Несмотря на незавершенный характер цикла, основные очертания замысла Пановой отчетливо выступают в ее рассказах. Главные их герои - реальные исторические лица Смутного времени: Борис Годунов, Василий Шуйский, Иван Болотников, Марина Мнишек.
Участником событий является и еще одно, может быть, самое значительное историческое лицо - народ, тот самый народ, который в трагедии Пушкина "безмолвствует" при вступлении Самозванца на царство, выражая тем самым свое неодобрение происходящему и нравственный суд над ним. Точка зрения этого действующего лица выражена и в первом, вводном очерке "Голод": и в других "мозаиках" "Смуты". Главные фигуры рассказов изображены, как правило, в одной критической ситуации - в кульминационный момент их жизни или перед окончательной развязкой.
Так именно строится рассказ "Гибель династии" - о смерти Бориса Годунова. Смерть его в 1605 г., в возрасте пятидесяти трех лет, была настолько внезапной, что ее склонны были приписывать самоубийству (см.: П л а т о н о в С. Ф. Борис Годунов. Пг., 1921. С. 152). Эта версия осталась неподтвержденной, и новейшие исследователи не разделяют подобных предположений (см.: С к р ы н н и к о в Р. Г. Борис Годунов. Л., 1978. С. 179). Но при отсутствии явных доказательств и предложенная версия не может быть начисто исключена из сферы исторической вероятности. Положение Годунова к 1605 г. стало критическим, и у него могли быть поводы к отчаянию. Конкретные обстоятельства страшной смерти Годунова - не более чем авторское допущение, возможно и фантастическое, зато общие исторические причины гибели молодой династии Годуновых - предмет реальный и наиболее существенный для художника.
Гибель династии Годуновых открыла новую страницу Смутного времени. Одного из главных противников Годунова - князя Василия Шуйского Панова показала в день его величайшего унижения. Именно Шуйский, признав Лжедмитрия I, открыл ему и польскому войску беспрепятственный путь в Москву. Он использовал Самозванца, чтобы поразить насмерть ненавистный ему годуновский род. Однако, как только эта цель была достигнута, он начал против нового царя борьбу за престол. Интрига была открыта, и молодой царь отдал Шуйского и его братьев под суд. Описанная Пановой инсценировка смертного приговора, приготовление к публичной казни на Лобном месте, замена ее ссылкой в Вятку были лишь преходящими эпизодами в сложной политической борьбе.
Шуйский скоро был прощен Самозванцем и вернулся в Москву, Начатую интригу против Лжедмитрия он выиграл. После смерти Дмитрия Самозванца и разгрома польского гарнизона Шуйский был "выкрикнут" московским царем. Он и царствовал четыре года (1606 - 1610), пока в свою очередь не был свергнут с престола боярами-заговорщиками.
Фигура Болотникова оказалась необходимой в мозаике Смутного времени, но тоже лишь как фрагмент, как часть лаконичного исторического рисунка. Поражение крестьянской армии Болотникова в решающих сражениях с войсками Василия Шуйского было одним из самых трагических моментов в истории России начала XVII в. Народ не смог освободиться от тирании самодержавного государства. Надеждам крестьянства на освобождение в эпоху Смуты был нанесен сильнейший удар. Крепостная кабала стала тогда еще более тяжелой. Но тем и велик был Болотников, что единственный среди всех соратников по восстанию умел смотреть дальше своего века. Приближаясь к трагической развязке, поражению и казни, Болотников в рассказе Пановой не теряет присутствия духа. Мотивы его поступков крупнее и глубже, чем у его врагов. Народная смута, которую он начал, не закончится с его смертью. Болотников сознает это, он уверен, что найдутся последователи, которые подхватят и понесут дальше его "хоругвь".
В Смуте оказалась замешанной и потерпела в конце концов поражение еще одна крупная сила - иноземная интервенция, которая вознесла на русский престол польского ставленника Лжедмитрия I и полячку Марину Мнишек. Мысль написать о Марине Мнишек давно владела Пановой. Как и в других рассказах, здесь сохранен принцип исторической мозаики. Из биографии Марины взяты лишь отдельные эпизоды. В повести опущены некоторые центральные моменты восхождения на российском историческом небосводе этой зловещей и беззаконной кометы.
