журнальному столику и взял в руки книгу. Её я читал в последний день, когда мы с папой поссорились. Если бы я тогда знал, что скоро случится с папой, то тогда бы я ему не сказал те слова, что тогда произнёс. Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. Я опустился на диван и дотронулся до подушки, на которую папа всегда любил облокачиваться, когда читал библию или любую другую книгу. Постепенно на меня начали нахлынивать воспоминания о папе. Я вновь вспоминал все моменты с папой, как плохо мы общались последние годы и что я ему сказал в последний раз…. По моим щекам начали течь слёзы. Они были такими горячими, что обжигали мои щёки. Я закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться, но ничего не помогало. Чтобы я не делал, я слышал свои последние слова, что сказал ему тут. Я сказал ему эти слова на этом самом диване! Я даже не представлял, как ему было больно! Ведь он знал, что скоро умрёт, но он не мог мне это сказать и не мог попрощаться со мной, ведь я на него злился. Последнее что я ему показал — это свою ненависть! И это было очень ужасно, что папа такое увидел перед своей смертью. Он не должен был такое видеть! Но теперь было ничего не изменить! Я ничего не мог исправить! Я потерял его навсегда! И теперь мне оставалось жить с той ошибкой, что я совершил.
Тут я почувствовал, как Лорд положил мне на колени свою голову, и до меня донеслось его тихое поскуливание. Лорд как обычно пытался меня поддержать. Я был рад, что он рядом, но у меня не было сил на то, чтобы оторвать руки от лица, улыбнуться Лорду и погладить его. По моим щекам продолжали течь слёзы, и мне было слишком больно, чтобы что-то делать.
— Максим, ты в порядке? — подсел ко мне на диван дядя Саша. Я был так погружён в свои мысли и в свою боль, что даже не услышал, как дядя Саша спустился с лестницы и подошёл ко мне. Он положил мне руку на плечо, видимо, боясь, что мне плохо. Он переживал за меня, и я это прекрасно видел и чувствовал. И это было нестранно, ведь он всегда меня любил и волновался за меня. Я всегда ему был дорог, и он был мне дорог. Так что я не стал его отталкивать или обманывать и просто оторвал ладони от лица и повернулся к дяде лицом. Прятать от него свои эмоции было глупо, ведь дядя итак меня насквозь видел. К тому же я доверял дяде, и прятаться от него не желал. — Максим, тебе, что так тяжело? — дядя ласково погладил меня по плечу. — Может, стоило поехать сначала ко мне домой?
Я в ответ покачал головой и повернул голову к тому креслу, где всегда любил сидеть папа, когда мы собирались все вместе.
— Я даже не успел с ним попрощаться и помириться с ним, — пробормотал я слабым голосом. — Последние слова, которые я успел ему сказать это: «Я тебя ненавижу! От тебя одни неприятности!». И вот его больше нет… Тебе не понять как мне больно. Он умирал, а я ему сказал эти слова…. Мне так больно, что я просто… Я просто не могу дышать! — перед моими глазами всё просто плыло от слёз. — Я не знаю, как мне теперь жить! Как я мог ему это сказать? Ну, почему он не сказал мне ничего?! Тогда бы такого не произошло и мы хотя бы смогли попрощаться! Почему он это сделал?! Почему?.. — я повернул голову к дяде и сквозь слёзы посмотрел на него.
— Он любил тебя, — просто ответил дядя. — Очень любил! Больше всего на свете! И он понимал, что, если скажет тебе правду, ты начнёшь его уговаривать не делать этого и скажешь, что тебе итак нормально, хотя на самом деле это не так. Ты просто не принял бы этой жертвы от него. Ты отказался бы от операции! Он это знал! И поэтому решил сделать всё так, чтобы у тебя не было возможности отказаться от операции. Ему пришлось обмануть тебя, чтобы в конечном итоге ты смог стать счастливым. Он понимал, что, если скажет правду, то обречёт тебя на несчастную жизнь. А только со зрением ты сможешь быть счастливым! Поэтому он решил скрыть от тебя правду, хоть и понимал, что это в какой-то степени нечестно по отношению к тебе. Ему самому было сложно врать тебе и скрывать от тебя правду. Ему очень хотелось всё тебе сказать, но он держался ради тебя же. Всё ради тебя! — я тяжело вздохнул, всхлипнул и отвернул голову в сторону. От слов дяди мне легче не становилось, а лишь становилось тяжелее. И, видимо, дядя это почувствовал, потому что он слегка наклонился, встретился со мной взглядом и продолжил: — Максим, твой папа бы не хотел, чтобы ты ругал себя за то, что тогда сделал и чтобы истязал себя этим. Он понимал, что во многом сам виноват, что не может с тобой попрощаться. Скажи он тебе правду, всё было бы иначе. Он сам это понимал, и ему было очень жаль, что всё так вышло, и что он так поступил с тобой. Но это был его выбор и он о нём не жалел. Не смотря на то, что ты в тот день злился на него. Ему было важнее подарить тебе эту радость от вернувшегося зрения. И ты должен изменить свою жизнь к лучшему, ведь он этого очень хотел. Ты должен быть счастлив ради него. Он за это жизнь отдал! Ты не должен грустить и тосковать от того, что его больше нет рядом. Да, это больно, но ты должен как-то научиться быть счастливым без него. Как бы это ни было тяжело! Ты просто обязан быть счастлив! Ты должен жить на полную, как он этого хотел! А он этого очень хотел! Это было самым последним его желанием перед смертью. И он всё сделал, чтобы его желание смогло исполниться. Так что, Максим, пожалуйста, не убивайся из-за того, что уже не изменить. Думай о жертве, что сделал твой папа и думай о том, зачем он это сделал. Он это сделал ради тебя. Понимаешь?! Тебе нужно лишь справиться с болью, что тебя переполняет и постараться найти своё счастье. Да, это сложно, но ради папы мне кажется можно это сделать.
— Пожалуй ты
