Михаил Салтыков-Щедрин - Том 8. Помпадуры и помпадурши. История одного города

112

все переплетено, все связано в этом мире!

давай рассудим.

с птичьего полета.

кончено!

Я… Россия… политика никогда!.. ура всегда… а потом

Ну, началось!

Ах, это так ужасно!

Нигилист чистых кровей, мой дорогой!

это другое дело!

Никаких нездоровых теорий! останемся на практической почве!

и вы оказываетесь в тысяче верстах от вашего дома, ваших привычек, ваших друзей, от цивилизации… мало ли еще от чего!

верх изысканности!

так сказать.

Это слишком напрашивается на каламбур.

каждому по его потребностям.

«Прекрасная Елена».

подобно Петру Великому.

ну, целая система!

недоразумение.

повод к войне.

но как вы этого не понимаете?

для нашего брата это достаточно хорошо!

извозчиков.

шансонетка.

главный лакей.

Ах! ножка у меня шевелится.

рюмки.

политический сыщик.

маленьких фельетонов.

но это прекрасно!

О! что касается этого…

разумеется.

ваше превосходительство!

А я-то, с риском и опасностью, тратил свою слюну! Какая насмешка!

выколачивание недоимок, род телесного наказания, применяемого в России, особенно в тех случаях, когда крестьянину из-за плохого урожая нечем заплатить подати.

О, моя бедная мать! о, сестра моя, молодость которой проходит в тщетном ожидании мужа!

О, моя мать! о, моя бедная, любимая сестра!

О, моя прекрасная Франция!

Слышите: никогда! А теперь, когда вы об этом предупреждены, продолжим разговор.

О, как я понимаю это, ваша светлость!

вы меня понимаете?

черт возьми!

черт возьми!

и того и этого…

Закон! какой вздор! у нас пятнадцать томов законов, дорогой мой!

франц. ругательства.

толкуйте мне об этом (равнозначно нашему «вздор»).

Это наш способ давать им на чай!

Известная в то время актриса французского театра в Петербурге. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)

интимных вечерах.

Вечерком у заставы.

Очевидно, это ошибка: муниципальных советников никогда в России не бывало*. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)

вы увидите меня за работой!

О, моя возлюбленная Франция! О, мать моя!

вельможа.

Законы Франции, ваше превосходительство! Умирать, умирать, всегда умирать! О, моя Франция! О, мать моя!

Подозревают, что под псевдонимом «Беспристрастный наблюдатель» скрывается один знаменитый московский археолог и чревовещатель. Но так как подобное предположение ничем не доказано, то и этого автора я нашелся вынужденным поместить в число знатных иностранцев. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)

Какой странный воспитатель для молодого иомудского принца! — может заметить читатель. Совершенно согласен с справедливостью этого замечания, но изменить ничего не могу. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)

«Обращение» это помещается здесь дострочно словами самого «Летописца». Издатель позволил себе наблюсти только за тем, чтобы права буквы ѣ не были слишком бесцеремонно нарушены. — Изд.

Очевидно, что летописец, определяя качества этих исторических лиц, не имел понятия даже о руководствах, изданных для средних учебных заведений. Но страннее всего, что он был незнаком даже с стихами Державина:

— Прим. изд.

Опять та же прискорбная ошибка. — Изд.

Очевидно, летописец подражает здесь «Слову о полку Игореве»: «Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслью по древу, серым вълком по земли, шизым орлом под облакы». И далее: «о, Бояне! соловию старого времени! Абы ты сии пълки ущекотал» и т. д. — Изд.

Это очевидная ошибка*. — Прим. изд.

По «Краткой описи» значится под № 8. Издатель нашел возможным не придерживаться строго хронологического порядка при ознакомлении публики с содержанием «Летописца». Сверх того, он счел за лучшее представить здесь биографии только замечательнейших градоначальников, так как правители не столь замечательные достаточно характеризуются предшествующею настоящему очерку «Краткою описью». — Изд.

Очевидный анахронизм. В 1762 году недоимочных реестров не было, а просто взыскивались деньги, сколько с кого надлежит. Не было, следовательно, и критического анализа. Впрочем, это скорее не анахронизм, а прозорливость, которую летописец, по местам, обнаруживает в столь сильной

Новый пример прозорливости. Винтергальтера в 1762 году не было.* — Изд.

Ныне доказано, что тела всех вообще начальников подчиняются тем же физиологическим законам, как и всякое другое человеческое тело, но не следует забывать, что в 1762 году наука была в младенчестве. — Изд.

Даже и это предвидел «Летописец»! — Изд.

Изумительно!! — Изд.*

Этот достойный чиновник оправдался и, как увидим ниже, принимал деятельнейшее участие в последующих глуповских событиях. — Изд.

Издатель почел за лучшее закончить на этом месте настоящий рассказ, хотя «Летописец» и дополняет его различными разъяснениями. Так, например, он говорит, что на первом градоначальнике была надета та самая голова, которую выбросил из телеги посланный Винтергальтера и которую капитан-исправник приставил к туловищу неизвестного лейб-кампанца; на втором же градоначальнике была надета прежняя голоса, которую наскоро исправил Байбаков, по приказанию помощника городничего, набивши ее, по ошибке, вместо музыки вышедшими из употребления предписаниями. Все эти рассуждения положительно младенческие, и несомненным остается только то, что оба градоначальника были самозванцы. — Изд.

Марат в то время не был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались «Летописцем», по-видимому, не по горячим следам, а несколько лет спустя. — Изд.