажав обеими ладонями рот Санобар, изменила свой голос и нежно ответила:
- Я согласна!
Шейх Исмаил облегченно вздохнул. Шадман-ходжа, прислонившись к стене, вытер одинокую слезу. Бузрук-ишан, стоявший до этого мрачным, улыбнулся.
- Бисмиллах рахмони рахим! - начал читать шейх свадебную молитву.
Как это принято в таких случаях, он сказал, что Бузрук-ишан и дочь Шадмана-ходжи Санобар согласно шариату стали законными супругами, отныне принадлежащими друг, другу. И, поздравив их с этим, закончил молитвенно:
