В памяти вновь и вновь всплывали картины её отзывчивого возбуждённого тела, он всё ещё чувствовал вкус её губ, пальцы ощущали её бархатную кожу, а его тело помнило прикосновения её маленьких обжигающих ладошек. Двейн порывисто выдохнул и поцеловал её в макушку, наслаждаясь ароматом её волос. Она зашевелилась и пробурчала что-то неразборчивое ему в шею. Вей улыбнулся и обнял её ещё крепче. Сердце больно кольнуло. Она доверилась ему и отдала без остатка свои душу, сердце и тело. И отныне жизнь этой маленькой девочки была в его руках. От этого осознания его сердце одновременно сковали восторг и ледяной страх.
«А вдруг он не справится, не убережёт, не сможет её защитить? Одно дело отвечать за себя, и совсем другое, когда вся твоя жизнь сосредоточена в другом человеке. Как защитить этого наивного и искреннего человечка от этого жестокого мира? Как сохранить её веру в добро, в людей, в него, наконец? Как оправдать её надежды и не разочаровать?» Он был готов ради неё на всё. «Но хватит ли у меня сил? Смогу ли я?» Душа его рвалась на части. Единственное, что он знал наверняка, это то, что, если он потеряет её или она уйдёт сама, он этого уже не переживёт. Вся его жизнь, весь его мир были сосредоточены теперь в этой малышке. Судьба всё время безжалостно отбирала у него самое дорогое, наказывая даже в мелочах. Но сейчас? Может он заслужил этого ангела, мирно посапывающего на его плече? Может, это и есть его судьба? Может, он должен был прожить жизнь брошенного, забытого всеми ребёнка, почувствовав всю боль одиночества, чтобы сейчас обрести её? И она и есть его награда?»
На глаза Двейна набежали слёзы, и он проглотил подступивший к горлу ком. Он так устал бояться потери каждый раз, когда в его жизни появлялось что-то хорошее.
– Спасибо, – тихо прошептал он куда-то в темноту, сам до конца не понимая, к кому обращается, – Но я её не отдам. Если и заберешь, то теперь только вместе со мной… – и невольно сжал кулаки. Уснул он только под утро, окончательно измотав себя, но твёрдо решив, что будет защищать свою любовь до конца.
***
Двейн нехотя возвращался в реальность, чувствуя сквозь сон сладкие и нежные прикосновения к своей коже. Не открывая глаз, он простонал, а потом, мгновенно проснувшись, резко распахнул глаза и увидел сидящую перед собой девушку. Спросонья он не сразу понял, что она делает.
Вчера в темноте и от смущения она мало, что смогла разглядеть. Но сегодня проснувшись раньше него, она не смогла удержаться, чтобы не рассмотреть его спящего. Она чувствовала себя гадким воришкой, но не могла отказать себе в удовольствии, рассматривая его лицо, широкие плечи и сильные руки. Она даже осторожно приложила свою крошечную ладошку поверх его и не сдержала смешок от того, что его длинные пальцы были длинной со всю её кисть. Щеки её горели алым румянцем от смущения, но она не устояла и осторожно приблизившись, чтобы не разбудить, вдохнула запах его волос. Двейн зашевелился во сне, а Эбби отпрянула и замерла. Одеяло скользнуло вниз, оголяя его грудь и приоткрывая живот. Девушка вспыхнула, почувствовав, что сейчас она делает уже точно что-то неприличное, так разглядывая его. Но тут, она увидела уже побледневшие и начавшие сходить большие синяки. Безумные жалость и нежность сковали её сердце, и не в силах сопротивляться нахлынувшим на неё чувствам, она осторожно касалась пальцами синяков, а потом нежно прижималась к ним губами, трепетно целуя.
Именно от этих невинных прикосновений Двейн и проснулся. Сначала он ошарашенно смотрел на неё, а потом, поняв, что она делает, он простонал и прохрипел, севшим со сна голосом:
– Эбби, зачем? Не надо… Боже правый, я с тобой точно с ума сойду. Как ты это делаешь? Каждый раз я думаю, что нежнее и чувственнее уже не может быть, а ты снова и снова вынимаешь моё сердце из груди голыми руками, – простонал он.
Не в силах больше терпеть эту сладостную пытку, он прорычал, рывком подался вперёд, сгрёб её в свои объятия и откинулся вместе с ней назад на подушку, уложив её себе на грудь. Девушка вскрикнула от неожиданности и не успела опомниться, как увидела прямо перед собой горящие страстью глаза. Он начал жадно целовать её, а она, тут же почувствовав его вновь вспыхнувшее возбуждение, покраснела и широко распахнула глаза. Не давая ей опомниться, Двейн быстро перевернулся, подминая её под себя. Одного этого хватило, чтобы молниеносно разжечь в их телах затихшее пламя желания, снова затягивая их в омут страсти.
Последняя мысль, ясно возникшая в его голове, прежде, чем он окунулся в водоворот их близости, случайно слетела с его губ.
– Если так будет начинаться каждое моё утро, то я готов драться каждый день, – простонал он.
***
Оба откинулись на подушку, тяжело дыша. Эбби легла головой ему на грудь и прижавшись к ней щекой, слушала, как часто бьётся его сердце. Он одной рукой нежно гладил её по спине. Вчерашнего страха и неуверенности уже не было, поэтому сегодня их близость окрасилась ещё большей нежностью и истомой, заставляя их познавать новые грани своего возбуждения и страсти. Двейн нащупал её руку и сжал её, переплетя их пальцы. Оба молчали, они ещё не отошли от недавней близости и с упоением наслаждались охватившей их негой. И тут неожиданно Вей спросил:
– Эбби, ты выйдешь за меня?
– Да. Я согласна, – ни минуты не колеблясь, ответила девушка, а потом подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Я люблю тебя, – он обнял её.
– Я люблю тебя, – выдохнула она в ответ.
И в том, как просто он спросил её об этом, без пафоса, не вставая на одно колено, и в том, как сразу, не задумываясь ни на секунду, она ответила ему, было столько нежности и искренности, что они не смогли удержаться от нового поцелуя…
Печь давно прогорела, и комната быстро остывала, пропитываясь уличной сыростью.
– Я бы хотел провести всю жизнь в твоих объятиях, но нам всё равно придётся выбраться из кровати. Большая вероятность, что рано или поздно мы с тобой всё-таки замёрзнем. И, – он помедлил, – очень кушать хочется, – и рассмеялся.
– Ты же со вчера ничего не ел? – смутилась Эбби.
– Ну почему, мне кажется, что твоё вчерашнее пирожное до сих пор застряло где-то по пути в желудок, – снова хохотнул он.
– Не напоминай. Наверное, я на всю жизнь вчера их наелась.
Он удивлённо вскинул бровь, а она тут же обмолвилась:
– Ну до следующего Дня рождения точно, – и заливисто рассмеялась.
Этот искренний смех разлился теплом в его душе, вызвав
