***
Открываю глаза. На маленьком будильнике четыре часа ночи. Противный, липкий запах страха все еще неуловимо витает в воздухе. Это был просто сон. Из тех, что не хотят выпускать жертву из своих цепких объятий. Я переворачиваюсь на другой бок и чувствую, как ноют позвонки. Теперь уже можно спать. До утра вряд ли что-то приснится.
***
Здесь не бывает солнца. Точнее, оно бывает, но его лучи не греют. Они обжигают глаза, заставляют щуриться или носить темные очки. Я прикладываю руку ко лбу, чтобы разглядеть того, кто ко мне приближается. Он просит, чтобы я называл его Виктор, хотя для ребенка его возраста носить такое серьезное имя довольно необычно. Я никогда не видел его родителей и сомневаюсь, что они у него когда-нибудь были. Он не говорил мне где живет, и эта тема между нами никогда не обсуждалась. Просто он приходил сюда, в наш двор, почти каждый день. Виктор был маленький и щуплый, ниже меня ростом. Редко улыбался, предпочитая маску задумчивости и серьезности.
Подойдя, он, как обычно, протянул мне худую руку. В нашем возрасте это, наверное, было очень странным. Взрослые умели делать это легко и непринужденно, у нас же рукопожатие было каким-то нелепым и, вероятно, смешным. Но почему-то в наших отношениях всегда была какая-то серьезность. Возможно, это потому, что мы хранили одну тайну. Из тех, что не рассказывают никому.
- Пошли? - тихо спросил он.
- Думаешь, сегодня стоит? - прошептал я, уже зная ответ.
Виктор кивнул.
Эту дорогу знали только мы, и я уверен, что никто не сможет найти ее, даже если сильно захочет это сделать. Почему он выбрал меня? Я не знаю; возможно, он не мог хранить такую тайну в одиночку, а возможно, ему нужен был компаньон. Тот, кто всегда будет ходить с ним. Тот, кто прикроет его и протянет руку помощи, в случае непредвиденной ситуации.
Мы продираемся сквозь пыльные кусты и огибаем какие-то старые, непонятные здания. Я выучил эту дорогу наизусть и, наверное, смог бы найти ее даже во сне. Внезапно дикой волной воспоминаний обрушивается на меня мой сегодняшний ночной кошмар. Я снова чувствую гулкие шаги за спиной, голова кружится, начинает подташнивать. Перед глазами все плывет, и силуэт Виктора, идущего впереди, превращается в большое серое пятно. Я падаю на пыльную траву, и меня начинает тошнить.
***
Я очнулся оттого, что кто-то тряс меня за плечи. Конечно, это был мой спутник.
- Эй, ты в порядке?
- Да, - я закашлялся.
- Если хочешь, мы можем вернуться, - говорит он, хотя прекрасно знает, что я отвечу.
- Нет, мы пойдем, - мой голос решителен.
- Хорошо, осталось совсем немного.
Мы снова идем вперед, я чуть прихрамываю и срываю пыльный подорожник, чтобы приложить к разбитой коленке. Солнечные лучи жгут рану, и становится неистерпимо больно.
- Мы на месте, - тихо говорит Виктор.
Передо мной гора, сложенная из кукольных голов. Некоторые из них аккуратно срезаны, некоторые выдраны из тела вместе с кукольной одежкой. Попадаются блондинки и брюнетки, голубоглазые и карие, большеносые и с торчащими ушами. Но всех их объединяет одно. Глаза каждой головы открыты, и кажется, что все они смотрят прямо на тебя, пристально изучая и запоминая твой облик. Дома я часто пытался прикинуть, сколько же их здесь. Думаю, не меньше нескольких тысяч. Слева направо простирается высокая бетонная стена и где-то там, вдалеке, сливается с горизонтом. Стена имеет брешь только в одном месте. Именно там и лежит гора из кукольных голов. Хочешь выбраться за пределы стены, нужно забраться по горе наверх. Мы пробовали сделать это много раз, и сейчас я отчетливо помню свой первый. Мы ползли вверх, помогая друг другу, а головы выскальзывали из под ног и падали вниз, сбиваясь в кучи и увлекая нас за собой. Липкие личинки и трупные черви забивались под одежду, в ботинки и носки. Некоторые умудрялись пробраться в рот, заползти под язык. Они очень любили жить внутри этих голов. Помню, как я сидел и отплевывался личинками вперемешку с собственным завтраком. Позже, мы стали изобретательнее. Научились не бояться этих тварей, повышали сноровку, пытаясь залезть все выше и выше. Вдвоем было проще, но мы так и не смогли ни разу добраться до верха. Мы никогда не видели, что там, за стеной. Иногда где-то там, за горой, был слышен голос мальчишки, судя по всему, намного старше нас. Он ухмылялся и звал нас. Знал бы он, как мы хотели туда попасть...
