в самый тёмный час перед рассветом, когда вдалеке только-только багровеют первые лучики солнца, а само светило ещё не показало свой лик, где-то в глубине кладбища раздался грохот. Это револьвер звал к себе человека с чужим именем. И он услышал зов оружия. Человек, перехватив топор, и затушив лампу, бросился через могилу в сторону шума. Пригибаясь за надгробиями и вихляя между деревьями, он добрался до небольшого холмика. На вершине его стояла одинокая могилка. Около неё человек нашёл испачканный в грязи револьвер.
«Как он вообще тут оказался?» — подумал Смирнов и спрятал оружие за пазухой. Он уже собирался уйти, но вдруг, луч солнца упал на надгробие. Человек бросил рассеянный и усталый взгляд на камень. Он прочитал имя. Нахмурился, прочитал ещё раз и ещё раз. Но надгробие не сообщало ему никакой новой информации. Только знакомое лицо, как будто смотрел на него с отполированной поверхности камня.
— Эй, Шиша! — окликнул он молодого солдата, развалившегося под деревом.
— Чё те? — спросил товарищ, отпив немного из фляги.
— Дай сигарету, — попросил человек.
— Ты же только что одну выкурил! — удивился солдат.
— Но я ещё хочу! — ответил человек.
— Да ты охренел! Ты дымишь хуже паровоза! — возмутился парень.
— Ну Шиша, ну дай! Ну тебе что, жалко, что ли? — упрашивал человек.
— Ладно, на держи, — товарищ махнул рукой и протянул ему заветную сигарету, — только не лопни от радости, козлина.
— Ага, спасибо — ухмыльнулся человек и с большим удовольствием закурил. Дымок тоненькой струйкой полетел в утреннее небо. Два солдата смотрели друг на друга. Один лежал, другой стоял, один завидовал другому, а том было уже всё равно… ему уже давно было всё равно.
Глава
III
Весь день служители кладбища искали Долли. Вёрфлюхт был в ярости, никто не мог найти сраную девчонку. Пёс десять раз пробежал всё кладбище в попытках найти Долли. Он был готов перекопать каждую могилу, лишь бы выполнить волю хозяина. Одну он всё-таки раскопал, ту, которая кровоточила маками, но кроме костей и цветов он в ней ничего не нашёл. Ближе к вечеру на крыльцо вышел Грэг и мрачно указал на верхний этаж.
— Герр хочет нас видеть? — уточнил Смирнов. Громила одобрительно замычал. Двое работников кладбища предстали перед своим начальником. Вёрфлюхт раздражённо пил жалкие капли из своей кружки, по полу расползалась огромная лужа от разбитой банки с водой, из которой он попытался себе налить.
— Ничего? — спросил Вёрфлюхт, сам понимая какой будет ответ.
— Ничего, — ответил Смирнов, — я могу пойти в город и порасспрашивать там. Может кто-то из селян её видел.
— Ты же просто в кабак пойдёшь, — отозвался уже немного уставший Вёрфлюхт.
— Ну да, — ответил Смирнов, — заодно и спрошу там.
— А, — махнул рукой герр, — иди, но чтобы завтра был готов к работе.
Смирнов кивнул и направился к двери. Пёс стоял рядом со столом, грустно опустив голову.
— Пёс, налей мне чаю и поесть приготовь, — пробормотал Вёрфлюхт, развалившись на своём стуле.
— Хозяин! Хозяин, неужели… я так давно для вас не готовил… — счастье застряло в горле старика, слезы навернулись ему на глаза.
— Заткнись, просто выполняй свою работу, — Вёрфлюхт массировал свои веки, а радостный слуга бросился выполнять волю своего господина.
Смирнов нехотя расспросил пару селян, те, конечно же, ничего ему не ответили, и он со спокойно душой направился в кабак. Когда Серый уже наливал ему стопку самогонки, он спросил его про Долли и местного врача, с которым она была дружна.
— Если бы тут где-то увидели девку с жуткой маской на лице, то весь посёлок трещал бы об этом без передышки, — ответил Серый, непринуждённо протирая стакан, — Ефим Петрович же поехал в город. Ему должны были привезти из ихней больницы необходимый набор лекарств, но уже вторая неделя идёт и ничего нет, поэтому он поехал разбираться.
— Ясно, — кивнул Смирнов и влил в себя самогон. Свою работу он выполнил, теперь можно было и отдохнуть. Самогон на этот раз был поспокойнее, он не кричал и не бил по голове, а с фальшивым дружелюбием бормотал: «Братан, чё кого?! Кого чё, братююуууууунь?!»
— Ты стал самогон водой разбавлять? — поинтересовался Смирнов.
— Ага, все сейчас напряжены, думаю надо, так сказать, «снизить градус», — ответил Серый, натянуто улыбаясь. Смирнов пожал плечами и продолжил пить спокойны самогон. Впрочем, все напитки в кабаке сегодня были спокойны, в отличие от их реципиентов. Они все, кроме Смирнова, собрались за одним столом и нервно переговаривались.
— Ну, какие у нас новостишки? — спросил посетитель с притворной усмешкой.
— Говно «новостишки», — угрюма ответил другой, — юг в огне, степняки весь свой скот перерезали, совсем из ума выжили…
— Ну не ври, зачем степнякам скот резать, они же зиму не переживут, — старший из них попытался урезонить говорящего.
— Да хрен с этими дикарями! — встрял в разговор четвёртый, разгорячённый не столько алкоголем, сколько собственными переживаниями, — столицы нет! Столицы больше нет! Город сравняли с землёй! Говорят, море покраснело от крови, что натекла в него.
— Ой, да это брехня! — махнул рукой старший, — у кого на такое могло хватить сил?
— У повстанцев или иностранной армии, — ответил ему самый угрюмый из них.
— Или сами переругались! — встрял посетитель с притворной усмешкой.
— А как же армия? Наши же не могли так просто отдать столицу, — старший возразил угрюмому.
— Что-то от нашей армии я давно хороших новостей не слышал, — заметил угрюмый и, подарив стакану пустоту, опустил его на стол с такой силой, что стекло не выдержало и треснуло.
— Не смей так говорить! Там наши парни! Я уверен, что они делают всё возможное… В конце концов там мой внук. Я уверен, и у вас есть родственники на службе. И вы же не думаете, что они там просто так? — в словах старика чувствовалось ярмо, которое он взвалил на себя, и это же ярмо должны были нести все остальные.
— Да нет уже твоего внука, какой месяц от него ни ответа, ни привета. Сдох он, как и мой племянник. Они там все передохли! Это не армия — это позор! — раскричался самый разгорячённый из собутыльников.
— Да ты! Ты…СРАНЫЙ ПРЕДАТЕЛЬ! — заорал старший и через стол полез на разгорячённого.
— Эй! Никаких драк в кабаке! — крикнул Серый, но его уже никто не слушал. Угрюмый попытался разнять старшего и разгорячённого, но получил локтём по морде. Пьяные сцепились, упали на стол и чуть его не перевернули. Стаканы попадали на пол, и кто знает, что бы случилось дальше, если бы в кабак не ворвался мужчина с пунцовым лицом, крича:
— Мужики, на наших напали! Бандиты в селе!
