- Вы узнали? - обернулся к Хамзе Алчинбек.
- Конечно, узнал, - кивнул Хамза. - Это Юсуфджан - знаменитый цирковой клоун.
Алчинбек с утра зашел за Хамзой, и они вместе отправились в Айдин-булак. И хотя поначалу Хамза отказывался, говоря, что ему никуда не хочется выходить из дома, Алчинбек все-таки вытащил школьного друга на улицу. По дороге, за привычными "философскими" разговорами, настроение Хамзы начало улучшаться.
- Ловко зазывает этот Юсуфджан народ в свой цирк, - усмехнулся Алчинбек. - Завтра будут проданы все билеты, ни одного свободного места не останется.
- Кстати сказать, - заметил Хамза, - вот вам поучительный пример того, как надо разговаривать с народом. Юсуфджан высказал свои взгляды и свое отношение к сильным мира сего.
И сделал это в очень оригинальной форме - люди слушали его с большим интересом.
- Юсуфджан - циркач, - нахмурился Алчинбек, - и поэтому никто всерьез к шуткам этого юродивого не относится. Иначе они бы ему слишком дорого обошлись.
- Юсуфджан прежде всего кизикчи - народный острослов, - возразил Хамза. - В его шутках выражена мудрость и боль народа. И он хочет быть бальзамом для этой боли.
- Как вы можете называть мудрецом человека, который участвует в лошадиных представлениях в цирке? - пожал плечами Алчинбек.
- В цирке он зарабатывает себе на хлеб, - вздохнул Хамза. - Но дело не в этом. Мне понравилась скрытая форма его иронии. Он ничего не говорил впрямую, а между тем все его поняли.
- Не хотите ли вы сказать, дорогой друг, - улыбнулся Алчинбек, - что нам тоже надо привязать мочальные бороды, если мы решим обратиться сегодня к народу с нашими идеями о необходимости просвещения? А чтобы нас все поняли - еще и залезть на лошадей?
- Нет, сегодня, после Юсуфджана, я бы, пожалуй, не стал обращаться к народу...
- Но вы же собирались когда-то использовать народные гулянья для разговора с народом о пользе грамотности.
- Вы не поняли меня, Алчинбек... Что мы видели сейчас?
Интересное зрелище, театр. Юсуфджан адресовался к чувствам людей. Не к их уму, а к сердцу. Сначала к сердцу... Мне кажется, что это самая короткая дорога к уму человека - через его чувства... Помните, он назвал себя и разбойником, и сул-ей. Одновременно в одном лице. А ведь это уже образ - театральный образ, художественный образ. Потому что он состоит из двух несоединимых, противоположных, противоречащих друг другу сторон. Но каждый живой человек состоит из противоположных сторон. Все вокруг нас наполнено противоречиями. Надо только уметь находить такие противоречия, из соединения которых рождалась бы правда...
- Вы удивляете меня, Хамзахон. Как может быть разбойником такой почтенный человек, как судья? Если бы он был разбойником, его бы давно уже посадили в тюрьму.
- Мы с вами знаем многих почтенных разбойников, - вздохнул Хамза, которые давно должны были сидеть в тюрьме. И тем не менее они находятся на свободе и пользуются всеми благами жизни. Хотите услышать их имена?
- А может быть, мы сначала съедим хороший лагман? - предложил Алчинбек. - Чем славится Айдин-булак? Своими лагманами, пловом и люля-кебабами. Сейчас найдем прохладное тенистое место, как следует закусим и продолжим нашу беседу. Во многих умных книгах мудрецы говорят о том, что нельзя вести серьезный разговор на пустой желудок: из-за голода можно сделать неправильные выводы о совершенстве нашего мира. Тогда как все его несовершенство в такую минуту состоит, может быть, в том, что ты еще не успел пообедать.
- Значит, те, у кого желудок постоянно пуст, - задумчиво проговорил Хамза, - всегда делают неправильные выводы о совершенстве нашего мира? Для них-то мир постоянно несовершенен?
- Мы идем в лагманную или нет? - спросил Алчинбек, уклоняясь от ответа.
- Идем, идем, - рассеянно ответил Хамза.
Но не успели они пройти и десяти шагов по берегу озера, как навстречу им попались сын кузнеца Буранбай Дариз и Умар Калла.
- И вы здесь! - обрадовался Хамза. - Тоже гуляете? Пошли вместе с нами, а?
Умар и Буранбай переглянулись, - видимо, у них были какието свои планы. Но Алчинбек сделал рукой широкий жест - я угощаю! - так, вероятно, нужно было понимать его, - и вся компания направилась к широко натянутому между деревьями полотняному навесу, под которым располагалась самая большая лагманная и шашлычная одновременно в Айдинбулаке.
2
Эргаш - профессиональный головорез, каких не сыскать было во всей Ферганской долине, - сидел в большой лагманной за ситцевым пологом, наслаждаясь послеобеденным отдыхом.
