таящая в себе придуманные людьми чудеса.
— Когда мы уже наконец-то встретимся? Я могу сегодня к тебе приехать, и мы вместе проведём ночь. Скажу Генри, что еду к подруге, — предложила девушка и с недовольством отметила: — А то ещё чуть-чуть — и я сойду с ума, если снова усну рядом с этим… — Закончила она объяснение, не найдя подходящего слова.
— Понимаешь, что тот самый этот взвесил на меня огромное количество работы. Скоро ведь новогодние праздники, и нам поступает немыслимое количество предложений, из которых выбирают наиболее серьёзные, а самые отборные из них напрямую переходят ко мне, — вкратце описывал ситуацию Питер, пытаясь выставить Генри виноватым, что только усиливало негативное отношение девушки к последнему. — Так что сегодня, возможно, я и вовсе буду ночевать на работе либо в соседнем отеле, в который вернусь достаточно поздно… — С притворными нотками отчаяния произнёс Питер.
Реакция Кристины не заставила долго ждать:
— Опять этот Генри, мною ненавидимый толстый эгоист всё портит! — В её голосе отчётливо слышалась злость, агрессия и негодование. — Когда же мы с тобой увидимся, любимый, когда? — В растерянности спрашивала девушка.
«Разве я лучше? — задался вопросом Питер, зная на него ответ. — Он хотя бы тебя действительно любит, не высаживает перед тобой иллюзорные поля из семян благополучия».
— Не стоит волноваться, Кристина, это лишь временные трудности, в скором ситуация изменится, стоит лишь немного подождать. В недалёком будущем масштабные праздники — Рождество и Новый год, не забывай об этом. — Он подарил ей ложную надежду, выигрывая для себя время. Сложно, конечно, назвать это выигрышем, скорее просто отсрочка, но он в данный момент был убеждён в обратном, ведь его мысли находились совсем в ином русле.
— Ох… Питер, мне так сладко об этом думать, быстрее бы эти дни настали. Рождественский вечер… Мы ведь спокойной можем улизнуть с этого мероприятия, столько людей на нём будет находится, что нашей пропажи даже не заметят. — Рисовала себе безоблачное будущее девушка.
— Не стоит загадывать, но в целом должно быть всё хорошо, — Убедительно произнёс Питер. — Кристин, много дел, нужно бежать, чтобы всё вовремя успеть. До скорой встречи.
— Целую тебя. Жду не дождусь, когда смогу обнять тебя. Пиши мне почаще, если нет возможности говорить, — с грустью в голосе, но с внутренней радостью от состоявшегося разговора попрощалась девушка.
Оставалось ещё немного времени до встречи с Ассоль, Питер заранее заказал такси и повис на нитях мыслей в ожидании. Он думал, что сказать ей, как объяснить всю ситуацию, но в голове не возникало ничего дельного. «А нужно ли об этом думать? Возможно, она даже и не захочет прикасаться к этой теме, будет всячески избегать её. Но зачем же я тогда туда еду? Возможно, она захочет просто посмотреть мне в глаза, чтобы удостовериться в моей низости, увидеть перед собой конченого человека, чтобы раз и навсегда отпустить его…» — путался в собственных мыслях Питер.
В конечном счёте он достал и подкурил сигарету, окинул взглядом свой кабинет, пропитанный духом экзистенциального кризиса, что и находило своё отражение в обстановке. Обычному человеку здесь было бы некомфортно и неуютно, но мало бы кто смог догадаться, что этот, с первого взгляда, хаос был кому-то подконтролен. «Нужно обновить обстановку, сделать кабинет более приличным и презентабельным, — строил планы Питер. — Завтра же займусь этим, возможно, это даже поспособствует порядку в голове». На телефон пришло уведомление о том, что такси подъехало и ожидает клиента. Он потушил сигарету, не успев выкурить и половину, накинул на себя серое элегантное плотное пальто, подчёркивающее его фигуру и придающее ему солидный вид, выключил свет и спустился вниз.
Ассоль… Сколько смысла в этом имени, сколько эмоций и чувств. Шесть букв, каждая из которых способна покрыть кожу мурашками. Казалось, вечер предопределён: он и она, разговор, глаза и неопределённость исхода. Но сев в машину, он и не мог предположить, что встретит человека, который так или иначе повлияет на его будущее, окажется одним из тех, кто вместе с ним попытается бросить вызов не только своей судьбе, но и обществу в целом.
Питер поздоровался, назвал адрес и присел на заднее сидение, уставившись в окно. Толстый слой снега покрывал те места, где рабочие коммунальных служб не успели ещё убрать, рабочие и так из-за длительного снегопада проклинали погоду. Сотни, тысячи огней освещали центральные улицы города. И пусть на улице было достаточно холодно, а порой бушевала метель, — эти природные явления были не в силах остановить людей. Каждый спешил по своим делам, диктуемых предстоящими праздниками. Торговые центры, рестораны, кафе, магазины были заполнены посетителями, от которых не было отбоя. В этом году зима действительно было прибыльной порой года. Она не была скудна на снег, соответственно, и на иллюзию чудес и праздничной атмосферы. Романтики могли найти в ней очарование и насыщенность жизни, в то время как дельцы были рады каждой снежинке, которую можно было обменять на купюру.
Водитель такси сосредоточенно вглядывался в салонное зеркало заднего вида, профиль пассажира напоминал ему давнишнего знакомого, правда, он не мог вспомнить, кого. «Возможно, я ошибаюсь», — подумал таксист. Такое часто случалось у автомобилистов, которые работают в таксопарке не первый год, ежедневно доставляя сотни людей по своим делам. Иногда в их память врезались различные образы, которые переплетались с их внерабочим окружением. Водитель уже хотел было отступиться, но внутреннее чутьё ему подсказывало, что это не обычным пассажир, и он только с большей силой начал перелистывать в своей памяти страницы со старыми знакомыми, пока его вдруг не осенило:
— Питер, это ты? — Вопрос, словно пощёчина, мгновенно вывел из задумчивости того, к кому обращались. Питер даже засомневался, действительно ли это спрашивал водитель, но увидев его голову, слегка повёрнутую в сторону, понял, что ему не показалось.
— Да… Это я, — ответил он с задержкой в несколько секунд.
Обескураженный вид пассажира позабавил водителя:
— Не узнал ведь, да? — риторически растянул он. — Это я, Фрэнк. Университет, 10 лет назад, студенческое литературное объединение. Заурядный музыкант и поэт. — Последние слова были произнесены с искуственным приуменьшением своей роли, хотя если бы мерилом служил успех и общественное признание, то так оно и было.
Питер сразу же
