Ничто так не раздражает, не выводит из себя человека сильного, как сознание, что всякая сила бессильна против тупой силы закоренелого зла. Пример кровавой борьбы Петра со взяточничеством и казнокрадством, с неуважением к обязательной одинаково для всех силе закона показывает все затруднительное положение правительства, не встречающего пособия в обществе, когда правительство, самое сильное и благонамеренное, связано какоюнибудь неправильностью в общественном развитии, встречает около себя немой заговор, все повидимому слушается, преклоняется, трепещет, а на деле делается свое: наставления, угрозы, наказания пропадают даром. Для силы нет ничего тягостнее, как сознание бессилия, что никакими средствами нельзя ничего сделать, надобно ждать, предоставить времени лечение болезни. Понятно, что на Петра находили черные тучи; но самая черная туча нашла на него по семейному делу, по делу царевича Алексея.
Время, с которым мы имеем дело, есть время тяжкой борьбы, какая обыкновенно знаменует великие перевороты в жизни народов. Во время этих переворотов рушатся самые крепкие связи; борьба не ограничивается жизнью общественной, она проникает в заповедную внутренность домов, вносит вражду в семейства. Божественный основатель религии любви и мира объявил, что пришел не водворить мир на земле, но ввергнуть нож среди людей, внести разделение в семьи, поднять сына на отца и дочь на мать. То же явление представляет нам и гражданская история. Неудивительно, что страшный переворот, который испытывала Россия в первую четверть XVIII века, внес разделение и вражду в семью преобразователя и повел к печальной судьбе, постигшей сына его, царевича Алексея. Мы ежедневно встречаемся с явлением, что дети не бывают умственно и нравственно похожи на родителей. Сильные столкновения часто происходят от этого и в частных семьях; но подобные столкновения в семьях владельческих ведут иногда к кровавым последствиям. Св. Константин Великий казнил сына своего Криспа. В XVIII веке прусский король ФридрихВильгельм I едва не казнил сына, знаменитого впоследствии Фридриха II. В семьях владельческих несходство между отцом и сыном условливает несходство настоящего с будущим для многих людей, иногда для целого народа; особенно это несходство может быть обильно последствиями, грозить реакциями во времена сильных переворотов. Понятно, следовательно, почему в царствование Петра вопрос: сын и наследник преобразователя похож ли на отца? был вопросом первой важности. Переворот, движение, при котором родился Петр, который не был начат, создан Петром, но к которому совершенно пришлась его огненная, не знающая покоя природа; переворот повредил его семейным отношениям в первом браке. Жена пришлась не по мужу; Петр испытал на себе ту невыгоду старого обычая, от которой хотел потом освободить своих подданных, назначив время для ознакомления между женихом и невестой. В древней России следствием такого отсутствия предварительного ознакомления было заключение жен в монастыри; то же случилось и с царицей Евдокией. Петр женился на Екатерине Алексеевне Скавронской, которая совершенно приходилась по нем, которая могла не отставать от мужа, а муж не умел ходить, а только бегать. Но от первого брака остался сын и наследник, царевич Алексей. Россия волнуется бурями преобразования, все истомлены и ждут пристать к тому или другому берегу; для всех одинаково важен и страшен вопрос, сын похож ли на отца? Царевич был умен; об этом свидетельствует сам Петр, который писал ему: «Бог разума тебя не лишил». Царевич был охотник приобретать познания, если это не стоило большого труда; был охотник читать и пользоваться прочитанным, признавал необходимость преобразования. Но мы знаем, что в России и до Петра чувствовалась необходимость образования и преобразования: до Петра были люди, которые обратились за наукой к западным соседям, учили детей своих иностранным языкам, выписывая учителей из польских областей. Но это направление, обнаружившееся при Алексее, Феодоре и во время правления Софьи, явилось недостаточным для Петра: с учеными западнорусскими монахами, с учителями из польских шляхтичей, которые могли выучить по латыни и попольски и внушить интерес к спорам о хлебопоклонной ереси, с помощью одних этих людей нельзя было сделать Россию одной из главных держав Европы, побороть шведа, добиться моря, создать войско и флот, вскрыть естественные богатства России, развить промышленность и торговлю. Для этого нужны были другие люди, другие средства; для этого нужна была не одна школьная и кабинетная работа, для этого нужна была страшная напряженная деятельность, незнание покоя, для этого сам Петр идет в плотники, шкиперы и солдаты; для этого призывает всех русских людей забыть на время выгоды, удобства, покой и дружными усилиями вытянуть родную страну на новую, необходимую дорогу. Многим этот призыв показался тяжек, и тяжек он показался не раскольникам какимнибудь, ибо эти люди также изза своих убеждений готовы были на лишения и подвиги, этот призыв показался тяжек людям образованным, которые были вовсе не прочь попользоваться европейской цивилизацией для выгод и удобств житейских, но, чтоб эта цивилизация не так дорого стоила, пришла бы сама собой, без большого напряжения сил с их стороны. Представителем этихто людей был царевич Алексей.
