Печатается по журнальному тексту.
В. И. Ленин в работе «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» (1894), вскрывая непонимание народниками классового антагонизма внутри крестьянства, ссылался на исследование одного из первых русских марксистов И. Гурвича «Экономическое положение русской деревни» (М., 1896, стр. 123, первое издание на английском языке, Нью-Йорк, 1892; В. И. Ленин цитирует по этому изданию до выхода русского перевода). Ленин привел цитату из книги Гурвича, содержавшую характеристику народничества 1870-х годов и оценку взглядов Успенского: «Глеб Успенский одиноко стоял со своим скептицизмом, отвечая иронической улыбкой на общую иллюзию. Со своим превосходным знанием крестьянства и со своим громадным артистическим талантом, проникавшим до самой сути явлений, он не мог не видеть, что индивидуализм сделался основой экономических отношений не только между ростовщиком и должником, но между крестьянами вообще. См. его статью „Равнение под-одно“ в „Русской мысли“ 1882 г., № 1 (назв. соч., стр. 106)». (В. И. Ленин. Сочинения, т. 1, стр. 238).
Ввиду того, что «Равнение „под-одно“» Успенский значительно переработал для последующего издания, редакция сочла необходимым привести в приложении к циклу «Очерки переходного времени» полный текст очерка, как он был напечатан в «Русской мысли» и стал известен В. И. Ленину.
Пахман С. В. (р. 1825) — русский юрист, профессор Казанского, Харьковского, Петербургского университетов, автор ряда трудов по гражданскому праву и др. Якушкин Е. И. (р. 1826) — юрист-этнограф, специалист в области «обычного права», исследователь вопросов крестьянского земледелия.
Набито мужичья — что непогодою — строка из былины о Василии Буслаеве.
Памятник — памятник тысячелетия России, сооруженный в Новгороде в 1862 году по проекту академика М. О. Микешина.
Учебник Иловайского. — Д. И. Иловайский (p. 1832) — автор учебников по всеобщей и русской истории для средних учебных заведений, не имевших никакой научной ценности, но пользовавшихся широким распространением.
Трехцветное знамя — государственный флаг России состоял из белого, синего и красного полотнищ.
Гамбетта (1838–1882)) — французский адвокат и политический деятель.
«Забрить лоб» значило взять в солдаты.
Московско-Курской дороги еще не существовало.
Иона Отенский.
Это безобразие действительно было изображено в какой-то повести, доказывающей справедливость мирских порядков.
Шип — это незаконно рожденный потомок разных случайных родителей, почему и бывает — «шип» осетровый, шип белужий, севрюжий.
При слове Россия мне припомнился один разговор с извозчиком, который вез меня в Ленкорани с хутора одного местного землевладельца (немецкого происхождения). Вез меня извозчик-молоканин. Дорогой я разговаривал с ним кой о чем и кой о чем расспрашивал: «Какая птица? Как название речки? Что за дерево? Какая в речке рыба?» Между прочим, как-то мне пришлось спросить его: «Что здесь такое?», то есть я хотел спросить, что именно посеяно в поле, неподалеку от которого мы проезжали. Поле было вспахано, виднелись чуть-чуть какие-то ростки, но что такое, я не знал. Молоканин посмотрел на запашку и ответил: «Не видно… так, должно быть, какая-нибудь… рассея!» Первый раз в жизни слышал я, чтобы посевы носили такое название.
Французский городок.
«С<анкт-Петербургские> вед<омости>», <18>86 г., № 51.
Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 174–175. (Изд. Глазунова, СПб., 1889. — Ред.)
Стр. 175.
Стр. 251–254.
Стр. 235–253.
Стр. 248–262.
Года два назад в газетах было сообщено как «слух», что в связи с преобразованием уездных управлений решено приступить к преобразованию и сельских. Перечислив дела, остающиеся в ведении сельского схода, корреспондент сообщает, что, за исключением этих дел, «все прочие дела будут изъяты из ведения сельских сходов и составят предмет заботы административных властей». Довольно своеобразное определение сущности преобразования, как «изъятие» из ведения обществ «всех прочих дел и забот», — привело мне на память, из виденного и читанного, несколько таких фактов из текущей действительности, в которых эти изъятия имели уже видимые последствия. Кое-что из виденного и читанного пересказано в настоящей заметке.
