узел малость ослабиться, упрашивая его о покорности и надеясь таковой добиться.
Мистер Б покачал головой. А посмотрите на человека. Склонный к насилию, своекорыстный и безжалостный, когда он стоит у власти; эксплуатируемый, жалкий, болезненный, когда не стоит. С одной стороны – рабство, войны, инквизиция и этнические чистки; с другой – Шекспир, шоколад, Тадж-Махал. Хорошее равновесие.
Киты. Он вызвал на экран резюме руководящих наставлений Международной китобойной комиссии, прочитал его, просмотрел ссылки на заявителей, которые оспаривали (да и кто бы их стал винить?) нормативы добычи и указывали на факты гибели океанов. «Нормативы добычи». Очаровательная альтернатива простого слова: «убийство».
Самый последний кризис – загрязнение, мощный коктейль из гербицидов, фунгицидов и пестицидов отравил подпочвенные воды, а те отравили моря. И киты, какие еще уцелели, ушли и во все возрастающем отчаянии кружат по земному шару в поисках вод более благоприятных, морей, которые были в давнюю пору безопасными и гостеприимными.
Ах, киты, думал мистер Б, бедные киты.
Он окинул взглядом шкафчики, ящики, прилепленные к его столу желтые листочки, доходящую до потолка стопку разноцветных папок, список неотложных дел, приобретший обличье древней, оставленной в пренебрежении священной реликвии. Сможет ли он разобрать все это до ухода?
И вздохнул. Конечно, не сможет. Но он решил дать последний бой, обеспечить безопасность своим китам, прежде чем распроститься со здешним жалким предприятием.
Мистер Б прижал ладоши к ушам в попытке заглушить внезапный дробот градин, ударивших в его окно, потом поднял к окну испуганный взгляд. Град? В такую теплынь? Узелок страха начал завязываться в его кишечнике.
Ну вот, подумал он, начинается. Сексуальная погода – взволнованная, недоумевающая, возбужденная. Сколько раз за многие столетия он видел ее, эту прелюдию катастрофы? Притворяться, что дело всего лишь в некой обычной климатической перемене, было бессмысленно. Он знал, за внезапным странно напористым изменением погоды стоит Боб.
Да поможет нам Бог, подумал мистер Б. Без всякой, впрочем, надежды на таковую помощь.
– Что поделываешь?
– А как по-вашему, что я поделываю? – мирно ответил мистер Б. – По обыкновению трачу всякую минуту моей жизни на пустые попытки навести здесь порядок. Я всего лишь смиренный рыбак, которого подрядили для выполнения безнадежной задачи – попытаться распутать кошмарную сеть отчаяния, которую вы набросили на жертв ваших творческих усилий.
Боб завел глаза к потолку.
– Ладно, а кроме этого? Чем ты, к примеру, занимаешься сейчас? Мне, видишь ли, совет нужен.
– С этим вы припозднились, приятель. В прошлом, когда вы играли вермишелью «Алфавит» в «Подбрось колоду» [3] и называли это творением, я мог бы дать вам кучу советов. Но приняли бы вы их?
– Алло!
Мистер Б примолк. Положил ручку. Потер ноющий лоб.
– Так чем могу быть полезен?
– Ты тратишь все свое время на заботы о людях, которых даже не знаешь. И никогда не задумываешься – а может, я тоже страдаю.
– Вы? – Мистер Б приподнял одну бровь. – Что же, прошу прощения. Рассказывайте.
Экк залез на стол и попытался слямзить булочку к чаю. Мистер Б подхватил ее и перенес на тарелку. Экк попробовал куснуть его руку, но промахнулся.
Мальчишка скрестил на груди руки и отвернулся.
– Рассказывать я тебе ничего не собираюсь.
– Великолепно. Если мы закончили, я, пожалуй, вернусь к работе.
Боб притопнул.
– Ты вообще на меня внимания не обращаешь! Тебе наплевать на всех, кроме этих паршивых людишек и твоих паршивых папок. – И он запищал, как младенец: – Ох, посмотри на меня, я болен СПИДом. Кругом война, мой ребенок умер. Если они так тебя заботят, почему ты не переехал в клятую Демократическую клятую Республику Тонга…
– Конго.
– В клятую Демократическую клятую Республику клятого идиотского Конго.
Мистер Б бесстрастно взирал на него.
– Так чем могу быть полезен?
– Люси.
– Только не это.
– Нет, именно это. Мы любим друг друга.
– Любите? Звучит идиллически. И в чем же проблема?
В чем моя проблема, я знаю, думал мистер Б. Всякий раз, как ты влюбляешься, число моих проблем возрастает по экспоненте.
Боб поежился, отвел взгляд.
– Я хочу переспать с ней. Возлечь. Ну, понимаешь, должным порядком.
Лицо его смягчилось.
Если бы после многих проведенных с Бобом тысячелетий мистер Б сохранил хотя бы унцию интереса к его эмоциональным метаниям, он, возможно, и испытал бы приступ соболезнования.
– Должным порядком? И в чем же этот порядок состоит?
Рот Боба покривился, в глазах заблестели непролитые слезы.
– Ты же знаешь. Цветы, серенады и прочее. Как у них.
– У них – это у людей?
Мистер Б вспомнил другую девушку из других времен, девушку с лицом ангела, прелестнейшими повадками, мягкими губами ребенка и выражением таким же открытым и доверчивым, как у ягненка. Она видела Боба насквозь и тем не менее любила его. Мистер Б снял очки, пытаясь изгнать это видение из головы. Тот роман завершился наводнениями, смерчами, моровым поветрием, землетрясением и казнью обвиненной в ереси девушки за несколько недель до того, как ей исполнилось четырнадцать лет. По специальному указу папы Урбана II.
Боб кивнул.
– Ну, и то и другое сразу невозможно. Вы не можете быть Богом и жить как человек. Что вы собираетесь делать, полюбив «должным порядком»? Купить хорошенький домик в пригороде? Работать в офисе? Ходить к соседям на барбекю?
– Мне кажется, ты не понял, – ледяным тоном произнес Боб. – Мы с Люси собираемся быть вместе навек. Пожениться.
– Вместе навек? – Мистер Б слегка рассвирепел. – Вы хоть понимаете, что означают эти слова? Если бы сотворенные вами человеческие существа не старели, не умирали и не сгнивали в земле за время меньшее, чем то, что уходит у вас на утреннее одевание, тогда, быть может, вы и смогли бы остаться вместе навек. Но вы и Люси не проведете вместе время, даже отдаленно похожее на вечность. Это невозможно.
Боб молчал. Смотрел перед собой и выглядел обиженным.
– Послушайте. – Разговор становился утомительным, а мистера Б ждала работа. – Почему бы вам не пригласить ее на ужин, не посмотреть, как все пройдет, не назначить следующее свидание? Предпринимать по одному шагу за раз. И потратить на это неделю, а там уж и начать подбираться к вечности.
Боб возвел глаза горе.
– Ну спасибо. Потрясающий совет. Огромное тебе спасибо.
– Результаты могут получиться лучшие, чем если вы явитесь к ней гигантской рептилией в огненном шаре и станете навязывать ваше присутствие.
– Почему ты вечно лезешь ко мне с этим? Почему не можешь просто оставить меня в покое?
Боб вылетел из дома, хлопнув парадной дверью.
Удар грома. Полотнища насыщенного электричеством дождя.
