Самоубийства шли своим чередом, с регулярностью сводок дорожно-транспортных происшествий. У Марго накопилось уже больше сорока папок.
Единственной путеводной нитью оставалась Лариса Паулс, и Марго оберегала эту ниточку, как росточек редкостного растения. Когда в список самоубийц попал приезжий лох, которого Паулс заклеила в ресторане, привезла к себе домой и сразу же дала от ворот поворот, Марго получила санкцию на постоянное прослушивание телефона и скрытую камеру.
Теперь жизнь Марго стала значительно интереснее. По части интимной в ее послужном списке значились неуютные амуры наспех в студенческом общежитии, однократное неудачное замужество, затем нудная связь с прицелом любой ценой родить ребенка, увы, безрезультатная, и, наконец, длительный вялотекущий роман с женатым сотрудником прокуратуры, где алкоголя было больше, чем секса. Поэтому она от изумления раскрывала рот, глядя, что вытворяла эта телка с мужчинами.
Лола любила вкусно поесть и совершенно не беспокоилась, как ее гастрономические наклонности скажутся на фигуре. Сложения она была плотного, как говорится, при формах, но назвать ее толстухой не приходило в голову никому. Бешеная сексуальная энергия и специфический нерв какой-то темной активности исправно сжигали любой избыток калорий. Еда для нее была занятием чувственным, и процесс поглощения ею пищи смотрелся со стороны как откровенная до неприличия сексуальная процедура. Почти каждый попавший к ней в постель мужчина обязательно докладывал, в качестве запоздалого объяснения в любви, что безумно ее возжелал, наблюдая, как она ест.
Дома, в своей мультиспальной кровати, застеленной ярко-красными простынями, чувствуя себя полностью хозяйкой положения, она импровизировала маленькие постельные сценарии, сочетавшие два ее любимых занятия, секс и еду.
Но время от времени она совершала поступки, не вписывающиеся в естественную для нее модель поведения. В любую минуту - едва войдя в дверь или уже в постели - она могла внезапно проникнуться страхом и отвращением к партнеру и немедленно выставить его из дома. В поведении Лолы определенно присутствовали некоторая непредсказуемость и нервозность, что никак не вязалось с рациональностью и уравновешенностью ее натуры.
Решив, что пора поглядеть на Паулс своими глазами, а не через объектив видеокамеры, Марго просто заявилась в кафе, где Лола назначила свидание какому-то типу.
Паулс явилась точно, секунда в секунду, плюхнулась в кресло и закинула ногу на ногу, предоставив взорам присутствующих мужчин в меру полные бедра, окруженные серебристым сиянием колготок. Не дожидаясь заказа, официант принес ей несколько крохотных тарталеток с неведомо какими малогабаритными лакомствами, поглощением коих Лола немедленно занялась. Внезапно она прервала свое занятие и по очереди внимательно оглядела всех сидящих в кафе мужчин (и только мужчин, отметила про себя Марго), но это был не оценивающий взгляд самки, а взгляд настороженный, подозрительный. Затем Лола вернулась к опустошению тарталеток с полной самоотдачей и вскоре стала центром внимания и мужчин, и женщин, с той разницей, что женщины подглядывали исподтишка.
Да, здесь было на что посмотреть. Это не выглядело как поедание пищи, а скорее как слияние с нею - Лола ее обольщала, заманивала в себя. Мужчин зрелище возбуждало до крайности, казалось, все они без исключения изнемогают от желания быть поглощенными этой теплой манящей полостью, ее оранжево-красным влажно трепещущим нутром, которое назвать просто ртом язык бы не повернулся.
"Тип" опоздал на пятнадцать минут, и Лола прочитала ему нотацию высоким ломающимся голосом с интонациями обиженного ребенка. Он ерзал в кресле, не зная, куда девать руки, но Марго почувствовала, что это - всего лишь ласковый вариант выволочки, а когда понадобится, в этом детском голоске появится режущая сталь.
Марго не стала дожидаться дальнейшего развития событий, ей стало ясно: Паулс совершенно нормальна, но чем-то обеспокоена, кого-то или чего-то боится, причем не знает, откуда и в каком виде ждать опасности.
Вскоре Марго получила возможность сделать ход в своей игре, и причиной тому стал очередной самоубийца, можно сказать, юбилейный - пятидесятый по счету. Бывший космонавт, удачливо и энергично внедрявшийся в рекламный бизнес, он столкнулся с Паулс на экономическом форуме регионального масштаба.
Поведение Лолиты за год, пока она пребывала под незримой опекой Марго, сильно изменилось. Она шарахалась от мужчин, едва успев свести знакомство, и в результате все чаще, иной раз по три ночи подряд, спала в своей необъятной постели в одиночестве.