Пример деревенского «общественного» дела: «Из Покровского уезда Владимирской губернии пишут, что за недостатком школ здесь стали открываться временные, передвижные школы, только на зиму. В деревне Губинской обосновался захожий грамотей Иван Никитин (из Богородского уезда) и открыл временную школу грамотности. Крестьянин Гордей Епифанский, сочувствуя делу грамотности, предоставил в распоряжение заезжего педагога только что отстроенную им, после пожара, светлую, просторную избу, а сам живет в чужом углу. За две недели, как началось учение грамоте в избе Епифанского, сюда набралось уже до двух десятков детей. Значит, в школе есть надобность. Раньше в Губинской, года за два, также организовал школу заезжий педагог Карташев. Продолбив здесь зиму с детьми буквари и часослов, он на лето, „согласно божьей заповеди“, обрабатывал землю, а на следующую зиму перекочевал в соседнее селение Язвищи. И здесь Карташев со своею передвижною школою пробыл только зиму. Как ни упрашивали жители педагога остаться для дальнейшего обучения детей, он отказался: „Будет с вас и этого! — сказал он — теперь сами старайтесь, коли уразумели пользу учения“». («Нов<ое> вр<емя>»).
«Киевск<ое> слово».
Из Симферополя. «Моск<овские> вед<омости>».
Вот как широко пользуется этим правом ссылки наш мужик над своим братом-мужиком. В десятилетие 1867-76 годов сослано в Сибирь вообще 151 585 ч., причем в З. Сибирь по суду сослано семь тысяч, административным порядком и, главным образом, по приговорам обществ 78 500 чел. В течение 7 лет (70–77) сослано вообще 114 370. из них адм. пор. — 63 443. Наконец, в 1880–1886 г. выслано 120 065 — адм. пор. 64 513 и по суду 55 552 ч. («Сиб<ирская> газ<ета>»). Об этом же праве крепостных владельцев (а теперь исключительно мужиков) мы читаем следующую цитату из Палласа, приводимую H. M. Ядринцевым в его статье «Поездка по Западной Сибири и в Горном Алтайском округе в 1878 году». Описывая состав населения сибирских поселений, Паллас, между прочим, говорит: «Другое хуже обстоятельство, о котором нельзя умолчать, есть то, что в российских областях у дворян в зачет рекрутов для населения Сибири крестьяне безотчетным образом принимаемы бывают. Я слышал, что между ними есть больные, уроды, безумные, женатые, но кои уже долгое время в бесплодном супружестве жили, и много старых и сединами покрытых людей, кои размножению подобных себе людей вполне неспособны. Еще неизвинительнее есть сие, что многие состарившиеся отцы от их многолюдных семейств, даже и от их жен, бесчеловечными и корыстолюбивыми господами разлучены и в сии страны, исполненные печали и бедности, посланы. Многие сказывали со слезами свою печаль об их оставшихся детях, с коими бы они в Сибири были счастливейшими, нежели под иною какою властью, себя считали и благодарностью исполненным, сердцем благословлять бы стали того, который бы их избавил от рабства» (стр. 21. «Записки Западносиб<ирского> отд<еления> имп<ераторского> рус<ского> геогр<афического> общ<ества>», кн. 2, Омск, 1880 г.). На 19-й стр. той же статьи сказано: «Окончательное создание тракта на Барабе, на протяжении 600 верст, выпало на долю тобольского губернатора Чичерина, который в четыре года населил степь помещичьими крестьянами, сосланными за развратное поведение в зачет рекрут». Выше мы видели, из каких людей развратного поведения состояли эти выброшенные помещиками люди. Все, что не нужно, убого, что лишний рот, — все вон, в Сибирь. Слабые старики разлучаются с сильными семьями, выбрасываются семьи, от которых нет «приплода», а также старики и старухи; все же сильное, молодое остается во власти помещика «для хозяйства». Каким ужасом веет от этой крепостной старины! А вот та же, еще более возмутительная, ссылка крестьян крестьянами, практикующаяся в настоящее время, и не только не убавляющаяся, но возрастающая постоянно (все чаще и чаще), почему-то не воспрещена до сих пор.
