- Температуру мерил, Саша? - Семенов с тревогой посмотрел на пылающее лицо Филатова.
- Тридцать восемь, - кивнул Бармин. - Но не в этом дело, Николаич. Костя, просвети начальника.
Семенов стал читать протянутый Томилиным листок: "Осокину Виктору Алексеевичу. Дорогой папа у нас большая радость про тебя очерк районной газете знатный земляк с фотографией нас все поздравляют мы с мамой очень тебя любим гордимся - твоя Наташа".
- Такие дела, Николаич, - озадаченно проговорил Бармин.
Семенов молча закурил.
- Серге-ей Николаич, - совсем по-детски протянул Филатов, - девчонка-то в чем виновата? Ей-то за что?
- Дядя Вася у него вчера был, - вставил Томилин. - Говорит, что...
- Знаю, - с досадой сказал Семенов. Взял радиограмму, вновь прочитал. Неплохого адвоката он заполучил, сукин сын... Ты-то как считаешь, Саша?
- Насчет ребенка Веня прав. Представь себе, возвратится с клеймом... Я бы на его месте лучше с головой в воду. Надо прощать.
- Сегодня он себя не жалел, в пекло лез, - добавил Филатов. - Костя с ним был, спросите у него.
- Патетики многовато, - проворчал Семенов. - С головой в воду... пекло... Но положеньице в самом деле щекотливое. Да-а, неплохого адвоката заполучил! Ладно, с бойкотом кончаем, но всех предупредить, чтобы никаких слюнявых сцен всепрощения не было. Добрячки! Просто ничего не произошло - забыли, и точка. Ну, спать пора?
Бармин снял со спиртовки стерилизатор, подмигнул Филатову.
- Сейчас мы тебе кой-куда кой-чего вкатим, и тебе приснится Наденька на сочинском пляже.
- Нужна она мне, - проворковал Филатов. - Ты мне лучше клешню вылечи.
После укола Филатов задремал, и Семенов ушел успокоенный.
Поднялся небольшой ветерок, тянуло гарью и чем-то паленым - долгий, неистребимый запах пожарища. Под наскоро сколоченным навесом тарахтели движки, их энергии, подсчитал Семенов, хватит на работу радиостанции, аэрологию и медпункт; гидрологическую лебедку придется вертеть вручную, а кое-какие научные работы временно приостановить. Ничего, главное - люди живы и корабль на плаву остался... До чего же молодец Валя, старый ретроград Валя Горемыкин отказался от электропечи, потребовал обеспечить камбуз баллонами с пропаном. "Газовая плита мне сподручнее", - стоял на своем Валя, за что большое ему спасибо: камбузу простой не угрожает.
У движков дежурил Дугин.
- Палец как? - спросил Семенов.
- Док вправил, нормально, - ответил Дугин. - Ну, ты хорош, скажу тебе... Детей по ночам пугать!
- Сбегай в кают-компанию, погрейся, я пока подежурю.
- Не надо, мне Валя термос кофе притащил... Что там, в медпункте, весело?
Семенов рассказал.
- Правильно, Николаич, кончай бойкот, - согласился Дугин. - Витька Осокин, конечно, не подарок, но от Вени кто хошь озвереет... Да, я в твоем доме аккумулятор с лампочкой приспособил для работы.
-- Вот спасибо!
- А завтра будем с дядей Васей ветряк ставить, пусть ветер на нас поработает. Мне там радиограмм не было?
- Пишут, - с теплотой сказал Семенов, - наконец-то и тебя, старого холостяка, жизнь расшевелила. На свадьбу - не забудешь?
- Вопрос! - Дугин ухмыльнулся. - А летом на рыбалку, в гаранинские тайные местечки махнем, да?
- Заметано, Женя, готовь снасти. Ну, друг, не скучай.
На метеоплощадке Семенов осмотрел термометры и с удовлетворением отметил, что температура воздуха этой ночью понизилась до минус десяти. В самом деле, промоины и лунки покрылись ледяной коркой, подмораживает всерьез. Что ж, август в центре Арктического бассейна - уже не лето, хотя еще и не осень. Вот пройдет неделя-другая, и можно будет приступать к сооружению новой взлетно-посадочной полосы.
Семенов еще постоял на свежем воздухе, подумал о том, какая хорошая жизнь наступит, когда начнутся полеты и станция вновь заработает на полную мощность, и пошел к себе. Хочешь не хочешь, можешь не можешь, а надо хоть немного поспать.
А у Филатова сегодня бенефис, подумал он, смыкая глаза, его день. Лез в самый огонь, до конца пожара на руку не жаловался, да и сейчас держится достойно...
И тут же с непонятным, смутным чувством поймал себя на том, что ему было бы приятнее, если бы этот день был днем не Филатова, а Дугина. СВЕШНИКОВ
Свешников прилетел на станцию первым бортом. Огромный, радостно-взволнованный, он спустился на лед и, пожимая руки обступившим его людям, весело прогремел:
- Сам себе не верю - вырвался! Позавчера были три заседания, на завтра назначен ученый совет, послезавтра съемки для телевидения, а меня и след простыл. Сбежал, как мальчишка!
