Коротко: упрямое, но безрезультатное требование уважения.
Актуальная проблема [Норм-фактор: 2]:
Неудача попытки упрочить свое положение в соответствии с его собственным мнением о своих достоинствах, в сочетании с непрерывным усилием "показать себя", не имея к тому достаточных оснований, привели к значительному стрессу. Пытается избежать чрезмерных требований к своим ограниченным возможностям, вырабатывая защитную установку - отказывается брать на себя какую бы то ни было ответственность и не ввязывается в какие-либо дальнейшие "неприятности".
Стремления мотивированные самопониманием [Ключ: 12]:
Не чувствует себя способным преодолеть трудности и отстоять свои требования. Уклоняется от напряженности конфликтных ситуаций и ищет удовлетворения в дающем удовольствие комфорте и в душевной гармонии.
Эмоциональная настроенность к определенному лицу [Ключ: 13]:
Опасается, что из-за внутреннего стеснения или внешних ограничений не сможет свободно действовать и все пережить. Стремится преодолеть стеснение и избавиться от ограничений, делающих поведение вынужденным, но это вызывает повышенную возбудимость.
Оценка своего "я", твердость воли [Норм-фактор: 4]:
Считает, что не обладает достаточной твердостью, чтобы добиться желаемого. Свою неуверенность компенсирует повышенной возбудимостью. Нуждается в атмосфере, соответствующей его возбужденному состоянию. Ищет такие контакты и такие обстоятельства, которые поддерживали бы его в возбужденном состоянии. Развивает бурную деятельность, чтобы не впасть в состояние расслабления.
Возбудимость, импульсивность [Норм-фактор: 4]:
Опасается из-за утраты испытать чувство одиночества. Испытывает непреодолимую потребность в гармоничных сердечных отношениях.
Ожидание, отношение к окружению [Норм-фактор: 4]:
Потребность в нежном отношении и в приятном времяпрепровождении почему-то не удовлетворена. Боится, что упустит подвернувшийся случай удовлетворить ее, если такой подвернется и что его обойдут другие. Для того чтобы иметь возможность пережить радость чувственных наслаждений, ведет себя расчетливо.
Общая эмоциональная структура [Норм-фактор: 2]:
Инфантильность.
Надеется, что как по мановению волшебной палочки, реализуются его потребности в безопасности, идиллической гармонии. Часто мечтает, забыв обо всем.
Психопатологически: чередование состояний возбуждения и депрессии. Психогенные мотивы: страх перед внутренним одиночеством, страх перед ограничениями, страх, что придется подчинить свое поведение необходимости.
Стремление к изнеженности и жалость к себе.
Ищет прочной опоры и дающей спокойствие безопасности. Стремится к разрядке в идиллически-гармоничных отношениях. Считает, что только они могут дать ему возможность почувствовать удовлетворенность. Но такие отношения всего лишь результат его иллюзий.
Психопатологически: страх перед разочарованием, депрессивное состояние. Психогенные мотивы: страх перед внутренним одиночеством, иллюзорное ожидание блага, счастья.
"Вот ублюдок, - подумал я. - Наверняка, он тоже чего-нибудь боится."
Сколько себя помню, всегда боялся одиночества. Не знаю, какого именно: внутреннего или внешнего... какая разница? Все равно ведь боялся.
Я боюсь церквей. Нет-нет! Я их всего лишь ненавижу. Страх тут ни при чем. Ненавижу церкви. И всяких попов, батюшек, дьяков и подобной шушеры. И Папу Римского тоже ненавижу. И Ватикан их ненавижу.
Спросите: "Откуда такая ненависть? Ведь Бог, есть любовь". А кто вам сказал, что я ненавижу Бога? И кто вам сказал, что церковь - дом Бога. И почему вы считаете, что служители церкви, посредники между вами и Богом?
Я верю в Бога. Но я не верю в иконы и кресты. Стоит показать людям библию и сказать: "Эта старая книга - священна," - как тут же они начинают со слезами на глазах падать на колени перед почти истлевшими страницами и пытаться к ней прикоснуться.