- Сегодня ты будешь пробовать один, - говорит Виктор.
- А ты?
- Я не буду. Уже не нужно. Завтра я уйду туда.
- Каким образом? - я с удивлением смотрю ему в глаза.
- Я договорился с теми, кто живет там. Они пообещали забрать меня.
- А я... как же я? - мой голос дрожит. Теперь мне становится действительно страшно.
- Извини, они не хотят брать двоих. Хочешь - пробуй сам.
- Но ты же понимаешь, что я никогда не влезу один. У нас вдвоем никогда не получалось, а у меня одного не получится точно, - я уже кричу.
- Хорошо, не хочешь пробовать - пошли назад. Но учти, сегодня ты здесь последний раз. Один, без меня, ты никогда не сможешь прийти сюда, - его голос жесток и бескомпромиссен.
И я понимаю, что это правда. Потому что он никогда не врет.
- Раз ты сегодня последний раз со мной, то пойдем поиграем во что-нибудь, как раньше, - предлагаю я.
Обратно мы идем молча.
***
- Во что будем играть сегодня? - интересуется Виктор.
- В прятки, - быстро отвечаю я.
- Хорошо, - он кивает, - только чур я вожу.
- Почему ты так любишь искать, и почти никогда - прятаться? спрашиваю я.
Давно хотел узнать, а сейчас этот вопрос как нельзя кстати.
- Потому, что мне это нравится, - его ответ лаконичен. Зря я ожидал чего-то большего.
- Считай до ста, - командую ему я. Он поворачивается спиной ко мне и прислоняется к дереву.
- Не подглядывай, - кричу я.
- Не буду.
Я знаю, он никогда не врет. Наверное ... просто не умеет.
Виктор начинает считать своим звонким голоском. Я подбираю с земли толстый железный прут.
Мне надоело прятаться. Сегодня я буду играть в войну.
Холод
Там всегда было холодно.
Наверное, это было неправильно, но он вполне приспособился к такой жизни. Бывали моменты, когда ему даже нравилось ощущать, как холодный ветерок пронизывал до костей, такой ледянной и такой привычный...
Ему нравилось вставать с утра, и набрав полные легкие обжигающего воздуха, вновь осозновать себя одиноким... Ему просто нравилось и он ничего не мог с этим поделать...
Иногда, в его мире светило солнце, но лучи не грели, а лишь рождали воспоминания о чем-то далеком и несбыточном...
Случалось, что ему хотелось кричать, и хотя он знал, что его никто не услышит, он кричал. Просто кричал. И это тоже было вполне обычным явлением....
В те минуты, когда он был взволнован или ему было плохо, - он доставал из кармана маленький блокнотик и писал там мелким, убористым почерком. Просто писал, потом смотрел на солнце и снова писал. И, хотя он делал это часто, его блокнотик был всегда чист... Все исписанные листы ждала лишь одна участь, - огонь... Странно, но они почему-то очень хорошо горели...
Тишина - была его самым верным спутником. Она всегда понимала, быть может, потому, что ей и не нужно было объяснять. Он ценил это. Очень ценил... А еще, ему нравилось смотреть на звезды. С ними было не так страшно.
Шли годы, - серая пелена ничего не значащих дней. Всего лишь цифры... один, два, три... потом снова... один, два...
И в один из таких привычных дней он вдруг почувствовал, что что-то случилось. Нет, все было нормально, но в сердце постучалось странное и опасное чувство. Тревога, смешанная со страхом и с чем-то непонятным, загадочным... Он заплакал, и слезы стали капать на землю. Они не замерзали, как раньше, и вскоре образовалась маленькая лужица. А он все не мог понять и продолжал плакать...
Внезапно стало очень холодно, и он побежал... Просто побежал... Солнце било лучами прямо в глаза, и он почувствовал, как что-то захлюпало под ногами... Это таял снег.
Через несколько часов он рухнул, прямо в лужу... и... засмеялся. Ему стало смешно, смешно от осознания того, как он жил и кем он был столько лет... Это казалось забавным и абсолютно невероятным, и он сам задал себе вопрос, уже кажется в тысячный раз, - "неужели я был настолько слеп?"
Теперь жизнь стала другой... Резким движением он вытащил из кармана свой любимый блокнотик и со смехом стал втаптывать его в грязь.
А потом он вышел к людям. Это было немного странным, но он чувствовал, что должен найти. Найти то солнце, которое вдруг стало греть. И он нашел.
Она стояла и смотрела в окно. Там, вдалеке за горизонт заходило большое и холодное светило. Ему было на него плевать. У него теперь было свое солнце. Пусть это ощущение и было немного непривычным, но страха перед чем-то новым и неизведанным не чувствовалось. Просто было тепло.
***
Она улыбалась... Каким же странным ей казался этот человек, с которым она была знакома столько лет, но не знала совсем. Может быть он болен? Ведь то, что он говорит, - нелепо.
