...Подъехала коляска личного выезда. Садыкджан, подобрав полы бухарского халата, легко вскочил в нее. Ткнул кучера в спину. Породистый, рослый, хороших кровей вороной жеребец - любимец хозяина, оскалясь и закусив удила, фыркнул, уронил клок пены и резво взял с места.
Через двадцать минут Садыкджан-байвачча уже въезжал во двор своего дома.
Слуги, почтительно наклонив головы, стояли с двух сторон на ступенях входа - от нижней до верхней. Байвачча быстро взбежал на веранду. Резко обернувшись, подозвал старшего слугу, спросил отрывисто:
- Он здесь?
- Еще нету, хозяин...
- Когда придет, сразу веди ко мне... Все куплено?
- Как вы приказывали.
- Коньяк, вино?
- Все готово, хозяин.
Слуга, приложив правую ладонь к сердцу, сломался в пояснице.
Пройдя через анфиладу комнат, Садыкджан-байвачча вошел в свой кабинет. Сбросил халат, снял чалму. Устало опустился в кресло. Привычным движением, не глядя, достал из сейфа бутылку коньяка. Плеснул в пиалу. Выпил. Спрятал обратно.
Давно уже не соблюдал Садыкджан никаких запретов и ограничений шариата, но держать коньяк открыто, на виду у слуг, воздерживался даже в собственном кабинете. Зато курить в своем доме позволял себе в любой комнате, несмотря на то что коран в равной степени запрещал мусульманам как пить вино, так и употреблять табак.
Глубоко затянувшись английской папиросой, байвачча откинулся на спинку кресла. Он был раздражен сегодня с самого утра, хотя и старался никому не показывать этого.
Вчера в Коканд приехал Миркамилбай Муминбаев. И, как говорится, едва лишь выйдя из вагона железной дороги, андижанский миллионер уже через час встретился в своем номере в гостинице с неким человеком, который официально был владельцем всего лишь двух местных учетно-вексельных контор, а на самом деле через петербургский банк Рябушинского занимался в Туркестане крупными финансовыми операциями, пуская в оборот, по имевшимся слухам, средства нескольких членов императорской фамилии. Поговаривали также и о то, что это были не просто деньги великих князей, - главную роль, например, в махинациях с ценными бумагами играли якобы и капиталы из Европы.
Выяснить подробности встречи в гостинице Садыкджан-байвачча поручил своему близкому родственнику Алчинбеку, которого с некоторых пор за усердие приблизил к себе, а недавно тайно сделал одним из своих особо доверенных личных секретарей.
И вот что рассказал Алчинбек сегодня утром.
В прошлом году Миркамилбай депонировал в банке Рябушинского чудовищную сумму - один миллион восемьсот тысяч рублей из расчета шести процентов годовых. Вклад был сделан, естественно, не наличными, а учетом векселей. Агент Рябушинского трижды обернулся с этими суммами и на русских, и на европейских биржах, закладывая и перезакладывая андижанские векселя с помощью своих западных партнеров на счетах великих князей.
И все участники операции нажили кучу денег, а Миркамилбай получил чистыми на руки триста двадцать тысяч рублей! Как говорят русские, не ударив даже палец о палец!
А он, Садыкджан-байвачча, остался в стороне...
Еще глоток коньяка!
Сегодня вечером Миркамилбай Муминбаев будет здесь, у него. На любых условиях предложить ему деловое партнерство.
Шутка ли, триста двадцать тысяч рублей! Сколько нужно скупить, обработать и отправить в Россию хлопка, чтобы записать в книгах прихода эту сумму? Сколько товаров пропустить через магазины и лавки, чтобы взять такую разницу на элементарной купле-продаже? А тут выбросил на прилавок самый быстрый и прибыльный товар - деньги! - и оборот ускорился в несколько раз, а чистая прибыль как с неба упала.
Но чтобы торговать деньгами, нужно иметь хороших, надежных покупателей. Первому встречному-поперечному деньги, и особенно большие, предлагать нет смысла. Невыгодно. Когда продается такой товар, как деньги, и продавец и покупатель получают особую взаимную пользу друг от друга. И поэтому именно здесь, при торговле деньгами, очень важен личный контакт, объединение интересов.
Банк Рябушинского - хороший покупатель. Тем более хороший покупатель Европа. А участие и посредничество в сделках членов императорской фамилии - надежная гарантия успеха.
Подлец Миркамилбай сумел под самым носом у него, у Садыкджана, установить контакт с кокандским агентом Рябушинского.
Значит, теперь нужно идти на все - лесть, унижение, временные убытки, чтобы только войти в долю к этому проклятому Миркамилбаю и вслед за ним пробиться в Петербург, к великим князьям. А когда это произойдет, миллионера из Андижана можно будет и оттереть в сторону, а если начнет сопротивляться...