Когда-то... Не помню когда... Помню, что летом. В общем, я был тогда еще маленький: лет одиннадцать, не больше. Я оказался в церкви. Я отстоял всю службу, наблюдая, как все, кто там был, стояли сгорбившись, а в промежутках между этим, кажется на фразу "Господи помилуй. Аминь" крестились и кланялись. Я тоже так делал, хоть и жутко стеснялся.
И вот служба закончилась. Я думал, пришел конец моим страданиям и унижениям. Но нет!
Большая часть присутствующих выстроилась в огромную очередь, которая начала медленно двигаться. Мне сказали стать в эту очередь и поцеловать "Святой крест и руку батюшки". Я сразу не понял, но молча - раньше я вообще мало разговаривал - встал в очередь. И вдруг, пройдя несколько метров вперед, я увидел, что мне предстояло делать: впереди идущие люди останавливались, и по очереди целовали сначала крест, а потом руку того, кто держал этот крест. "За что мне это?" - проскочило в моей голове.
Четыре, три, два... Я следующий!
Я наклонился и, старясь не встретиться с взглядом батюшки, поцеловал крест. Сделав, это я собирался прошмыгнуть к выходу, где меня ждали, но случайно наши взгляды пересеклись. Я испуганно потянулся губами к руке батюшки, а он как будто подставил мне ее - не знаю, может, мне показалось так тогда.
Я испытал жуткое унижение.
С горящим лицом я быстрым шагом прошел к выходу.
После этого я очень много дней молился перед сном, читая "Отче наш", который врезался мне в память. Не помню, чего я просил. Чтобы все хорошо было. И чтобы все были здоровы. И чтобы хоть один день никто в мире не умирал. Но это было позже. После того, как я узнал, что люди умирают каждый день.
Прошло много лет, и я перестал молиться. Понял, что это все равно не помогает.
Лишь изредка, я прошу Бога, чтобы все было хорошо.
А еще всегда боялся смерти, хоть и число попыток встретиться с ней предпринял огромное множество.
Столько снега намело!! Умереть можно, как все это красиво. Дороги вообще не видно. Если бы не одинокие машины такси, можно было бы подумать, что находишься где-нибудь в глубинке. Где нет телевизоров и машин. Деревья тоже очень красивые.
Дома я оказался под самый Новый Год.
Помню, зажег огни на елке. Как мне тогда показалось, я сделал это для того, чтобы проезжающим мимо таксистам, глядя на мое окно, становилось хорошо. В ванной я взял упаковку лезвий и пошел на кухню. Там сел за стол. Распаковал лезвия и аккуратно разложил перед собой. Помню, долго смотрел на них. В 3:54 утра я взял одно. Долго его рассматривал, вертел в руках, пока кровь не выступила на пальцах. Я слизал солоноватую жидкость. Дальше все было все как во сне: я отбросил лезвие, и он упало на пол; взял другое кажется, второе с права, - резко провел им по запястью. Потом вскочил со стула и побежал звонить в "скорую помощь", на ходу опрокинув маленький столик с газетами журналами. Зажав ладонью, вскрытое запястье и вызвав "скорую", я открыл входную дверь, и упал на пороге, чувствуя всем телом какую-то прохладную легкость. Теперь, когда говорят, что смерть - это освобождение, я понимаю, о чем идет речь.
Мне хотелось что-нибудь сказать:
- Так получилось, что я сегодня умираю... Я не буду старым, - сказал я ей.
Надеюсь, она услышала меня. Она всегда меня слышала. Даже тогда, когда ее не было рядом.
У меня почти не было времени ни о чем больше подумать. Лишь о том, что скоро мы снова встретимся, чтобы уже никогда не расставаться.
ЭПИЛОГ
Есть человек, которого никто никогда не узнает. Симпатичный синеглазый парень. Ему двадцать пять лет. И я его вижу. С таким парнем люди хотят дружить, потому что он не размазня.
Он с характером - это сразу видно. И женщин к нему притягивает. Они чувствуют его нежность, порядочность, верность. А женщинам это надо.
Он отличный муж, этот парень. Я вижу его отцом. Он самый лучший отец. Он знает, что гложет сына. Он никогда не потребует от сына невозможного. И сын думает, как ему повезло с папой.
Такой вот парень. Которого я не узнаю... Но хотел бы.
Он научил меня одной очень важной вещи, этот парень. Никогда не сдаваться. Никогда... Никогда...
