Массы так мало чувствительны для разложения, что издали может казаться, что в них таится неистощимый источник всевозможных дисциплин. Опровержение такого мнения почти всегда является внезапно, в форме откровения.
(О значении термина «разложение» см. в прим. к стр. 473 наст. тома.)
Одна из таких истинно замечательных в истории человечества минут наступила теперь. — Речь идет о трагической для Франции «развязке» франко-прусской войны (катастрофа при Седане), послужившей толчком к провозглашению республики во Франции 4 сентября 1870 г., а впоследствии и к событиям Парижской коммуны. Такого рода глубокие общенациональные кризисы, по мысли Салтыкова, могут резко поднимать уровень политического сознания массы общества и народа.
…восторги публицистов, повествующие о немцах-пастухах, читающих в подлиннике Еврипида, и о немцах-офицерах, пишущих с театра войны родным грамотки на санскритском языке… — Суворин в упомянутой выше статье рассказывал о встрече с немецким пастухом-солдатом, читавшим книгу «на греческом диалекте» и оказавшимся доцентом одного из прусских университетов (цит. статья, стр. 315). Интеллигентность прусских вояк превозносил Боборыкин в своих корреспонденциях с Рейна (СПб. вед., 1870, № 217, 9 августа, стр. 2).
«Как до звезды небесной далеко» — из стихотворения «Утешение в слезах» Жуковского.
Бунтуют поляки, а его ушлют задавать страх уездному городу Соликамску. — Намек на использование кризисных ситуаций на «окраинах» империи для устрашения сил внутреннего сопротивления. В период польского восстания 1863 г. большие войсковые соединения были сосредоточены в Поволжье и на Урале, в связи с ожидавшимися крестьянскими волнениями.
…Бендеры <…>, Свенцяны <…> Таммерфорс, Лодзь, Ахалцых, Ахалкалаки, Вольмар <…> вот сколько неизвестных величин он обязан любить. — Названные города находились на угнетенных национальных «окраинах» Российской империи — в Бессарабии, Литве, Финляндии, Польше, Закавказье, Латвии.
Бывают минуты, когда борьба против ложного общественного настроения считается признаком высшего и безукоризнейшего патриотизма… — В частности, намек на борьбу русской революционной демократии с шовинистическим угаром, раздутым официальной пропагандой в связи с польским восстанием 1863 г.
Представьте себе такое положение: Франция обратилась в Испанию, Париж — в Мадрид <…> живите без наук и литературы, как живут жители уездного города Пудожа! — Страна абсолютистско-католической реакции и застоя Испания и ее столица Мадрид — здесь — эзоповское обозначение царской России. На смысл иносказания намекает упоминание русского города Пудожа.
Расходы взимания — расходы по содержанию огромной администрации и полиции, обеспечивавших регулярность поступления или принудительного взыскания налогов и всевозможных сборов с населения.
Административная централизация — система управления, при которой местное управление по всем вопросам подчинено центральным учреждениям и действует по указаниям последних. Салтыков был противником административной централизации как системы, сковывающей развитие общественно-политического самосознания и активности масс (см. также в наст. томе седьмое из «Писем о провинции»).
…применять его только, так сказать, в табельные дни. — То есть в исключительных случаях: табельные дни — дни церковных праздников и «царские дни», помеченные в календаре неприсутственными, нерабочими.
…теоретиков молчания <…> только свидетельство истории (и то в таких примерах, как Иоанна д’Арк, но отнюдь не в таких, как Вильгельм Телль) заставляет <…> признать <…> небесполезные свойства <патриотизма>. — Салтыков имеет в виду попытки проводников авторитарной идеологии (теоретиков молчания) в Европе и России вычеркнуть из мировой истории страницы, отмеченные самостоятельным историческим творчеством социальных низов, или фальсифицировать их. В этом смысл противопоставления Салтыковым имен Жанны д’Арк и Вильгельма Телля. «Реабилитация» французской аристократией и духовенством Жанны д’Арк (1456), ранее объявленной еретичкой, колдуньей и сожженной на костре, превратила ее из народной героини в мученицу за веру и короля. Имя же Вильгельма Телля как вожака восставших швейцарцев (XIV в.) было нежелательным для царской власти и изымалось ею из публичного обращения (см. прим. к стр. 253 в т. I наст. изд.).
