Улыбка уже ушла из его глаз. Он сильно затянулся самокруткой, поплевал на нее и, бросив на пол, придавил резиновым каблуком. Потом задумался, глядя куда-то поверх и мимо Пронякина и рассеянно похрустывая суставами пальцев.
- А знаете, что я скажу вам, начальник? - сказал Пронякин. - Никуда я от вас не уеду.
- Ну что ты, Пронякин. Это ты лучше брось.
- Брошу, так сами же и подберете. Я завтра опять приду. И послезавтра приду. И послепосле-завтра. Выгоните - вернусь. А не вернусь - сами же меня позовете.
- Очень может быть. Когда будет руда. А пока - пойми, нет базы для разговора. И учти - за дверью другие ждут.
Они в самом деле ждали своей очереди, парни в пиджаках и куртках, съехавшиеся по объявлению и слегка обалдевшие от всего, что они увидели здесь. Они подпирали из коридора фанерную стенку и разговаривали нарочито весело и небрежно, скрепляя беззлобной матерщиной распадающуюся речь.
- Слыхали? Такие же бедолаги, как я, - сказал Пронякин. - Нас, шоферов, что нерезаных собак развелось. Ну кто теперь не шофер! И разве же вы им что-нибудь другое скажете? То же самое, что и мне.
- К сожалению, так.
- Только не знаю, как они, а я от вас никуда не уйду. Некуда мне уходить. Намотался, намыкался, поверх головы хватит. Да и поистратился я на дорогу, обратно - веришь ли? - не на что ехать. Вот как хочешь...
- Ты что, в заключении был? - спросил начальник.
- Покамест Бог миловал. Я к делу, к месту хочу определиться. Я работать могу, как мало кто. Я как услышал по радио про ваши дела, так и сказал: "Стоп, Витька! Это как раз, значит, для тебя. Никуда ты не денешься, окромя Курской аномалии. Тебе руду эту самую добывать".
- Что вы все, как один, заладили мне про добычу? Ведь руды-то нет!
- Не говори таких слов, товарищ начальник! - сказал Пронякин торжественно. - Не нынче, так завтра, а будет руда. Такое, понимаешь, вот у меня лично впечатление.
Начальник поглядел на него с любопытством и полез в карман за табаком, но вытащил только пыльную крошку и расстроенно заморгал.
Пронякин молча положил на стол пачку "Беломора".
- Ты знаешь, Пронякин, - сказал начальник, вытягивая машинально папиросу, - у меня тоже такое впечатление, что вот-вот должна быть большая руда...
"Так, - подумал Пронякин. - Ты уже спекся".
- А как же! - сказал он непререкаемо. - Куда ж ей, заразе, деться?
- Вот что, Пронякин, - сказал начальник. Он чуть-чуть повеселел и ерзал на своем скрипучем стуле. - Отдел кадров тебя действительно так не оформит. Но я тебе советую: сходи в автоколонну, разыщи там Мацуева, бригадира. Смена у них сегодня ночная, но он-то наверняка в гараже. Не знаю, может, какой-нибудь завалященький "мазик" он для тебя подберет. А потом будем сочинять ультиматум в рудоуправление. Но если там откажут...
- Понимаю.
- Нет, - начальник помотал головой, - не понимаешь. Ты еще намучаешься с этим "МАЗом", заранее тебе говорю. Это у нас, так сказать, отживающая тягловая единица.
- Что же, на них совсем ездить нельзя?
- Почему нельзя? Машина-то прекрасная, добрая, лучше любой десятитонки. Только норма на нее по-уродски составлена. Пока только начинали рыть, еще ничего было, не жаловались "мазисты", а теперь мы уже на восемьдесят пять метров зарылись, километраж вон как увеличился, да и крутизну дорог надо учесть, а нормы оставлены прежние. Вот и ездят у нас пятеро великомучеников. Ты, если оформишься, шестой будешь. Только они с верхних горизонтов возят, а тебе придется с нижнего. Понял теперь? Устраивает?
Пронякин пожал плечами.
- Где наша не пропадала. И долго мне хуже всех будет?
- Не знаю, - сказал начальник. - Одно из двух: либо руду достанем тогда уж нормы пересмотрят, - либо раньше все "МАЗы" изведем. Я лично на руду надеюсь. Я уж сказал тебе: будет руда - будет власть.
- Ну что ж, меня это тоже устраивает.
- Заявление у тебя готово? Давай подпишу... Эхе-хе... Напишу: "Не возражаю". Большего, к сожалению, не могу.
Тут зазвонил телефон, и начальник, подняв трубку, зажал ее между щекой и плечом. Должно быть, ему сообщали что-то тревожное, потому что он начал густо темнеть, и рука его все не решалась поставить подпись.
- Так, - говорил начальник. - Так... Так...
Пронякин двумя пальцами подвинул бумажку. Выцветшие глаза взглянули на него коротко и бестолково, но рука быстро и размашисто расписалась. Пронякин осторожно вытянул из-под нее заявление.
- Скажите там, чтоб не ждали! - крикнул начальник вдогонку. - Больше принимать не буду...
