пошло наперекосяк — видно, Богу так было угодно, — и, подозреваю, они десятилетиями не прикасались друг к другу. В чем-то мой отец был похож на твоего — вечно искал утешения в объятиях других женщин, но так никогда и не мог оставить маму.
— Это не про нас, — сказала я, сразу же пожалев о своем замечании.
Дункан улыбнулся:
— Меня не надо в этом убеждать, не говоря уже о тебе самой. Это определенно не про нас.
— Прости, не смогла справиться с нервами.
— Твое семейство, моя семейка — тут у кого хочешь нервы разыграются. Но у нас с тобой все будет по-другому, лучше.
— На это вся моя надежда.
— И моя.
— И никаких секретов.
Дункан наклонился и поцеловал меня:
— Секреты будут всегда. Это в природе человека — скрывать некоторые вещи, особенно от самого себя.
— Тогда никаких больших тайн, — поправилась я.
— Это разумно. У меня нет ни одной. Ни тайных бывших жен, ни детей, прижитых вне брака с полоумной мормонской вдовушкой, ни пристрастия к порно или петушиным боям. А у тебя?
Я прижала к губам бутылку пива и сделала большой глоток. Потом заговорила:
— Мой брат рассказал сегодня, что он виноват в гибели четырех человек в автокатастрофе. Он пьяным сел за руль, а потом переложил вину на погибшего друга, ехавшего на пассажирском сиденье. Наш отец помог ему скрыть все от полиции.
Дункан посмотрел на меня широко раскрытыми глазами:
— Вот это разоблачение. Удивительно, что ты столько времени держала это в себе и не рассказала сразу.
— Я хотела, чтобы ты сначала уложил меня в постель.
После чего я пересказала Дункану все, что услышала от Адама. Упомянула и о том, что, когда я убеждала брата помалкивать и никому об этих событиях не сообщать, как предлагает его пастор, он сказал мне: А ведь ты теперь замешана.
— Сегодня днем, перед тем как уйти, я получила от Адама обещание ничего не предпринимать, не поговорив со мной. На это он согласился.
— Как ты думаешь, не стоит ли позвонить Сэлу Греку? Скажи, что тебе нужно сообщить ему кое-что важное, и затащи его в Отисвилл. И пусть Сэл строго-настрого запретит Адаму распускать язык и упоминать об этом случае. А заодно он мог бы прижать немного хвост этому засранцу-святоше.
— Слушай, это очень мудрый план.
— Рад стараться.
У меня был домашний номер Сэла Грека. («В случае чего звоните Сэлу в любое время», — неоднократно повторял он мне, говоря о себе в третьем лице.) Чувствуя, что дело не терпит отлагательств, я сняла трубку стоящего рядом с кроватью телефона и набрала этот номер. Номер был с кодом Манхэттена. Я понятия не имела, где живет Сэл Грек. Парк-авеню в районе Семидесятых улиц? Один из шикарных многоквартирных домов позолоченного века на западе от Центрального парка? Уж точно не здесь, в стремном Ист-Виллидже, с видом на ширяющихся наркоманов в парке Томпкинс-сквер, и не рядом со мной, где по вечерам на углу Амстердам-авеню шеренгами бродили проститутки в поисках клиента.
Да, город был пропитан новым духом гиперкапитализма и потребительства, но при этом оставался полным суровой правды жизни и совсем не соответствовал превозносимым в других местах стерильно чистым и безопасным нормам. И это давало мне основания надеяться, что рано или поздно растущую угрозу джентрификации [163] и нашествия яппи все-таки удастся остановить.
На второй звонок ответила экономка Сэла. Когда я объяснила, что являюсь сестрой клиента и у меня срочное дело, она попросила не вешать трубку. Через минуту Сэл Грек был на линии.
— Стряслось что-то серьезное, Элис? — спросил он.
— Сегодня в тюрьме Адам рассказал мне кое-что очень важное, что может иметь серьезные последствия для его…
— Ни слова больше. Остановимся на этом, не будем обсуждать такие вопросы по телефону. Ваш брат — важный клиент. А значит, можем мы встретиться с вами в баре отеля «Карлайл», скажем, через час?
— Я буду, сэр.
Дункан предложил мне ехать на такси, а позже встретиться с ним в «Свит Бэзил», где в тот вечер выступала великая джазовая пианистка Мэриан Макпартленд. Я быстро приняла душ, опять облачилась в костюм — на встречу с Сэлом Греком в «Карлайл» нужно было прийти прилично одетой — и не стала ловить такси, а поехала на метро. Пробежав небольшое расстояние от станции до Семьдесят седьмой улицы, я добралась до отеля как раз к назначенному часу. Сэл Грек был приверженцем пунктуальности, и, понимая к тому же, что он отменил свои планы на вечер, чтобы увидеться со мной, я просто не имела права опаздывать. Он уже ждал меня в укромном уголке сбоку — как всегда, в безукоризненном костюме-тройке. Увидев меня, Сэл поднялся и ждал стоя, пока я подойду к столу. Официант появился незамедлительно. Мы заказали напитки.
Сэл начал разговор с вопроса:
— Вы уже слышали, у нашего друга Говарда прекрасные новости?
— Вы про тест?
— Именно.
— Вы замечательный! Как прекрасно, что помогли ему это устроить.
— Говард никогда не подведет, этому парню можно доверять в любой ситуации — настоящий друг. Я услышал о блестящем исследователе-медике из университета Джонса Хопкинса, который разработал тест на ВИЧ. Я позвонил. Сказал, что у меня есть близкий друг, которому нужно развеять свои понятные страхи и который согласился бы стать волонтером, чтобы принять участие в одном из пробных тестов.
Все это я узнала еще в понедельник: во время нашего традиционного ужина Хоуи рассказал, что дважды сдал кровь в лаборатории «Нью-Йорк медикал», а образцы отправили в Бельгию, в университет Джонса Хопкинса. С того момента до нашего ужина прошло четырнадцать дней.
— Первый тест дал отрицательный результат, второй — через шесть дней — тоже отрицательный. Похоже, мне каким-то образом удалось увернуться, — сказал тогда мне Хоуи.
Мне хотелось запрыгать на одной ножке. Вместо этого я крепко обняла своего чудесного и близкого друга:
— Береги себя. Я хочу, чтобы мы с тобой вместе состарились.
— Сэл Грек сказал мне то же самое. Это ведь он все это для меня устроил. Сэл, кажется, может исправить все, кроме смерти.
Сейчас, в баре «Карлайл», я сказала Сэлу:
— Вы сняли огромный груз с души Хоуи, нашего общего друга. У меня нет слов…
— Благодарю, это очень любезно с вашей стороны. Но довольно хороших новостей… расскажите мне все.
Я пересказала Сэлу все, что сказал мне Адам. Он лишь один раз поднял палец — нам подали коктейли, и Сэл показал, что я должна замолчать, пока не отойдет официант: он был одержим секретностью. Как только официант ушел,