Он был тяжел на подъем, неспособен к напряженной деятельности, к сильному труду, чем отличался отец его; он был ленив физически и потому домосед, любивший узнавать любопытные вещи из книги, из разговора только. Сын по природе своей жаждал покоя и ненавидел все то, что требовало движения, выхода из привычного положения и окружения. Отец, которому по природе его были более всего противны домоседство и лежебокость, во имя настоящего и будущего России требовал от сына внимания к тем средствам, которые могли обеспечить России приобретенное ею могущество. Отец работал без устали, видел уже, как зрели плоды им насажденного, но вместе чувствовал упадок физических сил и слышал зловещие голоса: «Умрет – и все погибнет с ним, Россия возвратится к прежнему варварству». Эти зловещие голоса не могли бы смутить его, если б он оставлял по себе наследника, могшего продолжать его дело. Понятно, что Петр не мог позволить себе странного требования, чтоб сын его и наследник обладал всеми теми личными средствами, какими обладал он сам; но он считал совершенно законным для себя требование, чтоб сын и наследник имел охоту к продолжению его дела, имел убеждение в необходимости продолжать его; недостаток сильных способностей восполнялся относительной легкостью дела, ибо начальная, самая трудная его часть уже была совершена; дело было легко и потому, что преемнику приходилось работать в кругу хороших работников, приготовленных отцом. Для успеха при таких условиях нужна была только охота, сочувствие к делу. «Не трудов, но охоты желаю», – писал Петр сыну. Петр при своей работе в сонме сотрудников недосчитывался одного – родного сына и наследника! При перекличке русских людей, имевших право и обязанность непосредственно помогать преобразователю в его деле, царевич, наследник, один не откликался. Когда его звали на любимый отцовский праздник, на спуск корабля, Алексей говорил: «Лучше б мне на каторге быть или в лихорадке лежать, чем там быть». Отец требует от сына, чтоб тот переменил свою природу, – сын считает отца мучителем; только тогда и спокоен, когда находится вдали от отца, и вот в его сердце закрадывается страшная мысль, как было бы хорошо, если б навсегда освободиться от присутствия отца; как было бы хорошо, если б отец умер. Алексей кается в грешной мысли духовнику; духовник, имевший сильное влияние на духовного сына, отвечал: «Бог простит, мы и все того желаем».
Итак, все того же желают, все ненавидят отца, все сочувствуют сыну, который становится представителем, любимцем народа именно потому, что не похож на отца. Зачем же после того меняться, исполнять отцовские требования? Сын считает своей обязанностью удаляться от дел отцовских; отец считает своей обязанностью спасти будущее России, пожертвовав сыном: «Я, – пишет к нему Петр, – за свое отечество и за людей жизни не жалел и не жалею, то как могу тебя негодного пожалеть». Петр потребовал решительно, чтобы царевич или переменил свое поведение, или отрекся от престола; но простого отречения было мало, ибо его можно было выставить невольным и разрешить всякие клятвы, потому царевич должен был постричься. Алексей бежит за границу, отдается под покровительство германского императора, призывает чуждого государя в судьи между собой и отцом. Алексея возвращают, и по его показаниям вскрывается обширное дело, в котором участвует и старица Елена (постриженная царица Евдокия) и сестра Петра, царевна Марья, много людей духовных и светских, начиная с высших; вскрывается целый арсенал суеверий; опять пытки, казни и опалы. Алексей умер. Тайна его смерти не открыта историей; но открыта тайна отцовских страданий: «Страдаю, – говорил Петр, – а все за отечество, желая ему пользы; враги делают мне пакости демонские; труден разбор невинности моей тому, кому это дело неизвестно. Бог видит правду».
