Вячеслав Кондратьев - Дорога в Бородухино

Одевшись, но не взяв еще автомат, Андрей шагнул к матери.

- Ты молодец, мама... Ты у меня совсем молодец,- и протянул руки.

Она ухватилась за его шею и повисла на нем, а он гладил ее по голове и все повторял дрогнувшим голосом:

- Ты молодец, мама, совсем молодец...

Всхлипнула тетя Нюша; отвернулась, закрыв лицо руками, Таня. Наконец Вера Глебовна оторвалась от него.

- Андрей, вот последнее письмо отца... Он пишет: то, что навалилось на страну, важнее...

- Я понимаю, мама,- прервал он ее.- А ты? Ты понимаешь?- спросил он ее, напряженно, в упор глядя прямо в глаза.

Она кивнула головой.

- Я... перекрещу тебя, Андрей...

- Мы же неверующие, мама,- чуть улыбнулся он.

- Мы - р у с с к и е, Андрей. Как же по-другому я могу благословить тебя?

- Ты благословляешь? - напряжение, которое было у него до этого, спало, он глубоко и облегченно вздохнул.- Теперь мне ничего не страшно... Мама, я буду здорово воевать и... тогда... Понимаешь?

- Да, но только помни - ты один у меня,- опять не сдержалась она и отошла в сторону, чтобы дать Андрею проститься с Таней.

Он подошел к ней, обнял и коротко, застенчивым поцелуем чмокнул в губы.

- Мы проводим тебя,- сказала Вера Глебовна, накидывая шубу.

Они вышли во двор. Падал легкий снег, и на западе притухло зарево. Приглушил снег и тот беспокойный гул, которым тревожил их фронт. Было тихо, совсем тихо... Андрей, нагнувшись, долго возился с лыжными креплениями. Наконец он поднялся, оглядел всех внимательным взглядом, словно стараясь навсегда сохранить в своей памяти образы трех русских женщин, благословивших его на войну, откашлялся, скрывая волнение:

- Спасибо вам всем и за все... Ну... я поехал.

Взмахнув палками и резко оттолкнувшись ими, он пошел широким, привычным, видимо, для него пружинистым шагом, не оглядываясь. Оглянулся он только в конце улицы, остановился, помахал им рукой, а потом сразу скрылся за поворотом.

Таня вскрикнула и, рванувшись с места, побежала. Вера Глебовна - за ней. Когда они подбежали к повороту, Андрей был еще виден. Он шел споро и быстро удалялся. Они впились в него глазами, каждая надеясь, что он почувствует ее взгляд и обернется... И он обернулся. Увидев их, приостановился, помахал палкой, а потом, сняв автомат и подняв его одной рукой над головой, дал короткую очередь в воздух. Красные точечки трассирующих прочертили небо и потухли...

Таня обняла Веру Глебовну. Так и стояли они, прижавшись друг к другу, пока все уменьшающаяся, бегущая фигура Андрея не растворилась в снежном дыму. И когда совсем его не стало видно и темно-серая пелена сомкнулась за ним, в небо опять взвились огненные точечки, но выстрелов уже было не слышно...

А потом еще и еще, уже совсем слабые, еле видные и беззвучные, мерцали в небе последние прощальные весточки от Андрея, пока не погасли совсем...