«Упразднение хищничества и торжество покаяния» возвестил Подхалимов[164] — литературный деятель нового типа, газетчик, журналист уже не 60-х, а 80-х годов (подробнее об особенностях прессы этого времени см. в примечаниях к «Мелочам жизни»). Подхалимовщина — явление, характеризующее современное состояние печати и облик ее деятелей, когда уже завершился «процесс перемещения новоявленной силы (то есть печати) из одного центра в другой» — из сферы демократических гражданских убеждений в область беспринципного буржуазного политиканства. Вместе с таким «перемещением» меняется и облик деятеля печати, происходит беспощадно жестокое извращение его человеческой природы, человеческой сущности. Трагизм подхалимовской судьбы — в противоречии между «даровитостью» и той «омерзительной, гнусной, бесчестной окраской», которую он «сумел дать своему таланту».
Преимущественное внимание рецензентов было привлечено к образу Подхалимова. Характеристика его как представителя современной прессы была признана верной органами разных направлений — от «С.-Петербургских ведомостей» до «Недели», «…в Подхалимове следует видеть тип, воспроизводящий всю современную торжествующую литературу, торгующую распивочно и навынос. Многие из стаи славных деятелей могли бы узнать себя в Подхалимове», — писал рецензент киевской «Зари»[165]. Некоторые рецензенты обратили внимание на патетический, лирический тон ряда страниц пятого «письма». «Последние страницы, — писал, например, П. Голубев, — где автор отвечает на вопрос: «Что такое Подхалимовы?», полны глубочайшего общественно-психологического интереса и по некоторым лирическим отступлениям напоминают лучшие страницы из «Круглого года». <…> Вероятно, зараза беспринципности, фальши, лганья уже слишком глубоко проникла в нашу прессу, чтобы вынудить такой крик уже не негодования только, как прежде (корреспонденты Тряпичкины, Очищенный, репортеры «Красы Демидрона» и пр.), а едва ли не отчаяния пред вырождением лучших наших сил»[166]. В ряде рецензий салтыковский Подхалимов сопоставлялся с героем мопассановского «Милого друга» — журналистом Жоржем Дюруа (роман Мопассана был начат печатанием в той же книжке «Вестника Европы», где публиковалось пятое «Пестрое письмо»), причем предпочтение по мастерству и глубине анализа отдавалось салтыковскому герою. «Нельзя <…> сказать, — писал, например, С. Т. Герцо-Виноградский, — чтобы автор <Мопассан> глубоко проникал в душевные тайники этих Подхалимовых. Его фигуры наживо сколочены и представляются какими-то деревянными. В этом отношении анализ Щедрина несравненно остроумнее и тоньше»[167].
«Не обличать надо, а любить», — говаривал покойный Прутков…— См. прим. к стр. 234.
В вас, как нынче во всех газетах объявлено, здравый смысл проявился…— Славянофильская идея о народе — носителе национального духа и охранительного здравого смысла — была демагогически использована самодержавием как в период «народной политики» и «земского собора» гр. Н. П. Игнатьева (см. т. 14, стр. 625, а также стр. 494), так и позднее, в 1883–1884 годах, когда реакционные идеологи видели в народе опору самодержавия в его борьбе с революционно-освободительным «интеллигентским» движением.
…с помощью крестьянского банка всю угоду у меня купите. — Крестьянский поземельный банк начал выдавать ссуды на покупку земли весной 1883 г. Вскоре эта мера вызвала недовольство дворян-землевладельцев и их идеологов: «Крестьянские банки, это незрелое, недодуманное учреждение, пущены в ход, и никто не хочет ни знать, ни ведать, что главное их нравственное значение есть новый удар, наносимый земельному дворянству» («Гражданин», 1884, 23 сентября, № 39, стр. 24). На самом же деле, как это ясно видел Салтыков, ссуды, выдававшиеся банком, закабаляли крестьян и в то же время служили финансовой поддержкой разорявшимся помещикам, давая им возможность продать сохранившиеся отрезки с большей выгодой, так как результатом операций банка было резкое вздорожание земли (см. сказку Салтыкова «Кисель» и прим. к ней).
Кузьма Прутков <…> землю задешево похитил…— О распродаже государственных уфимо-башкирских земель см. т. 14, стр. 561–562.