8 мая 1606 г. в Москве состоялась свадьба Лжедмитрия I и Марины Мнишек. Она была совершена по православному обряду, но без церковного причастия, исключенного из-за католической веры молодой царицы. Отказ от причастия произвел самое неблагоприятное впечатление в церковных кругах. Слух о публичном пренебрежении обычаями страны широко распространился в народе и вызвал брожение среди противников польской партии. Дни Лжедмитрия были сочтены. Только десять дней царила Марина Мнишек рядом с Самозванцем на русском троне. 17 мая 1606 г. восставшие москвичи убили Лжедмитрия и разгромили польский гарнизон. Марину после убийства Самозванца сначала держали в Кремле, а потом перевели в дом к отцу. С остатками польской свиты она была выслана в Ярославль. В течение двух лет Мнишеки оставались высокопоставленными заложниками, через которых новый царь Василий Шуйский поддерживал неофициальные связи с польской стороной. Можно предположить, что пропуск майского торжества и майского же падения Марины, подробностей ее двухлетней ссылки в Ярославль (1606 - 1608 гг.) - следствие незавершенности этой исторической "мозаики" Пановой. Последние эпизоды повести относятся к 1608 - 1610 гг., когда Марина сделала ставку сначала на Лжедмитрия II, так называемого Тушинского вора, а затем на малолетнего "наследника", ее сына от второго Самозванца, объявленного внуком великого царя Ивана Грозного, а следовательно, претендентом на русский престол. Эту совершенно призрачную идею Марины Мнишек поддержал казацкий атаман Иван Заруцкий, с которым она сблизилась еще в Тушине и бежала на юг в Астрахань, а затем на реку Яик. Здесь воеводы нового царя Михаила Романова настигли в 1614 г. отряд Заруцкого. Выданный своими казаками, Ивашка Заруцкий был посажен в Москве на кол, пятилетний сын Марины, "воренок", умерщвлен, а сама она заточена, по преданию, в Коломенскую башню Московского Кремля, где и закончила свой век. Как и в остальных мозаиках, Панова не ставила своей целью дать сколько-нибудь полное жизнеописание героини. Главное в ее замысле - обнаружить и разъяснить маниакально упорные попытки Марины овладеть "набольшим куском", высшей властью в чужом государстве, и не менее того. Этот мотив последовательно проходит через все главки короткой повести. Полный крах авантюрных притязаний, связанных с иностранной интервенцией и внутренними раздорами, стал историческим пределом, историческим концом Смуты.
ИЗ АМЕРИКАНСКИХ ВСТРЕЧ
Впервые: Новый мир. 1964. No 7; Из рассказов об Америке // Ленингр. правда. 1960. 31 дек.; 1961. 1 янв.; Люди за океаном // ЛГ. 1961. 17 янв; Трое мальчишек...: У старого художника; США, Нью-Орлеан, улица Бурбонов; Перемещенное лицо.
Отрывок "Москва - Париж - Нью-Йорк" (загл. редакционное) обнаружен в архиве Пановой и публикуется впервые (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 1, ед. хр. 53, л. 1 - 8).
Цикл рассказов "Из американских встреч" ("У старого художника", "США, Нью-Орлеан, улица Бурбонов", "Перемещенное лицо") был написан Пановой после поездки в США в составе делегации Союза писателей СССР. В делегацию входили также Эд. Межелайтис, К. М. Симонов и Е. С. Романова. Программа поездки была насыщенной и напряженной: Нью-Йорк - Вашингтон - Новый Орлеан - Спрингфилд - Чикаго - Буффало - Бостон - Нью-Йорк. Это была одна из первых после долгого перерыва писательских поездок в США, целью которой являлось восстановление прерванных и налаживание новых контактов в области издательской деятельности и художественной культуры.
Поездка по Америке продолжалась около месяца (с 18 ноября по 14 декабря 1960 г.), и за это время делегация посетила крупнейшие университеты США, многочисленные музеи, театры, концертные залы, научно-исследовательские и культурные центры, редакции больших газет и журналов, издательств, обнаруживших определенную заинтересованность в восстановлении и развитии культурных связей с Советским Союзом.
20 декабря 1960 г., через несколько дней после возвращения из Америки, Панова отправила новогоднее поздравительное письмо сотруднику ЦГАЛИ М. Г. Петровой. К письму приложены рукописные записи из дневника: "За границей я было начала вести дневник. Задумано было широко и богато, писала Панова, - но терпения хватило только на одну запись. Мне вдруг не захотелось ее выбрасывать, пусть она у вас лежит, ладно?" (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 70).
Панова отказалась от мысли писать связную очерковую книгу о большой поездке по Америке; она ограничилась лишь отдельными эпизодическими рассказами, навеянными американскими впечатлениями, заострив внимание лишь на тех деталях и лицах, которые особенно поразили ее. Тем не менее в мыслях и разговорах Панова много раз возвращалась к этому путешествию (см.: Веч. Ленинград. 1965. 19 марта).
