забрали, патологоанатом пообещал поставить мистера Данмана в начало очереди. До вскрытия нельзя утверждать точно, но, судя по всему, это обычное самоубийство.
– Вам нужны люди в помощь? – спросил Нортон.
– Завтра утром приедут криминалисты из Нориджа, бегло осмотрят комнату Кавендиша. Хотя вряд ли там что-нибудь осталось. В комнате сделали уборку. Их следовало вызвать сразу.
– Тогда никто не думал ни о чем криминальном, считали смерть естественной.
– Просто это усложняет работу, сэр. Вы же знаете, насколько при расследовании убийства важны первые сутки.
– Убийства?
– Простите, сэр, я забегаю вперед. Однако после смерти Хью Данмана не надо быть гением, чтобы сообразить: дело нечисто.
– Считаете, обе смерти как-то связаны?
– Если нет, то совпадение бесподобное. Все же не буду заниматься домыслами, пока не раздобуду факты. Их пока катастрофически не хватает. В общем, как только криминалисты закончат с комнатой Кавендиша, я отправлю их в коттедж Хью Данмана.
– Главный вопрос: долго ли мы сумеем скрывать все от прессы? Одна смерть, которую пока считают случайной, тревожит и удручает, но две смерти вызовут массовую панику в школе и среди родителей.
– Данман, по крайней мере, умер вне территории школы.
– Верно, однако, если там творятся черные дела, можем ли мы подвергать риску стольких детей, Хантер?
– Нет. Отчет о вскрытии Данмана нужен как можно скорее.
– Вы сообщили о Данмане директору?
– Да. Позвонила десять минут назад. Сами понимаете, он очень обеспокоился. Мягко говоря. Я встречусь с ним завтра с самого утра.
– Держите меня в курсе, Хантер. Простите, что подсунул вам очередной труп в первый же день после отпуска.
Джаз представила, как Нортон усмехается.
– В результате я не успела вовремя домой и не написала «Мону Лизу», сэр.
– Увы. Ну, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, сэр.
Майлз остановил машину перед коттеджем.
– Спасибо, что подвезли. Надо бы пригласить вас на чашечку кофе, но я как выжатый лимон.
– Вы, мэм? Устали? Быть не может.
– Ничего, я скоро войду в колею, но сегодня – ванна и баиньки. Заберите меня завтра в семь, хорошо?
– Хорошо. А я, пожалуй, поисследую злачные места Фолтсхэма. – Майлз подмигнул.
– Может, поисследуете одно конкретное злачное место? То, куда в вечер смерти ходил Чарли с приятелями? Поболтайте с хозяином, расспросите.
– Задача не из простых, мэм. Для маскировки придется выпить мно-ого пива.
– Вы справитесь, я в вас верю. До завтра. Спокойной ночи.
* * *
Лежа в ванне, Джаз размышляла над событиями дня.
Мог ли Хью Данман, неожиданно оставшись за главного во Флит-Хаусе, случайно или намеренно заменить эпилим Чарли аспирином?
Если найти мотив и доказать виновность Данмана, дело окажется совсем простым.
Джаз вздохнула. Вылезла из ванны, схватила полотенце и, покрывшись мурашками, перебежала через неотапливаемую лестничную площадку в спальню.
Когда это Джаз попадались простые дела?
Хотя должны же они существовать…
Она надела халат и спустилась на первый этаж. Огонек автоответчика мигал. На нем были сообщения от сантехника, дизайнера и отца, желавшего услышать подробности ее первого дня на старой работе.
Джаз набрала номер родителей:
– Пап, это я. Ага, хорошо, но боже, как я устала! В пять тридцать обнаружила еще один труп, так что дело набирает обороты.
– Как?! В сонном Норфолке? Ну, для тебя все звезды сошлись, милая. Рада возвращению?
– Пойму через несколько дней, а пока я просто выжатый лимон.
– Верю. И, между прочим, считаю, что ты приняла правильное решение. Приедешь к нам в воскресенье на обед? Заодно все расскажешь.
– Я бы с радостью, но посмотрим, как пойдут дела.
– Конечно. Только, знаешь, ко мне тут сегодня забегал один малый. Зовут Джонатан Скотт, пишет докторскую по преступности в современной Британии. Он прослышал в университете, что моя дочь – детектив Скотленд-Ярда, и воспылал желанием взять у тебя на днях интервью.
– Я буду страшно занята, пап.
– Понимаю, но, может, уделишь Джонатану часик в воскресенье, после того как насладишься ногой ягненка в мамином исполнении? Ужасно милый молодой человек. Тебе понравится.
– Ты что, хочешь нас свести?!
– Бог с тобой, нет. Да и вообще, он младше тебя на несколько лет.
– И не позарится на дряхлую старую деву?
– Совершенно верно.
– Спасибо, папа. Умеешь ты поддержать мой моральный дух, просто чудеса с ним творишь. Как твое самочувствие, кстати?
– Бодр и весел, как всегда.
– Хорошо. Если расследование не помешает, в воскресенье буду у вас.
– Жду с нетерпением, золотко. Береги себя.
– Поцелуй маму. Спокойной ночи, пап.
Джаз выключила свет и устало побрела на второй этаж. Укладываясь, она вдруг сообразила, что сегодня впервые за последние семь месяцев ни разу не вспомнила бывшего мужа.
Лицо Роберта Джонса было необычного цвета. Джаз заметила бусинки пота у него на висках.
– Я крайне встревожен, инспектор Хантер. Крайне встревожен. Одну смерть, вполне вероятно случайную, мы еще переживем, но две… Две – уже опасно.
– Понимаю, мистер Джонс. Положение весьма неприятное. Если вас это немного успокоит, мы уверены, что мистер Данман совершил самоубийство.
– Ну, хоть что-то, – согласился директор.
– Разумеется, мы не можем дать официального подтверждения до окончания вскрытия, – добавила Джаз.
– Разумеется. Значит, просто несчастливое совпадение?
– На этот вопрос я пока ответить не могу, увы. Скажите, а мистер Данман и Чарли Кавендиш ладили?
– Знаете… они, попросту говоря, отличались как день и ночь. Чарли – совсем не приверженец учебы, этакий свой парень, шумный и беспокойный. Хью, напротив, кроткая душа, человек старой формации. В молодости он преподавал латынь в Оксфорде. Вел тихую жизнь в окружении книг, много переводил для Британской библиотеки. Я часто задавался вопросом, что Хью вообще делает здесь, в нашей школе. Он ведь был признанным экспертом по латинским рукописям четырнадцатого столетья.
– В школе его любили?
– Да, очень, – ответил директор. – Никто о нем дурного слова не говорил. Добрейший человек, пусть чуточку и не от мира сего, и отличный наставник, особенно для мальчиков помладше, которые впервые оторвались от дома. Хью с готовностью выслушивал их проблемы.
– У него была семья?
– Он жил один. По-моему, никогда не состоял в браке. Что же до других родственников… – Роберт Джонс пожал плечами: – Я понятия не имею. Он держался сам по себе, не стремился общаться с коллегами.
– Тогда попробуем отыскать ближайших родственников при помощи компьютеров.
– Жаль, что я не могу вам помочь. В личном плане Хью был настоящей загадкой.
– Вы не замечали в нем каких-нибудь перемен в последнее время? Он не казался подавленным?
– Нет, однако Хью никогда не проявлял чувств. В его умной голове могло происходить что угодно, но что именно, никто