Садыкджан почувствовал, как внутри у него закипает крутая волна неуправляемого, слепого бешенства.
Так всегда бывало с ним, когда он терпел неудачу в делах или упускал реальную возможность быстро нажить хорошие деньги.
Если это состояние заставало его дома, он обычно уходил на женскую половину к одной из своих трех жен (чаще всего, конечно, к самой молодой) и в ее обществе искал утешения от своих неудачных финансовых предприятий.
Самую молодую жену звали Шахзода. У нее была очень женственная, зовущая фигура, а кожа такая нежная, что, едва прикоснувшись к ее руке, байвачча сразу же забывал обо всем на свете.
Много раз успокаивала красавица Шахзода своего темпераментного мужа, взбешенного деловыми неурядицами, много раз снимала напряжение с его души.
Но в последнее время и Шахзода перестала утолять гнев.
Несравненные ее прелести уже не заслоняли перед свирепым взором байваччи многозначные цифры доходов, уплывших в чужие карманы то ли по своему недосмотру, то ли по чьей-то чужой воле. И хотя никакого застоя в делах не было, а сумма общего капитала непрерывно возрастала, общение с молодой женой больше не облегчало того мрачного, гнетущего состояния, которое неизбежно наваливалось на него, когда упущенную выгоду нельзя было уже наверстать ничем.
И однажды, после какого-то незначительного просчета на бирже, он даже не вспомнил о Шахзоде. И тогда же, некоторое время спустя, он понял, что ему нужна новая молодая жена, которая помогала бы ему справляться со своими настроениями в случае деловых неудач.
Но в какой семье, в каком доме Коканда заботливые родители уже вырастили для него, Садыкджана, такую девушку? Самую молодую, самую красивую, а? Чтобы за нее было не жалко заплатить хорошие деньги, чтобы свадебный калым не пропал бы зря.
Озабоченного поисками новой жены дядю невольно выручил племянник... Когда-то Алчинбек (под большим секретом, разумеется) рассказывал байвачче о тайной и возвышенной любви его друга по медресе поэта Хамзы и дочери торговца со старого базара Ахмад-ахуна. Рассказ этот запомнился Садыкджану.
Может быть, потому, что, расписывая красоту дочери торговца, Алчинбек не жалел ни слов, ни красок.
Теперь, когда была нужна новая жена, байвачча вспомнил про Ахмад-ахуна. Верные люди под предлогом покупки новых платьев привели Зубейду в дом, где Садыкджан, не обнаруживая себя, увидел из соседней комнаты лицо девушки.
Но Зубейда пришла покупать платья не одна. За ней увязалась младшая жена отца - Зульфизар.
Это и заставило тогда Садыкджана принять необычное решение. Зульфизар поразила байваччу. "Мои будут обе!" - мгновенно решил он.
И, чтобы не откладывать дела в долгий ящик, на следующий же день послал человека к Эргашу, потому что не существовало в природе никакого другого способа, которым можно было бы заставить Ахмад-ахуна отдать ему, Садыкджану, и дочь и младшую жену.
А без Зульфизар байвачча уже не представлял себе своей дальнейшей жизни. Да и без Зубейды тоже. Страсть к обеим молодым женщинам, как это часто бывает с мужчинами, не привыкшими себе отказывать ни в чем, пронзила Садыкджана одновременно и насквозь.
А что могло помешать ему удовлетворить свою страсть в городе, половина которого вставала и ложилась по его повелению?
Ничто.
Ведь он не кто-нибудь, а Садыкджан-байвачча! Опора всего Кокандского вилайета. Второй человек во всей Ферганской долине после Миркамилбая Муминбаева.
- Ну? - строго спросил хозяин дома.
- Он отказал нам, мой байвачча, - печально вздохнул КараКаплан, - да перейдут ко мне все ваши болезни, недуги и огорчения.
- Что, что? - сморщившись, не понял Садыкджан. - Он отказал мне?
- Вах, отказал, да быть вам всегда здоровым и счастливым.
Хозяин дома не верил своим ушам. Кто отказал ему? Ахмадахун, ничтожный и мелкий купчишка, все деньги которого можно унести в одной тюбетейке? И кому он отказал? Человеку, который кормит половину Коканда? Нет, в это просто нельзя было поверить.
- Вы все сделали так, как я приказал?
- Все, мой байвачча, все от начала и до конца... Мы перелезли через забор, тюкнули по башке сторожа...
- Я не приказывал убивать сторожа.
- А мы и не убивали его, мы только сделали его сон более глубоким.