Познакомившись с космонавтом, она, как обычно, поужинала с ним в ресторане, а затем, в нарушение регламента, не отфутболила его и не повезла к себе домой, а отправилась с ним в его гостиничный номер. На следующий день парочка переселилась в квартиру Паулс, и они прожили вместе больше недели такого постоянства у девчонки Марго ранее не наблюдала. Марго даже было подумала: неужто у этой паршивки жизнь как-то наладится?
Но, увы, неизбежное - неизбежно. Сцена расставания произошла ночью и получилась тяжелой. Он вернулся в свой номер в гостиницу и следующий день начал с того, что купил билет на самолет, отлетавший в Новосибирск через двое суток. Потом совершил три поездки по городу по своим коммерческим делам. Вечером отправился в гостиничный ресторан, откуда привел к себе в номер двух девиц, и они втроем резвились всю ночь, слегка беспокоя шумом респектабельную супружескую пару в соседнем номере. Далее он несколько часов отсыпался, после чего спустился в ресторан и пообедал, по свидетельству официанта, основательно и со вкусом. Затем вернулся в номер и вскрыл себе вены ножом.
Марго отлично понимала, что космонавт покончил с собой отнюдь не из-за отказа Паулс в постельных забавах, но ведь девчонка могла этого и не знать. А если и знала, то все равно - отчего бы следователю не поиграть в версию самоубийства на почве несчастной любви? О статье "Доведение до самоубийства", понятно, не могло быть и речи, но Паулс так или иначе была на крючке, в том смысле, что теперь и сотня самых лучших адвокатов была бессильна избавить ее от общения с Марго.
Марго позвонила ей в офис, стараясь, чтобы голос звучал устало и скучно:
- Вас беспокоит следователь, который занимается делом Громова. Вы с ним, кажется, были знакомы? - Марго нарочно построила фразы так, чтобы избежать раздражающих слух обычных людей словосочетаний "следователь прокуратуры" и "по особо важным делам".
- Да... знакомы.
- Мне нужно с вами поговорить.
- Пожалуйста, в любое время.- В речи Паулс не было никакого намека на ершистость или испуг, а скорее дежурная любезность делового человека.- Вы хотите, чтобы я приехала в прокуратуру?
Ага, значит, она отлично знала, какая инстанция ведет дела о самоубийствах.
- Нет, я думаю, обойдемся без протокола. Да и вам,- Марго позволила себе доверительно усмехнуться,- вероятно, удобнее нейтральная территория.- Она назвала кафетерий, доступный ее кошельку, но и достаточно престижный для Паулс.
Марго начала разговор в деловитом ключе.
- Мне представили подробный отчет обо всех действиях Громова с момента прибытия в Петербург. Все следственные факты однозначно доказывают самоубийство. Но мотивы? Вы же понимаете,- Марго понизила голос, придав ему чуть заметный оттенок интимности,- это не тот случай, когда алкаш повесился на чердаке... Человек известный, хоть что-то написать надо бы, а у нас - никакой версии, полный завал. У вас есть хоть какая-нибудь догадка, почему он мог это сделать?
- Ни малейшей.
- Вы не замечали в нем нервозности, подавленности, скрытого страха?
- Нет. Психологически он был в отличной форме...- Лицо Лолиты на секунду смягчилось.- Да и физически тоже,- добавила она без тени улыбки.
Марго неожиданно подумала, что ее с Паулс сближает, быть может, даже роднит, полное отсутствие у обеих чувства юмора, но она тотчас отогнала эту ненужную мысль.
- Еще один вопрос, Лариса Генриховна. Вопрос деликатный, если не хотите, можете не отвечать. Вы с Громовым практически не расставались почти десять дней. А последние двое суток его жизни не встречались ни разу. Вы поссорились?
- Не совсем, ссорой это не назовешь... Постойте-ка, а откуда вам все это известно?
- Да как же,- Марго скорчила умильную физиономию,- на вас все обращали внимание. Гостиничная обслуга, официанты - все в один голос твердят: "Такая чудесная пара, посмотришь - душа радуется".
- Надо же... а я думала, нет до нас никому дела.- Лолита подозрительно нахмурилась.- И вы что же, у каждого самоубийцы жизнь так препарируете?
- Разумеется, нет, Лариса Генриховна. Но в том и загвоздка, что сейчас речь не о "каждом самоубийце". Когда в деле замешана космонавтика, может сунуть нос ФСБ, а то и ФСК, они люди дотошные и непредсказуемые. Вот я и подстраховываюсь.
