начинает проявляться таким вот оживанием ткани.
– Зему, ты выспалась?
Седовласый мужчина обращался к одежде и это пугало меня еще больше. Мысленно я уже начал перебирать возможные поводы для мгновенного прекращения аудиенции, спланированной самими фатумом, как вдруг из-под пончо показалась голова белки. Зверек сразу почуял чужака и стал настороженно всматриваться в мои глаза. Чернота взгляда была чарующе-живой, будто бесконечно-добрый костер темного пламени грел мне душу, проникая туда через сетчатку, и стирал всё плохое, что оставила в ней судьба
– Зему, будь вежлива, поприветствуй гостя.
Белка молниеносно прыгнула ко мне на плечо. Я замер, впервые в жизни ощущая коготки такого зверька кожей своей шее.
– Наверняка вам много рассказывали о нас, Роман, и могу предположить, что прозвучавшее имело оттенок нелестной мистичности. Давайте пройдемся. Шагая проще понимать.
Я покинул комфорт кресла, белка оставалась на моем плече.
– Не знаю, что и сказать, и спросить не знаю что. Всё слишком… – я опустил голову и автоматически пошел следом за собеседником.
Он вежливо дождался и выверил размер шага, дабы идти вровень.
– Тогда начну я. Поговорим о кино. Вас не смущает, что за всю историю кинематографа было снято не меньше тысячи картин про героев, избранных и прочих суперлюдей пришедших в этот мир непросто так, а с миром ведь так ничего и не случилось? Нефть по-прежнему добывается, люди по-прежнему носят под сердцем зло, а темпы инфляции не дают спокойно спать. При этом другой полюс раскрашен в оттенки несостоявшейся любви, иногда состоявшейся и даже счастливой. И, чтобы не происходило – темное или светлое, весь мир пропитан страданием, будто дорога между рождением и смертью обязана быть мучительной.
– Думал, что это волнует только меня одного, – с плохо скрываемой радостью в голосе ответил я.
– О нет, не только вас. Многих! Вы знаете, почему я выгляжу моложе 102 лет, которые тяготят мой паспорт?
– Вам 102? Не может быть!
– Могу показать паспорт.
– Я дал бы максимум 60
– Спасибо, некоторые дают 70. Особенно когда не причесан, – теплая улыбка заставила двигаться новогоднюю бороду мужчины.
Мы вышли на балкон. Мой взгляд получил простор для путешествий и устремился к центру огромного поля. Выдающихся размеров дуб рассекал мое сознание на До и После. Я никогда не видел деревьев такого размера даже на картинках.
–Что это за чудо? Сколько лет этому величию? Почему на нем растут яблоки? – из меня сыпались вопросы как из ребенка и я совершенно забыл о том, что нужно дать собеседнику возможность на них отвечать. Он понимающе молчал и гладил бороду, с неподдельным интересом наблюдая за моими всплесками. Казалось, сама природа замерла всем своим существом, давая наивному сердцу возможность утолить голод по первозданной красоте.
– Роман я расскажу вам историю. Можете считать это вымыслом, продуктом воображения. Я вообще рекомендую вам не забывать воображать. Не из себя, а из фантазии. Порой получаются дивные вещи. Говорят, сама вселенная сотворена фантазией. Вы верите в бога?
– По четвергам и субботам. Иногда чаще, особенно, когда что-нибудь не получается или получается слишком хорошо.
– Роман, я знаю, что вы изучали некоторые документы Академии и сегодня я расширю ваш доступ к чудесному.
Он выдержал театральную паузу в несколько секунд и за эти мгновения я успел настолько сильно сосредоточиться на грядущем голосе, что чуть в рот ему не залез.
– Первый Рассвет начался также, как и все последующие. Правда, было несколько тише и эфир не был настолько занят волнами 4G. Грезил сад чудесным ароматом, пахли счастьем те цветы. Плоды уже поспели, рты открыты, люди были рождены. Самый главный миф планеты в этом месте связан узлом некого происшествия, значащиеся в летописях как – “пошла бабенка яблоки собирать, там-то ее змей и обрюхатил”, не так ли?
– Точно так! но чую я, что не всё так просто да?
– Чутье вас не подводит мой друг. Видите ли, как обычно зло с добром поменяли местами, что поделаешь таковы кривые зеркала мира менделеевских констант.
И он как-то странно опустил голову, то ли с разочарованием, то ли со смиренностью. Мне пока не хватало мастерства различать оттенки внутри такого глубоко холста, коим являлся мой судьбоносный собеседник. Уж очень он был подлинным. Каждая эмоция казалась необходимой и заслуженной. Помолчав в бороду, он продолжил:
– Некто, о ком я возможно никогда не расскажу, имел целью навестить ту самую женщину. Скажем так, у него были свои цели, вовсе не имевшие своим вектором разрушение и аморальность. Он был исполнен чувства родства. Можно сказать, что это была его последняя встреча с дочерью и, чтобы оставить с ней часть своей отцовской любви, он подсветил своим теплом один из многих плодов. Лишь одно яблоко на том самом дереве рая зажглось небывалым и невиданным для земного мира светом. Дочь взяла этот свет в себя и, проникая в нее, свет остался памятью о чем-то большем, о чем-то, что не ограничено радостью и печалью, черным и белым, ночью и днем. С того самого дня, она помнит. И пробуждает эту память в своем избраннике. В том, кто слышит легкий ветер её мечты и способен на маневр. Посмотрите на эти плоды, Роман. Они совершенны. Спелые и полные живительного сока. Каждый красив и прекрасен настолько, что невозможно отвести взор. И даже небо не столь очаровательно как они. Вглядитесь в них. Почувствуйте растущее желание обладать ими всеми и сразу. Заботиться о них и наслаждаться ответной лаской, ароматом, грацией и гармонией форм.
– Да…
Он будто читал самые сокровенные желания, доставал их из самых темных углов моего существа, подставляя мою алчность под свет гаснущего зимнего солнца. Я погружался внутрь кроны. Внимание пыталось объять бесчисленное множество ярких, красочных точек жизни. Радость обладания переполняла меня. Я владел ими и был любим в ответ. Это было похоже на галлюцинацию.
– Так погибали герои, Роман. Цари всех времен были порабощены этой кроной. Это сито, через которое прошли вожди эпох.
– Что это значит?
– Подумай о той, которую ты… Он сделал паузу и даже ветер стих на эти мгновения, – искал и ждал всегда, – его слова вернулись в реальность одновременно с шумом природы.
В воображении всплыл тот самый вечер, когда я подобрал ее на дороге. На той самой границе миров. Как вёз ее, избегая встречи глаз в зеркале заднего вида. Тот самый ветер, развернувший нас лицом к лицу. Я поднял глаза и взглянул в густую крону монументального дерева. Паника и животный ужас ударил по мне. Я вцепился в каменное ограждение балкона, не зная,
