провести через неделю для населения города концференцию по усадьбе. Сегодня он уезжает, поэтому только через неделю. Конференция будет в большом зале мэрии, он уже договорился. Выступят мэр, сам Вильегорский и реставратор. Информация по истории усадьбы – на нас. Я думаю, Вероника Аркадьевна, ты понимаешь, что ответственность ложится на твои плечи.
– Я поняла, Зиночка Петровна, – смущенно ответила Ника, мысленно коря себя за поведение.
«Может быть это и к лучшему. Что я как ребенок себя веду. Надо будет объясниться с Сергеем – сказать ему о нашем родстве, чтобы не давать надежду. Себя мучаю и его. Начнется тогда новый виток наших отношений, но теперь уже родственных», – решила она. Но их отношения так и не перешли в эту стадию.
Глава 16
Пробираясь на юг страны уцелевшие в ходе юнкерского мятежа владимирцы, Сергей Вильегорский и два его товарища, к середине декабря 1917 года оказались в Курской губернии. Вчерашние гимназисты были в состоянии полной растерянности. Патриотически настроенные юнкера рвались защищать страну от немцев в составе действующей армии. Но прежней царской армии со строгой дисциплиной уже не существовало. Этому способствовала политика Временного правительства после событий Февраля 1917 года. А в октябре появился новый внутренний враг – большевики. Возглавляемые полковником Головиным юнкера не приняли новую власть Советов, но в борьбе с ней потерпели поражение. Сергей и его товарищи не могли вернуться домой, так как понимали, что пощады для них не будет. В Дерябинских казармах для нижних чинов флота, где им удалось укрыться, они провели всего одну неспокойную ночь, покинув их на рассвете. С одним знакомым Сергею удалось отправить записку домой. Отдавая ее, он просил незаметно передать записку через горничную, которая каждый день выходила из дома. И вот теперь Сергей недалеко от Вильегорского. Он знал, что в усадьбе после гибели управляющего никто не жил. Туда друзья направились под прикрытием ночи, чтобы отсидеться, а заодно осмотреться, делая незаметно выходы в город.
Слезы навернулись на глаза молодого графа, когда он увидел следы всеобщего разорения в родовом доме. Стекла были разбиты, мебель почти отсутствовала или была разломана, по особняку гулял холодный ветер. Найдя приют в небольшом доме управляющего, где еще сохранились стекла в окнах и печь не была разломана, беглецы заснули мертвецким сном даже не позаботившись о дозоре. Утром, голодные и продрогшие, они смогли развести огонь в печи и нагреть воды из снега. Подойдя к окну, Сергей увидел, что из трубы дома настоятеля вился сизый дымок.
– Ребята, мы спасены. Отец Арсений здесь. Я совсем забыл о храме, – сиплым от простуды голосом прошептал Вильегорский.
– Не спеши, а вдруг там нет батюшки, а какие-нибудь грабители находятся, – взволнованно заметил Петр Шишкин, один из товарищей Сергея.
– Правильно. Сережа, не надо торопиться, – поддержал Петра второй товарищ. Это был Алексей Скородумов.
– Ребята, вряд ли. Это в усадьбе никого нет, а в деревнях рядом люди-то живут. Наша усадебная церковь – приходская для всей округи.
Пока они решали, что делать, из дома настоятеля вышла какая-то женщина с коромыслом на плече.
– Да это же матушка Серафима! – узнал ее Сергей.
И друзья, утопая в глубоком снегу, стали торить дорожку к дому настоятеля. Матушка Серафима, возвращаясь с полными ведрами, встала на месте, как вкопанная.
– Матушка Серафима, матушка Серафима, – закричал Сергей. – Не бойтесь. Это я, Сергей Вильегорский.
На его крик из дома выбежал юноша, лет четырнадцати, и маленькая девочка.
– Батюшки, молодой граф. Сереженька, милый, как ты здесь оказался? А, маменька, графиня Александра Петровна, где же? – всплеснув руками, запричитала попадья. – В дом скорее проходите. Господи, да как же вы отощали.
– Матушка, это мои друзья Петр Шишкин и Алексей Скородумов. Мы вместе учились в военном училище, – обессиленным голосом ответил Сергей и потерял сознание.
Когда через полчаса он пришел в себя, то увидел сидящих за столом своих товарищей и отца Арсения.
– Отец Арсений, здравствуйте!
– Здравствуй, крестник мой, здравствуй, Сереженька! Вот и очнулся, голубчик. А уж как напугал нас всех. Я службу закончил только, смотрю несется сын мой Кирилл Арсеньевич, сломя голову и так тараторит, что я ничего поначалу понять не мог.
– Извините, батюшка, это все эмоции, стресс сильный.
– Да не только эмоции, сын мой. Настоящий голодный обморок. Встать-то можешь? Давай за стол. Но много, ребятки, есть сразу вам нельзя. Понемножку, чада мои, – говорил скороговоркой басистым голосом отец Арсений. – Да и расскажите, как вы здесь оказались.
Во время рассказа молодого графа и его друзей отец Арсений постоянно хмурил брови и мрачнел. В комнате стояла полная тишина, когда Сергей рассказывал о том, какую зверскую расправу учинили большевики над безоружными юнкерами.
– У нас здесь тоже очень неспокойно. Многие мужики-солдаты с фронта вернулись покалеченные и обозленные на старую власть. В деревнях крестьяне бунтуют, власть Советов устанавливают. Армии фактически нет. Хорошо, что немец сюда еще не дошел. А большевики с левыми эсерами власть у нас делят. Левые эсеры тут посильнее сначала были. Что в Питере произошло – знаем из газет, да понаслышке. А теперь вот от вас услышал. Беда нависла над страной! Спасать надо матушку Россию!
– Отец Арсений, мы прятаться не думаем. На юг пробираемся. Но обессилели. Немного придем в себя и пойдем дальше своей дорогой.
– Правильно решили, чадо мои. Пусть Господь вас хранит! – сказал отец Арсений, взяв в руки икону Спаса Вседержителя. – Благославляю вас на борьбу праведную!
Через пять дней Сергей с товарищами продолжили путь на юг. Они решили продвигаться к генералам Алексееву и Корнилову. Еще при Временном правительстве генерал Алексеев начал вести подготовительную работу по созданию «алексеевской организации» с целью борьбы с анархией и немецко-большевистским нашествием. Юнкера узнали об этом от своего руководителя, полковника Н.Н. Головина. Через восемь дней после прихода большевиков к власти генерал Михаил Васильевич Алексеев выпустил воззвание к офицерам, в котором призвал их «спасти Родину». Это информация дошла до ребят, когда они уже были в бегах.
Добравшись к концу декабря до Новочеркасска, столицы Всевеликого войска Донского, Сергей с товарищами встретили здесь своих единомышленников. Это были офицеры, юнкера из разгромленных большевиками училищ, студенты. Никакого денежного содержания не было. Сергей вместе с другими добровольцами был одержим идеей спасения Родины. Атаман донских казаков Каледин очень холодно принял добровольцев. Фактически донское казачество было само по себе, хотя противник у них с Добровольческой армией был один. А власть Советов наступала быстрыми темпами. На Дону было оставаться опасно. Алексеев принял решение перебраться на Кубань, надеясь на поддержку кубанского казачества. Участвуя в Ледяном походе,
