Уже дома я начал обзванивать знакомых украинцев, живущих в Москве. Ни писатели, ни ученые, ни инженеры, выросшие в хатах, не знали происхождения слова "хата". Не задумываясь еще, зачем это мне, полез в атласы и словари. Нашел населенный пункт Ката на Ангаре и одноименный бирманский город на реке Иравади. Да только это ничего не прояснило. Постойте-ка, постойте! Но в английском "cot" — "хлев", "cottage" — дача, загородный дом, по-немецки "cote" — "хижина"! Подчиняясь какому-то странному предчувствию, схватил с полки книжного магазина только что вышедшие очерки топонимики Э. Мурзаева, не популяризатора, а серьезного ученого, что всегда надежней, если хочешь узнать достоверное.
Слово "хата" пришло в украинский язык, должно быть. в незапамятные времена из глубин Азии. Может, еще скифы, племя древнеиранских корней, занесли его в Поднепровье или позже черные клобуки и ковуи, тюркские народности, селившиеся на землях Древней Руси и за это платившие князьям воинскими услугами? Оказывается, на древнеиранском "kata" — "углубление, яма, хижина". Сходное слово "кат", означающее развалины, бывший город, существовало у печенегов, и оно же обозначало "город" у средневековых хорезмийцев.
Что за редкая удача, однако, меня посетила! Оказывается, отправившись в поиск смысла саамского слова ката, можно совершить увлекательнейшее мысленное путешествие по необъятным просторам всего Евразийского континента! Эта величайшая твердь нашей планеты и в незапамятные времена была заселена людьми, а название человеческого жилища связывает своей корневой основой умопомрачительные расстояния, невообразимую пестроту народов, народностей, племен и этнических групп мерцающей искоркой видится в темной глуби веков. В самом деле, давнымдавно разошлись, а может быть, и никогда не сходились предки сегодняшних англичан, заселившие крайний западноевропейский остров, и курильские айны — народность, некогда осевшая на противоположном краю ойкумены. якуты крайнего севера Евразии и индийцы крайнего юга. И все же язык таинственными, но прочными связями объединяет эти народы, Английское "cot", айнское "котан" — "селение, обитаемая земля", откуда идет географическое название, например Шикотан, якутское "хотон", индийское "кал катта", — поиному Калькутта…:
Семантическая и фонетическая сходность в названии человеческого жилья, крова, военной и хозяйственной постройки, — поселения вообще позволяет теперь топонимистам сказать про нашу Евразию большее — чуть ли не всяк сущий в ней язык хранит следы этого корня и понятия. Санскритское "котта", "кот", древнеиндийское "kantha", монгольское "хото", согдийское "kad", среднеазиатское "кент", "канд", авестийское "kata", уйгурское "kant", ваханское "kut", осетинское "xatoen" хантыйское "xat", казахское "котан", диалектное русское "котух", словенское "соtac" и так далее, почти до бесконечности, если поискать следы этого корневого образования в географических названиях, начиная, скажем, от английских Булкота, Сомеркота, и Вудкота, включая приднестровскую Сака-кату, среднеазиатские Ташкент, Коканд, Самарканд, Тункат, Дахкат, Чимкент, индийские Каттак, Багалкот. Коттиям и кончая непальским Катманду, индонезийскими Котабуна, Котабахару, Котадабок, Котаагунг…
Ученые высказывают предположение, что географические названия на юге Евразии образовывались, за многие тысячи лет до ледникового периода, а позже, продвигаясь на север за тающими льдами, люди несли с собой закрепленный в поколениях опыт приспособлений к природе, навыки строительства жилищ и хозяйственного освоения земли, рек и лесов, смысловые и звуковые словесные фонды. Опираясь на аналогию и подобия южных широт, они именовали северную новизну. Иначе и не могло" быть — наши индоевропейские предки словесно общались между собой за десятки тысяч лет до нас и ничуть не хуже далеких потомков умели называть вещи, как говорится, своими именами; вот какие пространственные и временные дали раскрылись вдруг для меня за простым саамским словом "ката"!..
Ката делается так. Выбирается сухое место — взгорок, и разравнивается площадка. Из ошкуренных березовых жердей и полубревнышек многогранником возводятся щелястые стенки, переходящие повыше в конус. Эти стенки снаружи покрываются берестой (сейчас толем или рубероидом) и плотно обкладываются со всех сторон и до самого верха толстыми пластами дернины, скрепленной корнями цепних заполярных трав… Ну, отверстие в вершине конуса, закрывающиеся продухи над каждым спальным местом, очаг посредине, а ныне чугунная плита с трубой из оцинковки.