И, неожиданно распустив "молнию" на каэшке Бармина, погрозил ему пальцем.
- Вот кто стащил мой кожаный костюм! Сам отобрал его на складе, велел беречь - где еще на мой рост достанешь? Сергей, влепи своему доктору строгача за похищение спецодежды директора института!.. Привет тебе, дядя Вася, вот и довелось встретиться. Дошло до меня, что сундучок-то свой прихватил, а Машу забыл?
- Вот это сюрприз!
С восторженным лаем Кореш и Махно совершали немыслимые прыжки вокруг царственно невозмутимой лайки.
- Разве так представляются даме? - под общий смех пожурил Крутилин. - К ручке прикладывайтесь, чурбаны неотесанные, ножкой шаркайте! Лапша, поучи их этикету!
Приветливо зарычав, Лапша величественной трусцой отправилась изучать лагерь, а за ней почетным эскортом засеменили Кореш и Махно.
- Диспетчер аэропорта Сорокин на две недели одолжил, - пояснил Крутилин. Под честное слово, что привезем обратно, и за арендную плату: десяток фирменных конвертов с печатями и подписями зимовочного состава.
- Кореш и Махно тоже распишутся!
- Да они Сорокину за Лапшу все свои коллекции отдадут!
- Выгружайте дизель поосторожнее, нового не дам, - предупредил Свешников и поискал глазами. - Новостей вам привез!.. Груздев, с тебя причитается, вот уже с неделю ты кандидат наук, утвердили. Сергей, письма и газеты у штурмана, а в этом чемодане посылка от Веры. Филатов, как рука?
- Забыл, какая болела, Петр Григорьич!
- Не втирай очки, месяц провалялся, директор все знает. Ну, пошли, Сергей, покажи свои владения.
- Григорьич, - с упреком сказал Белов. - Дай друга помять!
Семенов и Белов обнялись.
- Изобрази мыслителя. - Белов снял фотоаппарат. - Вера прослышала про твои ожоги, велела зафиксировать.
- В таком виде? - запротестовал Семенов, поглаживая багровые шрамы на лице. - Отвезешь прошлогоднюю. Или, еще лучше, нашу свадебную!
- Нет уж, такой кадр я не упущу. - Белов быстро щелкнул затвором. - Ящиком коньяка не выкупишь!
Свешников засмеялся.
- Этот шантажист снял меня, когда я приложился к ручке одной престарелой ученой дамы...
- ... двадцати пяти лет, - с усмешкой уточнил Белов. - За тот кадр будешь поить меня до конца жизни! Ну, идите, а то у меня самолет растащат.
- Сначала на радиостанцию, - на ходу, делая большие шаги, сказал Свешников. - Отобью весточку домой и дам ЦУ в институт, чтобы знали: начальство не спит и все видит. Смотри, Сергей, антенны в изморози, того и гляди грохнутся под ее тяжестью.
- Каждый день сбиваем, Петр Григорьич.
- Твой район я несколько раз облетел, наметили с Колей запасные площадки, карта у него, - шагая, вдоль торосов, говорил Свешников. - Льдину ты в общем выбрал правильно. Вон молодые льды вокруг поломало, а твою многолетнюю только пощипало по краям да в двух местах чуточку развело. Но не зазнавайся, настоящей встряски она еще не испытала, зимние циклоны впереди. Зимой тебе помочь будет некому, сбросим на Новый год елку с пожеланиями - и будь здоров. Прожектор - круглые сутки, заготовь побольше мостков, клиперботы наготове держи, аварийные запасы рассредоточь. - Свешников покосился на Семенова. - Не морщи нос, сам знаю, что знаешь... Нет, не могу пройти мимо гидрологии, давай навестим Ковалева.
Свешников нагнулся и с трудом протиснулся в гидрологическую палатку, половину площади которой занимала квадратная, метр на метр, лунка.
- Вот где рыбу удить! - Он подмигнул Ковалеву. - Тепло, конкуренты под боком не орут. Какие глубины?
- Резкий подъем. - Ковалев протянул Свешникову журнал. - Вчера было три тысячи четыреста метров, а сегодня тысяча двести семьдесят,
- Вползли на хребет Ломоносова, - удовлетворенно констатировал Свешников. - У нас с тобой, Сергей, в этом приполюсном районе минимальная глубина была помнишь? - тысяча двести двадцать пять метров. А через двое суток - четыре километра! Район исключительно интересный, циркуляция атлантических вод в Арктическом бассейне изучена еще недостаточно, а хребет Ломоносова - помнишь наши споры, Сергей? - оказывает на нее существеннейшее влияние. Так что учти, Олег, твои данные в институте ждут с нетерпением, делом занимайся, а не рыбалкой.
- Да я... - возмутился Ковалев.
- Начальству, Олег, не возражают, перед ним должно трепетать! А помнишь, Сергей, как у нас в лунке морж прописался? Вхожу и вижу: торчит из океана усатая морда с клыками. - Решил - дьявольское наваждение. Трудно одному здесь ковыряться, Олег?