Столоначальник департамента Преуспеяний и Прогрессов…— Указанный департамент обозначает здесь, по-видимому, не какое-либо определенное ведомство, а символизирует любое правительственное учреждение, занимавшееся реформаторской деятельностью (отношение к такого рода деятельности, например, той же Кахановской комиссии, Салтыков выразил сатирической формулой — «палить без пороха»).
Губошлепов концессию получил…— Под именем Губошлепова в сатире Салтыкова фигурирует железнодорожный деятель — концессионер П. И. Губонин (см. т. 10, стр. 734).
Феденька Кротиков ряд резвых циркуляров издал…— Феденька Кротиков — «помпадур борьбы» (см. «Помпадуры и помпадурши», т. 8).
Tout s’enchaîne, tout se lie dans ce monde, — как сказал некогда Ламартин. — Это изречение принадлежит, по-видимому, не Ламартину, а Ш. Бонне (см. т. 14, стр. 624–625).
…выхлопатывает Губошлепов концессию <…> «с гарантиею»…— Прибыли железнодорожных компаний гарантировались правительством, то есть, в случае убыточности строительства и эксплуатации железных дорог, выплачивались из государственного бюджета и, следовательно, ложились тяжким бременем на плечи крестьянства.
…субъект, от которого несло водами Екатерининского канала. — Не раз встречающееся у Салтыкова фигуральное обозначение нравственной нечистоплотности: воды Екатерининского канала славились нечистотой и зловонием.
…казанской части дипломат по внутренней политике…— осведомитель.
…история прекратила течение свое…— Автоцитата: последняя фраза «Заключения» «Истории одного города» (т. 8, стр. 423).
…«в минуту жизни трудную»…— Из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Молитва» (1839).
«Морсо́» — отрывок литературного или музыкального произведения, представляющий самостоятельный интерес (от франц. morceau).
…«страха не страшусь, смерти не боюсь!»…— Слова арии Ивана Сусанина из оперы М. И. Глинки «Иван Сусанин» («Жизнь за царя», либретто Е. Ф. Розена).
…«Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман»…— Из стихотворения А. С. Пушкина «Герой».
…«Пошехонские куранты» <…> свои задние столбцы всевозможным добровольцам в полное распоряжение предоставили <…> Тут и элеваторы предлагают, и запретительных пошлин требуют <…> и замену книгопечатания билетопечатанием проповедуют, а на днях один неунывающий плутократ проект об отдаче казны в бессрочную арендуакционерной компании сочинил…— «Пошехонские куранты» — «Московские ведомости» M. H. Каткова. Задние столбцы — третья и четвертая страницы катковской газеты. Элеваторы — см. прим. к стр. 256. О «запретительных пошлинах» один из «добровольцев» писал: «Повышение пошлин на все вообще предметы ввоза не только увеличит таможенные доходы, но, что еще важнее, даст толчок к развитию всех отраслей нашей промышленности, а это, в свою очередь, не только увеличит способы накопления народного богатства, не только увеличит потребление продуктов сельского хозяйства, но и развяжет правительству руки, дав ему возможность перестать заботиться исключительно только о промышленности и торговле, но обратить свое внимание и прийти с действительной помощью к ныне совершенно забытому сельскому хозяйству» (Ф. Игнатьев. Пошлина на хлеб — М. вед., 1885, 15 января, № 15). Билетопечатание — речь идет о выпуске кредитных билетов, см. прим. к стр. 256. Проект об отдаче казны в бессрочную аренду акционерной компании — «Проект выкупа железных дорог и возврата казне лежащего на них долга», предложенный железнодорожным дельцом, «неунывающим плутократом» С. С. Поляковым (М. вед., 1885, 15 января, № 15). Проект С. Полякова предполагал создание акционерного общества государственных железных дорог. Его смысл «Московские ведомости» разъясняли следующим образом: «Энергию выгоды вносило бы в дело общество, а сдерживающая и направляющая сила принадлежала бы правительству как главному хозяину» (М. вед., 1885, 15 марта, № 73).
А может быть, и на розничную продажу не надеются. Прытки мы, но не сильны. — Розничная продажа газеты была важнейшей статьей дохода для издателей. Она увеличивалась в зависимости от сенсационности сообщаемых сведений. Вероятно, в комментируемых словах содержится намек на то, что предлагаемое «ополченье» может вызвать запрещение розничной продажи — одну из форм цензурных репрессий.
