помех не было. Радио не работало, как и все остальные приборы.
Джен забрала его наверх на кухню и попробовала еще раз. Ничего. Она провертела ручку двадцать раз, чтобы точно зарядить радио полностью. Это не по могло.
Все это очень и очень странно.
Я будто попала в эпизод «Очень странных дел».
Взгляд Джен упал на полупустую бутылку каберне рядом с тостером.
Нет!
Но…
НЕЕЕЕЕЕЕЕТ.
Джен долго раздумывала, не вылить ли вино в раковину. Но Дэн, возможно, захочет пропустить стаканчик после работы.
Да и не так уж и нужно вино выливать. Алкоголь ее больше не манил. Это не обсуждалось.
И что теперь?
Каким-то образом Джен нужно добраться до магазина и купить продукты.
Как далеко до «Хол Фудс»? Два километра? Три?
Это расстояние легко пройти пешком. Возвращаться, конечно, будет сложнее. Придется подниматься на довольно крутой холм, да еще и с пакетами в руках. Зато спортом позанимается.
Семья очень нуждалась в продуктах. Происходящая с электричеством (и телефонами… и машиной… и радио) ерунда может обернуться большой проблемой.
Не такой большой, как ураган Сэнди. Но достаточно крупной.
Придется пересмотреть список продуктов. Выкинуть то, что Джен не сможет протащить три километра вверх по холму. Купить то, что поможет им прожить по крайней мере до доставки продуктов, которую она заказала утром. Или даже дольше.
Насколько долго? И что у нас уже есть?
Джен вернулась в подвал и внимательнее осмотрела аварийные запасы.
Она провела лучом фонаря по пыльным крышкам шести больших бутылок минералки. Срок годности у них закончился год назад.
Вода вообще может испортиться?
Звучит неправдоподобно.
Наверно, хитрый план производителя, чтобы люди покупали больше минералки.
Джен перешла к следующей полке. На ней стояли десять банок с тунцом, четыре большие банки арахисового масла, консервированные артишоки, стручковая фасоль, томаты…
И у самой стены бутылка водки «Кристал Хэд».
О боже!
Эта хрень.
Водка осталась с юбилея Дэна в прошлом году. Джен считала «Кристал Хэд» глупостью — бутылки у них были в форме человеческого черепа и стоили в два раза дороже обычных, но Дэн настоял на покупке, потому что это была любимая марка его начальника. Конечно же Марти Каллахан на празднование не явился, что Джен должна была предвидеть. Марти и его жену Марину, украинскую модель-актрису-что-там-еще, она видела всего пару раз в жизни, и ей — но не Дэну — сразу стало очевидно, что они слишком шикарно живут, чтобы крутиться в окрестностях Нью-Джерси.
Несмотря на это, Дэн весь вечер продержал водку в холодильнике на случай, если Марти все-таки приедет. Бутылку так и не открыли. Решив не возвращать ее в магазин, Джен спрятала ее в подвале.
А потом забыла о ней почти на год.
И вот теперь бутылка поблескивала из темных глубин полки. Джен отодвинула консервы, достала бутылку и взвесила в руке, не преминув отметить «тонкий» символизм: стеклянный череп с ее любимым напитком появляется ровно в тот день, когда она поклялась бросить пить навсегда.
Бутылка в виде черепа. Это что, пьяный Гамлет?
Может, это знак.
Знак чего?
Что Марти Каллахан — подросток-переросток?
Что ты складируешь водку, как настоящая сумасшедшая?
Почему Господь показал мне эту бутылку ровно в тот день, когда я решила бросить?
Господи Боже мой, Дженнифер!
Богу не нужно, чтобы ты пила из этой дурацкой бутылки.
Даже Сатана глаза закатывает.
Джен покачала головой, чувствуя отвращение к самой себе, и поднялась с бутылкой на кухню, чтобы вылить водку в раковину.
Ученики старшей школы Линкольнвуда сорок минут торчали на газоне и прилегающей парковке и уже начинали беспокоиться. Согласно стандартной процедуре пожарной эвакуации, которой директор Славитт решил последовать за неимением более подходящего варианта, ученики разделились по классам. Но время шло, недисциплинированным ребятам стало скучно, они отправились на поиски друзей, и группы перемешались.
Теперь и учителя отходили в сторонку, собираясь по два-три человека, и раздраженно перешептывались о некомпетентной администрации, которая не может справиться с отключением электричества, из-за чего не действуют ни стационарные, ни мобильные телефоны. По правилам нельзя было закрыть школу, не проинформировав родителей учеников, а без телефонов, эсэмэсок и имейлов это представлялось невозможным. Не сигнальные ракеты же искать! Поэтому уже некоторое количество минут — поголовное отключение мобильных телефонов лишило людей способности определять время — ученики и учительский состав провели в неопределенности.
Отношение Хлои к ситуации со временем улучшилось. Конечно, ее злило, что контрольную, которая так хорошо у нее шла, прервали. Раздражение усиливала совершенно противоположная реакция одноклассников. Еще до того, как мистер Унгер строем по одному вывел их с третьего этажа на лужайку перед школой, хронические троечники, вроде Шона Холлистера, стали требовать переписывания контрольной. От мысли, что ее первый за несколько недель академический успех выкинут в мусорку из-за какой-то формальности, у Хлои разрывалась голова. Оказавшись на улице, она присоединилась к группе нытиков, окруживших мистера Унгера, которые пытались доказать ему ту или иную точку зрения на ситуацию с контрольной.
Поначалу это фиаско казалось лишь очередным слоем в дерьмо-сэндвиче, который Вселенная скармливала Хлое всю неделю.
Но потом все стало меняться. Мистер Унгер сдался под напором учеников и предложил переписать контрольную по желанию, обещая, что ничья оценка не пострадает, а те, кто был доволен своими ответами, могли продолжить с того места, где остановились, когда отключили свет.
Более того, Джош Хаузер оказался одним из троечников, требующих переписать работу, так что Хлое пришлось с ним спорить. Когда мистер Унгер сдался, их ругань превратилась в дружеские подколы.
— Да контрольная даже не была сложной! — сказала Хлоя Джошу.
— Шутишь, что ли? Да ты, наверно, политический гений. Эй! — Глаза Джоша расширились. У него были очень красивые глаза. Ярко-голубые, с крапинками серого. Если не считать спортивной фигуры, они были самой привлекательной чертой парня. — Будешь моим репетитором?
— Серьезно? — Хлоя не могла понять, шутит он или нет.
— Да! Это будет суперкруто! Сколько ты берешь?
Хлоя усмехнулась, глядя на парня снизу вверх. Еще одна классная черта Джоша: он был выше на пять сантиметров. С ее ростом в метр восемьдесят мало кто из парней мог таким похвастаться.
— Я очень дорого стою, — ответила Хлоя, изображая высокомерие. — Вряд ли ты сможешь себе позволить заниматься со мной.
Джош усмехнулся в ответ:
— Оплата только наличными?
— Хочешь на карту мне скинуть?
— Нет… Как это называется, когда ты, типа… ну, меняешь вещь на другую вещь. Вместо денег…
— Бартер?
Возможно, Джош был тупее, чем Хлоя предполагала. Он перешел в школу Линкольнвуда лишь в начале
