возмущалась, прочитав о его связи с Екатериной Долгорукой. Но потом изменила свое мнение. Подружка Соня, та, которая увела у нее Валерку, смогла переубедить ее.
– Ника, как ты не понимаешь, между ними вспыхнула настоящая любовь. Он ведь и детей всех признал!
– Откуда ты знаешь, что настоящая? И вообще, Екатерина была воспитанницей Смольного института благородных девиц, патронессой которого была сама императрица. Как ты на это посмотришь? Александр был старше ее на двадцать девять лет!
– Ну и что! Для того времени это было в порядке вещей. Старики женились на молоденьких. История хранит много примеров. Яркий пример из литературы – это Анна Каренина Льва Толстого. И не только! Ты у нас книжница. Я думаю, – сказала в заключение Соня, – что их отношения являются исключением из общих правил. Долгорукая любила императора. Понимаешь, любила!
«Может, и Соня Валерку любила? Мы с ним с детства дружили, знали друг друга очень хорошо. А они только познакомились. Может, у нас с Валеркой не любовь была? А так, просто привыкли друг к другу…» – вспомнив разногласия с подругой, подумала Ника.
На работе стали замечать, что в последнее время Вероника Аркадьевна стала чересчур задумчивая. Обращаешься к ней, а она не сразу отвечает.
– Что-то ты, голубушка, последнее время сама не своя, – поинтересовалась как-то к концу рабочего дня Зинаида Петровна. – Ну-ка, давай выкладывай, что случилось.
– Да что Вы, Зиночка Петровна, – ответила не сразу Ника. – Все в порядке. Голова только последнее время побаливает.
– Ты с этим делом не запускай. Ну сколько можно, Вероника? Или ты ждешь, чтобы я отвела тебя ко врачу за ручку, как маленького ребенка?
– Хорошо, хорошо, – отговорилась Ника, – завтра же схожу в поликлинику. Попрошу, чтобы провели МРТ или дали направление на компьютерную томографию в Курской больнице.
На самом деле, голова после очередного приступа в начале апреля ее больше не беспокоила. Ника знала, что такие боли бывают всего два-три раза в год, а то и меньше. Но она дала себе слово, никому пока не говорить о семейной тайне. «Надо быстренько приходить в себя, иначе не отстанут, – решила она. – А в больницу завтра все-таки зайду, запишусь на прием к терапевту».
На следующий день появилось одно обстоятельство, которое заставило уже успокоившуюся Нику вновь оказаться «не в своей тарелке». По пути на работу, который пролегал мимо здания мэрии, Ника встретила секретаршу Петра. Повзрослевшие одноклассники продолжали называть его по школьной привычке Чугунком. Она себе, конечно, такого не позволяла.
– Ой, Вероника Аркадьевна, здравствуйте. Есть отличная новость. Завтра Вильегорский приезжает. Дело-то сдвинулось с мертвой точки. Он не один приедет, а с реставратором. И все благодаря Вам.
– Отлично, порадую сейчас наших, – ответила она.
А сердце так и екнуло. «Вот и пришла в себя…» – сказал ей внутренний голос. Ни в какую больницу после работы она уже не пошла, так как у входа в библиотеку ее ожидал Сергей Вильегорский. По предположению Ники он был ее троюродным братом. «Послушаю, что он скажет. Знает ли Сергей о нашем родстве?»– подумала она.
– Вероника Аркадьевна, здравствуйте! Я приехал на несколько дней по делам. Очень захотелось вас увидеть. Подумал, что вам будет интересно узнать о том, что мой генеалог накопал в Курском архиве. Представляете, как мне повезло! Викентию удалось восстановить всю цепочку моей родословной с конца XYIII века. Личный фонд Вильегорских, все метрические книги, исповедные ведомости, переписные книги и прочие документы сохранились, несмотря на то, что Курск в годы войны был оккупирован немцами. Если у вас есть время, я хотел бы подробнее рассказать об этом.
– Хорошо, Сергей Владимирович. Только где и когда? Я немного устала.
– Вероника Аркадьевна, не сочтите меня назойливым. Я предлагаю вам поужинать со мной в ресторане гостиницы, не более. Только я на минутку поднимусь в номер за ноутбуком. Все документы у меня – в электронном виде. Викентий прислал. С нами будет реставратор Михаил. Он подробно расскажет о своем проекте. Мы сегодня с ним уже побывали в усадьбе, точнее – на руинах усадьбы.
– Уговорили. Пойдемте, Сергей Владимирович, – согласилась Ника.
«Ничего не знает, а то бы сказал, – подумала она. – Вряд ли генеалогу удастся докопаться до тайны происхождения деда Сергея. Если только какое-то письмо матери деда или дневниковую запись удастся найти…»
Через три часа Ника вернулась домой. Сергей был интересным рассказчиком, в этом он был похож на нее. Пока они беседовали, Ника все время пыталась найти хоть какое-то внешнее сходство с Вильегорским. Но ничего не заметила. «А может быть мы и не родственники? Хотя, возможно, что у меня преобладают гены отца, поэтому мы так непохожи с Сергеем». Надо будет съездить в Москву на его могилу. На памятнике есть его фото. А я там так и не была. Забыла, о чем просила мама перед смертью» – думала она, засыпая. Ей трудно было признаться себе в том, что Вильегорский ей понравился. Трудно, потому что она давно для себя решила, что в ее жизни все уже когда-то случилось. И она просто не хотела что-либо менять.
Глава 14
Осенью 1917 года в Петрограде начались привычные дожди. С Финского залива и Невы постоянно дул ветер. Гуляющих на улицах не было. Те, кого служебные или домашние дела, заставали на улице в непогоду, зябко кутались, подняв воротники. Передвигались быстром шагом или пытались поймать извозчиков, которые, как ни странно, куда-то все делись. Состояние всеобщей тоски и неопределенности, какой-то тревоги можно было заметить на лицах у многих. Как разобраться в том, что происходит в стране? После отречения императора Николая от престола все пошло кувырком. Рухнул привычный уклад жизни.
Постоянная тревога царила и в доме на Фонтанке, где жила, а точнее выживала, Александра Петровна Вильегорская. Из прислуги с ней оставались только верная горничная Катерина и старый повар Кондратий. По вечерам графиня обычно сидела у окна и смотрела сквозь дождь и туман на тусклые уличные фонари, горевшие вполнакала. В городе давно были проблемы с электричеством. В квартиры оно подавалось с шести вечера до полуночи, и то с постоянными перебоями. Одна свечка стоила уже два рубля, а керосин достать было почти невозможно. Каждый вечер, смотря в окно, графиня ожидала сына. «Придет или не придет сегодня», – волновалась она. Телефона в доме не было. «А вдруг с ним что-то случилось?» – задавала графиня вопросы Катерине и Кондратию. Переживала она не напрасно. К политической вакханалии в Питере добавились еще банды грабителей, которые появлялись на улицах города с наступлением темноты и действовали в открытую. Никакой
