времени я наведываюсь в Бангладеш.
– То есть в Индии такие услуги недоступны?
– Вполне доступны. Но в Бангладеш система отлажена лучше, поскольку существует давно. Я думаю, она работает бесперебойно с той поры, как пришли в движение семьи вроде вашей, папаша. Только не говорите, что ваши предки оформляли паспорта и визы, чтобы пересечь реку. Обошлись без них, верно?
– Верно, – сказал я. – Но тогда все было иначе. Сейчас граница наверняка охраняется. Не боитесь попасться? Там же полно пограничных нарядов.
– Ну и что? – Типу затянулся цигаркой. – Думаете, легко закрыть такую границу, что пролегает через лес на болотах? Кто знает обходные пути, обойдет и наряды. Ну а случись нарваться на погранца, ему расценки известны. Это лишь вопрос денег, которых в нашем деле хватит на всех.
Типу глянул на меня, глаза его блеснули. Он щелчком отправил окурок за борт.
– Надеюсь, папаша, вы не собираетесь болтать об этом с моей матушкой или Пией, правда?
– Нет, если вам не угодно.
– Не угодно. Я хочу, чтобы вы вообще не касались этой темы, окей?
– Хорошо. Не буду.
– Лучше не надо. – Он усмехнулся, но в тоне его слышалась легкая угроза. – А то еще выйдет какая-нибудь гадость.
– Например?
Ухмылка стала шире, показав зубы.
– Вдруг я залезу в ваш компьютер, и поди знай, чем это кончится.
Уровень воды уже так понизился, что берег, извилисто уходивший вдаль, выглядел крепостной стеной, вылепленной из ила и увенчанной непроходимой путаницей густой листвы и паутины корней.
Моему непривычному глазу зеленовато-бурая матовость пейзажа казалась однообразно непроницаемой. Но, подметив туда-сюда метавшийся взгляд Хорена, я понял, что для человека, знающего, куда смотреть, лес полон знаков, поддающихся расшифровке и прочтению, как некие доисторические письмена.
Однако потом даже наш кормчий слегка растерялся.
– Помнится, дхаам должен быть где-то здесь. – Хорен показал на берег. – Но этот участок реки, похоже, сильно изменился.
В конце концов святилище в бинокль сумел разглядеть Типу.
– Ойдже! Вон оно! – крикнул он, тыча пальцем вдаль.
Приподняв темные очки, Хорен всмотрелся в размытое пятно на речном берегу.
– Парень прав, – проворчал он. – Но храм совсем не там, где я думал.
– Как так? Не мог же он переместиться.
– Переместилась река, – был ответ. – Когда последний раз я видел дхаам, он стоял в глубине острова, а теперь – почти у самой воды.
Катер подошел ближе к берегу, и стало видно, что храм отделен от водной кромки двумя сотнями ярдов слякотной земли, утыканной острыми побегами мангровых деревьев. На нижней палубе Типу уже готовился к высадке – снял рубашку и кроссовки, до колен закатал джинсы. При этом он опять смолил тупорылую самокрутку.
– Ну что, папаша, не желаете курнуть? – подмигнул Типу, протягивая мне цигарку. – Маленько взбодритесь.
Я помотал головой и отвернулся, но, оказалось, он еще не закончил.
– А вы что, так и собираетесь идти? – Ухмыляясь, Типу оглядел мои брюки и ветровку. – В этаком наряде да по грязи к цели прибудете вот таким… – Он изобразил зомби. – На вашем месте я бы разоблачился.
Конечно, он был прав. Я разделся до трусов и обмотал чресла лунги, которым одолжился у Хорена. Бумажник, телефон и прочие мои вещи лодочник спрятал в железный ящик.
– Коли свалитесь в грязь, все это придет в негодность, – сказал Хорен. – Если что понадобится, потом вам доставим.
Перед выходом на берег он дал мне полезный совет:
– Представьте, что ваш большой палец на ноге – это коготь, цепляйтесь им за дно, вот так…
Затем, придерживая лунги в паху, проворно сбежал по сходням и ступил в мягкий блестящий ил. На несколько секунд Хорен замер, погружаясь в слякоть, и лишь когда она дошла ему до бедер, по-аистиному задрал ногу и сделал шаг.
– Не спешите! – крикнул он, обернувшись. – Продвигайтесь очень медленно!
Но все было попусту.
Я не мог и представить, каково это, когда нечто липкое и скользкое трогает тебя за икры и ступни, погрузившиеся в полужидкое месиво. Я запаниковал и рванулся напролом, не вытаскивая ног из жижи. В следующую секунду я плюхнулся ничком в бархатистую топкую грязь, услышав заливистый смех Типу.
Думаете, я грохнулся всего раз? Нет, я падал на каждом втором шаге, хоть спутники мои поддерживали меня под руки. Рот, глаза и уши вмиг забились илом, словно первобытная среда востребовала мое существо обратно.
Сквозь залепленные грязью очки я ничего не видел, но с маниакальным упорством удерживал их рукой на переносице, ибо они казались последней связью с цивилизацией. Ослепленный напрочь, я не смог обойтись без помощи моих поводырей, даже когда глубина зыбкой каши уменьшилась до пары дюймов. Вскоре я почувствовал, что поднимаюсь на взгорок, и, споткнувшись обо что-то, ощутил твердую поверхность под ногами.
Взяв меня за локоть, Хорен прервал мое шествие:
– Стойте здесь, не двигайтесь!
Повинуясь приказу, я дрожал на январской прохладе и прислушивался к неясному жестяному звяканью рядом. А потом меня окатили водой, и от этакого ледяного душа я мгновенно окоченел, не в силах шевельнуться или вымолвить хоть слово. Затем чей-то палец влез мне в ухо и выковырнул из него грязевую затычку, позволив услышать смех Типу.
– Я же говорил, папаша, с косячком оно было б легче.
Хорен водрузил мне на нос мои отмытые и протертые очки, и я как будто очнулся от кошмара. Оказалось, я в мощеном дворе, рядом колодец, на бортике которого стоит ополовиненная бадья с водой. Передо мной – строение с провалившейся крышей, дыра в ней затянута синим брезентом. Деталь эта и пара горшков на еще не остывших углях погасшего костерка говорили о том, что жилище обитаемо.
– Похоже, Рафи был здесь совсем недавно, – сказал Хорен. – Вон, сети развешаны и дрова приготовлены. Наверное, он ненадолго отлучился, скоро вернется.
– А куда же он мог уйти?
Хорен поскреб в затылке.
– Есть на реке пара мест, куда об эту пору наведываются рыбаки. Если хотите, мы с Типу на бхотбхоти туда сгоняем, поищем его.
Я ухватился за любезное предложение.
– Да, пожалуйста, поезжайте.
– А как же вы?
– Я побуду здесь, огляжусь.
– Ладно, мы быстро, – кивнул Хорен.
После ухода моих спутников я хорошенько осмотрелся, и тогда вдруг выяснилось, что все давешние передряги – унизительное барахтанье в грязи и крещение ледяной водой – были не зря.
Я стоял посреди прямоугольного двора, но не сразу увидел храм, который был за моей спиной, на краю обнесенной забором территории.
Время не пощадило постройку, размером не больше крытых тростником хижин, столь привычных в бенгальских селениях, однако