Пол устлан свежими березовыми ветками, а у стен — оленьими шкурами. Все. Летом прохладно, зимой тепло. Такой дом можно быстро и почти задаром сделать в любом месте тундры. Остроумно и дешево. Хороший народ саами. До свидания, люди!..
А история сибирских кедров в Лулео, надеюсь, найдет когда-нибудь свое доброе продолжение. Дело в том, что в Стокгольме удалось мне узнать настоящее имя "Капитана Балаклавы". Этого моего шведского друга звали Юхан Густав Сундстрём. В Государственном архиве Швеции, оказывается, хранятся его корабельные дневники, и я, наверно, долго буду испытывать чувство досады, что не успел, не сумел заглянуть в них. И еще жалко, что в Лулео оказался в цейтноте — мне б хотя один денек, чтобы взрыхлить почву под кедрами да повытаскивать из стволов гвозди; должность городского садовника там свободна.
Это был рейс вдоль всей Швеции. Ни шумных городов, ни встреч. Круглое окно иллюминатора да портфель, набитый последними газетами. Можно почитать, прослушать иобработать диктофонные кассеты, подытожить впечатления от последних остановок…
Под крылом легкого, маневренного "фалькона" — шведский леса и озера. А вот и Венерн, самое большое озеро страны. Как наш Байкал, Венерн огромная тектоническая впадина. Озеро так же красиво лежит в твердом каменном ложе, и в его воды столь же завороженно смотрятся прибрежные леса. Как Байкал, Венерн собирает множество речек и речонок, сливая их через одну большую реку Гёта-Эльв, текущую к Гётеборгу.
Об озерах Швеции можно рассказать всякое. Поделиться впечатлениями о рыбалке, например, в которой я тут однажды участвовал, и сообщить попутно о правилах рыболовства, принятых в этой стране, где рыбалкадовольно дорогое, удовольствие: поймал ты в воскресенье или не поймал форель твое дело, но только за право ее поймать заплати сумму, примерно равную однодневному заработку квалифицированного рабочего. Правда, ловля рядовых, не столь ценных рыб стоит дешевле, а дети до пятнадцати лет, саами и рыболовы-любители западного побережья ничего не платят. Можно было бы поведать о том, как шведы отдыхают на озерах, описать белоснежные яхты, чарующие закаты, хрустальную озерную воду, изящных чаек и царственных цапель…
Но не зря в последние годы общественность этой озерной страны проявляет растущее беспокойство, недаром газеты, тревожась за будущее шведских озер, печатают о них так много деловых, гневных, подчас полных растерянности статей. Негативные последствия воздействия человека на водоемы очень разнятся по своему характеру. На Венерн мы еще вернемся, а вот сравнительно небольшое озеро Хурнборнгашён. Мировой природоведческой науке оно издавна было известно как царство птиц. Когда-то здесь гнездилось и кормилось невероятное по количеству и разнообразию пернатое население. За первые тридцать лет нашего века уровень озера искусственно понижался пять раз. Обнажались плодородные отмели для земледелия, но с экономической и экологической точек зрения это привело к печальным результатам. Значительное число птиц отлетело от привычного местообитания, озеро начало катастрофически зарастать. Сейчас составлен план его восстановления и оживления, но до реализации этого проекта далеко, — как всегда и везде, серьезные природоохранительные меры наталкиваются на финансовые и правовые затруднения.
Шведов тревожат и сегодняшние беды их озер и завтрашние. Тенденция развития энергетики, например, такова, что через десяток лет шведские ядерные установки дадут больше энергии, чем сжигаемая для этой цели нефть.
Эксперты предполагают, что к концу столетия число крупных атомных электростанций в Швеции возрастет до двадцати — двадцати пяти, а неизбежные и очень значительные потери тепла нарушат температурное равновесие во многих районах, загубят жизнь в части озер, вызовут серьезные экологические сдвиги в природе страны.
А сегодняшняя наиболее острая проблема — загрязнение. Озерная вода в наше время может быть обманчиво прозрачной и не содержать ничего живого, даже микробов. В один из летних дней я стал свидетелем довольно странного события. После массового купания в эту жаркую субботу многие стокгольмские блондины и блондинки вернулись домой, с зелеными волосами. Выяснилось, что все они купались в одном водоеме. Срочно взяли пробу воды — в ней оказались соединения меди, зеленящие светлые волосы. Причем зелень эта ничем не отмывалась, и диктор телевидения, комментирующий событие, посоветовал единственное — подождать, когда волосы отрастут.