Лицо Эргаша было похоже на желтую тыкву, в центре которой плашмя была приклеена короткая и толстая морковка. Узкие щели глаз тараканами разбегались в разные стороны. Могучие плечи обтягивал шелковый халат.
В Коканде Эргаш официально считался торговцем - он даже держал для видимости на базаре несколько мелких лавчонок. Но все знали, что главное его дело - кинжал и небольшая шайка отпетых удальцов, готовых за деньги отправить на тот свет хоть самого пророка Магомета.
Эргаш, поджидая Кара-Каплана, ближайшего своего помощника, дремал вполглаза за своей ситцевой занавеской. И в то же время он зорко наблюдал за входом в лагманную - ему было видно все, а он не был виден никому.
Компания Алчинбека, шумно усевшаяся неподалеку и тут же начавшая громкий разговор, привлекла его внимание. Он подозвал чайханщика.
- Кто эти словоблуды? - спросил Эргаш, не оборачиваясь.
- Приказчики и рабочие с завода байваччи.
- Рабочие? Почему ты их пустил сюда?
- Они пришли с Алчинбеком, родственником Садыкджана.
Эргаш чуть отодвинул занавеску.
- Какой из них Алчинбек?
- Вон тот, с длинными усами.
- А который читает газету?
- Поэт Хамза Хаким-заде, сын лекаря.
- А остальные?
- Кузнец Буранбай и Умар, рабочий-чайрикер.
- Поэт сидит за одним столом с кузнецом и чайрикером?
О чем же они могут говорить?
- Не знаю, мой господин.
- Иди и послушай, а потом расскажешь мне.
- Хорошо, мой господин.
- Когда придет Кара-Каплан, посадишь его рядом со мной, спиной к занавеске.
- Все понял, мой господин.
Между тем Хамза, Алчинбек, Умар и Буранбай, покончив с лагманами, заказали шашлыки. Чайханщик принес восемь длинных шампуров с нанизанными на них кусками мяса и начал прибирать соседний стол.
- Вот послушайте, друзья, - опустил Хамза газету, - какие стихи напечатал сегодня наш известный поэт Абдулла Авлани:
"В Ташкенте зимой очень много грязи - баев, имеющих много денег, но мало ума, много!"
Буранбай и Умар захохотали. Уткнувшись в салфетку, засмеялся и чайханщик. "Э, как метко и верно сказано! - подумал он про себя. - Сколько таких глупых баев с толстыми кошельками, орущих на каждого встречного-поперечного, есть и у нас в Ко-канде!.. Ничего не расскажу этому красноносому бандиту ЭргаШу-Чего доброго, еще начнет придираться к молодым и веселым йигитам. Пусть живут эти поэты, если могут писать о том, что на душе у каждого человека. Да будет им благо!"
- Я очень уважаю Абдуллу Авлани, - с достоинством заговорил Алчинбек, он постоянно заботился об интересах родины и нации. Но это стихотворение мне не понравилось. Зачем мазать одной черной краской сразу всех узбекских баев? Разве они одинаковые?.. Конечно, большинство наших богачей невежественны. Но называть глупыми всех баев подряд... Возьмите Микармилбая из Андижана. Он хозяин семи заводов. Может управлять таким огромным хозяйством глупый человек? Конечно, нет... Или Садыкджан-байвачча. Про него можно сказать что угодно, у него много недостатков, о которых я сам откровенно говорю ему в лицо. Он плохо образован... Но кто же станет отрицать его большой природный ум и великий коммерческий талант?
Нет, Абдулла Авлани явно поторопился со своими умозаключениями.
- Но вы же сами только что сказали, мой друг, - вступил в разговор Хамза, - что узбекские баи в своем большинстве люди невежественные и ограниченные. Именно об этих наиболее распространенных и характерных чертах наших богатеев написал поэт. Он не имел в виду какого-то одного конкретного человека, а создал образ.
- А что вы ответите мне, когда узнаете, что Садыкджанбайвачча согласен дать деньги на организацию нескольких школ для детей бедняков? подбоченился Алчинбек.
- Когда-то вы говорили, что ваш дядя Садыкджан-байвачча абсолютно не заинтересован в этом.
- Так было раньше, а теперь все изменилось, - обвел гордым взглядом Алчинбек всю компанию. - И не буду скромничать - изменилось не без моего личного участия. Мой дядя дает сейчас деньги не тблько на школы, но и открывает в Коканде бесплатную библиотеку для простого народа. А Миркамилбай жертвует несколько тысяч рублей на типографию, которая будет печатать школьные учебники.
- Несколько тысяч рублей?! - изумленно и радостно воскликнул Хамза. Да ведь это же замечательно!
- Не правда ли, дорогой друг, что все это несколько разрушает обобщенный художественный образ ограниченного и невежественного узбекского бая, который создал Абдулла Авлани? - прищурился Алчинбек.