Пронякин уже не слышал его. Выйдя на крыльцо конторы, он увидел те же медлительные тяжелые облака, яблоньки, пригнувшиеся под ветром, и стенды с портретами передовиков и цитатами из их обязательств, прислоненные к низкой ограде. Те же и все-таки уже не те. Он двинулся не спеша к киоску с газированной водой и бросил мятую рублевку на мокрый алюминиевый поднос.
- Два с сиропом.
Облокотившись, он смотрел на продавщицу. Она мыла стаканы с деревенской тщательностью и без той хлесткой ловкости, которая отличает городских продавщиц. И сироп она наливала аккуратно. "Дура, - спокойно подумал он. Счастья своего не знаешь. Эх, сюда бы женульку определить, она б тебе показала. У нее б потекла копеечка".
- Не надоело еще? - спросил он, принимаясь за второй стакан.
Она взглянула быстро, с диковатой застенчивостью, широко взмахивая выгоревшими ресницами.
- Чего?
- Сидеть тут, говорю, не надоело еще? Такая молодая, тебе бы в самый раз на экскаватор пойти или на кран.
- Не берут.
"Все ясно, - подумал он. - Держаться за место не станешь".
- Возьмут, - сказал он убежденно. - Не посмеют не взять.
Она вдруг улыбнулась, так же застенчиво и диковато.
- Ну да!
- Научный фактор. Книжки читай.
- А я читаю. Как никто не подходит, так я и читаю... То так и целый день, бывает, читаю.
- По ночам тоже читай. Возьмут. Он вышел на дорогу. Был пересменок, и самосвалы на своей слоновьей скорости двигались порожняком по бетонке, огибавшей лес. Он дождался бортовой машины с людьми и, еще не дав ей притормозить, рывком подскочил в кузов. Кто-то потянул его за куртку, и, опираясь привычно на чьи-то плечи и головы, он пробрался к борту и растолкал для себя местечко. Люди в машине сидели на корточках, и он тоже присел дорога уже была освоена мотоциклистами ОРУДа.
За лесом возникли гаражи автоколонны, а за ними - наклонные галереи и висячие фермы дробильной фабрики.
- Постучите-кось, кто поближе.
Кто-то забарабанил по крыше кабины. Пронякин спрыгнул и тотчас свернул под арку серых кирпичных ворот. Вдоль гаражей двумя длинными шеренгами стояли самосвалы с поднятыми кузовами. Они напоминали готовые к залпу "катюши". Несколько шоферов чистили кузова лопатами. Пронякин спросил у них, как найти Мацуева. Провожаемый их взглядами - они, разумеется, оставили работу и обсуждали его появление, - он шел мимо высоких радиаторов, достигавших его макушки, мимо оловянных медведей, задиравших на него лапу как по команде, и чувствовал себя уже наполовину причастным к этим свирепым машинам.
Мацуев вышел к нему из темной глубины гаража. Он был не выше Пронякина, но очень широк в кости и весьма внушителен со своей тяжелой квадратной головой и лохматыми, насупленными бровями. Пронякин молча протянул ему свое заявление. Мацуев коротко покосился на бумажку и стал неторопливо разглядывать самого Пронякина, обтирая ветошью голые до локтей, волосатые руки. Наконец он спросил хрипло:
- Взял тебя Хомяков?
- Не знаю, - осторожно ответил Пронякин. - К вам послал. Вы, мол, решите, брать или не брать.
- Ишь ты, - сказал Мацуев, не усмехаясь. Он надолго занялся своими обмасленными руками.
Пронякин тоже внимательно смотрел на эту ветошь, Как будто немало зависело и от нее.
- Такое дело, - сказал наконец Мацуев. - "Мазик"-то у меня действительно есть незанятый. Только его, понимаешь, чинить надо. Сильно надо чинить. В общем, тут механик требуется.
- Вот он и стоит, - улыбнулся Пронякин. - Перед вами.
- И диплом есть?
- Диплома нету. Руки есть.
- Ага, - сказал Мацуев. - Так, значит? Ну что же. Починишь, мне покажешь, тогда и будем решать.
И, предупреждая вопрос, добавил: - Ремонт, само собою, оплатим.
- Само собою, - сказал Пронякин. - А где он, "мазик"-то? Хочу на него поглядеть.
- А чего на него глядеть-то? Его чинить надо. Глядели уж многие, не помогает. Ты, подумай, а завтра приходи.
Он двинулся было обратно в темную глубину гаража, но Пронякин неуловимым движением загородил ему дорогу.
- А все ж поглядеть-то можно? Не развалится. Я бы сразу и чинить начал.
- Прямо сразу?
- А чего ж тянуть?
- Ишь ты, - опять сказал Мацуев. Он швырнул ветошь в ящик с песком и улыбнулся наконец Пронякину. - Ну пошли. Только зажмурь глаза, ежели из робких.
"МАЗ-200" - двухосная широкорылая машина - был и на самом деле устрашающ. Нужна была старательная, воистину мастерская работа, чтобы так растрясти рессоры, помять кузов, избить ободья