…паразит из смиренных <…> охотнее назовет себя курицыным сыном, нежели признает свою национальность. — Такой эпизод см. в очерке «Русские «гулящие люди» за границей».
…в руках наезжих людей. — Став императором Франции, Наполеон III вернул из эмиграции и поставил у власти ряд своихдрузей по изгнанию, в котором он находился до 1848 г., ведя жизнь политического авантюриста.
Сегодня сжигают живьем человека и чуть-чуть не вздергивают на виселицу представителя страны за то, что он высказывает свободное мнение, завтра — уходят с арены военных действий толпы гард-мобилей… — Французская печать сообщала о «сожжении крестьянами в Дордони землевладельца за то, что он не хотел крикнуть «Vive l’Empereur!», Об этом рассказывалось также в корреспонденции Боборыкина (СПб. вед., 1870, № 228, 20 августа, стр. 2) и в «Иностр. обозрении» «Вестн. Европы» (№ 9, стр. 395). Там также описывался случай в Сомском департаменте: «Когда представитель его в Законодательном корпусе, граф д’Эстурмель, объявил крестьянам, что он считает нужным низложить императора, толпа <…> бросилась на него и хотела его повесить…» Гард-мобили — солдаты «подвижной гвардии» (франц. garde mobile), то есть гражданской милиции, которая была создана в 1848 г. из буржуа и люмпенов, использовалась для подавления революции, затем была распущена Наполеоном III и вновь учреждена в 1868 г. в качестве армейского резерва. К началу франко-прусской войны ее не успели обучить и вооружить, и она оказалась небоеспособной.
Художественно-публицистические «Письма о провинции» создавались Салтыковым с января 1868 по июль 1870 г.: три первых были написаны, а четвертое начато во время последней его службы в Рязани; остальные писались уже после отставки 14 июня 1868 г., когда Салтыков, окончательно возвратившись из провинции в Петербург, целиком отдался литературной работе в перешедших под редакцию Некрасова «Отеч. записках».
Главный предмет размышлений автора «Писем» — пореформенная жизнь русской провинции и ее перспективы. Тема эта приобрела особенную остроту в связи с тем, что зимой 1867/68 г. почти все губернии Европейской России были охвачены голодом — последствием очередного неурожая.
Официозная и часть либеральной прессы пыталась приуменьшить размеры бедствия и свести вопрос о путях его преодоления к частной филантропии, продолжая в то же время восхвалять «великую реформу», будто бы наделившую бывших помещичьих крестьян землей и правоспособностью (участием в местном самоуправлении — «всесословном земстве»).
Напротив, органы крепостнической реакции связывали именно с этими «дарами» реформ развал экономики деревни. Ее разорение дворянские публицисты разных оттенков, от кн. В. П. Мещерского до П. Ф. Лилиенфельд-Тоаля, автора нашумевшей брошюры «Земля и воля» (СПб. 1868), оплакивавшей «блаженство» крепостничества, объясняли пьянством, ленью, бестолковостью мужиков, лишившихся «отеческого управления». Предлагаемые рецепты сводились к усилению опеки над крестьянами со стороны государства и помещиков, а то и к прямому возвращению дореформенных порядков. Газета «Весть», например, открыто ратовала за возврат к крепостным отношениям.
Демократическая печать — «Отеч. записки», «Дело», «Искра», «Неделя» — в своей оценке реформ и положения крестьянства после освобождения заняла позиции, противостоящие и либеральным приукрашиваниям, и крепостническому злопыхательству. Демократические публицисты устанавливали социальные причины обнищания крестьянского хозяйства: уменьшение наделов, непомерное увеличение всяческих поборов в ходе и после реформы, сохранение мелочной регламентации жизни крестьянина, его фактического бесправия и т. п. — то есть видели эти причины в половинчатости самих реформ и «несовершенствах, которыми сопровождалось исполнение»[216]. Отсюда вытекали требования демократизации всего общественного строя.
