Теперь вот и против Сахарова вытягивают затасканный замусоленный козырь 30-х годов - помощь иностранным разведкам!.. Какая дикость! Человек, вооруживший их страшнейшим оружием, на чём стояла и стоит их мощь десятилетиями, - и помощь иностранным разведкам? Грань последнего бесстыдства и последней неблагодарности.
А ведь кроется глубокий смысл и высокий символ, и личная закономерность судьбы, в том, что изобретатель самого страшного уничтожающего оружия нашего века, подчинённый властному движению Мировой Совести и исконной страдательной русской совести, под тяжестью грехов наших общих и каждого отдельного из нас, - покинул то избыточное благополучие, которое было обеспечено ему, и которое так многих губит сегодня в мире, и вышел пред пасть могущественного насилия.
Как вы оцениваете нынешнюю общественную обстановку в СССР? Имеет ли влияние на её развитие позиция и выступления деятелей культуры на Западе?
Истинная история нашей страны давно не регистрируется, не пишется, не выставляется напоказ. И если из целой армии историков увенчанных, маститых, средних и молодых найдётся один (вот как Амальрик), кто не станет жевать общую жвачку, не будет облепляться цитатами из Отцов Передового Учения, но осмелится дать самостоятельный анализ нынешней структуры общества и предсказать о будущем, что в самом деле может произойти с нашей страной, то, вместо того чтобы проанализировать его работу и взять оттуда верное и практически полезное, - его просто сажают в тюрьму.
И когда из череды блистательно-орденоносных наших генералов нашёлся единственный Григоренко, кто осмелился высказать своё нестандартное мнение о ходе минувшей войны и о сегодняшнем советском обществе, мнение, кстати, цельно марксистско-ленинское, - то и оно объявляется психическим безумием.
Несколько лет самоотверженная "Хроника" утоляла всеобщую естественную человеческую жажду: знать, что происходит. Она сообщала, хотя и в очень неполной мере, фамилии, даты, места, тюремные сроки, формы преследований, она выносила из пучины незнания на поверхность хоть малую-малую долю нашей ужасной истории - и за то разгромлена и растоптана с методичностью, с какой... подберём любимый западный пример... в Греции не преследуют и государственных заговорщиков.
Теперь, без "Хроники", нам, может быть, не сразу придётся узнать о последующих жертвах тюремно-лагерного режима, убивающего одною своей жестокостью, растянутой во времени, как убил он больного Галанскова, старого Талантова, старика Якова Одобеску (голодовка против лагерных притеснений). О вторых и третьих осуждениях уже осуждённых людей, как были возвращены досиживать свои однажды "прощённые" 25-летние сроки Святослав Караванский, Степан Сорока (25 лет получивший за то, что учеником 10 класса прочёл несколько националистических брошюр), латышский пастор Ионас Штагерс; как Юрий Шухевич получил вторые 10 лет уже в пункте освобождения по показаниям человека, не знавшего его и суток, - а вот недавно взят и на третьи 10 лет; как за религию третий раз осуждён Борис Здоровец, но с первого раза получил 25 лет Пётр Токарь (и ныне сидит 24-й год!); или кто ещё, подобно Зиновию Красивскому и Юрию Белову, по окончании срока будет переведен из Владимирской тюрьмы в Смоленскую психтюрьму на срок уже не считаемый. Скроются от нашего зрения и знания дальнейшей судьбы сидящих Светличного, Сверстюка, Огурцова, Бориса Быкова (алма-атинская группа "Молодой рабочий"), Олега Воробьёва (пермский Самиздат), Гершуни, Вячеслава Платонова, Евгения Вагина, Нины Строкатой, Стефании Шабатуры, Ирины Стасив и многих, многих, многих, не известных дальше своих семей, сослуживцев и соседей.
Именно благодаря сплошной закрытости почти всего, что у нас происходит, когда и выплыли на Западе свидетельства Марченко, они показались там "преувеличением". И мало кто вдумался в такое, например, его показание, что режим царского Владимирского централа в советское время по одному лишь свету ухудшен в четыре раза (заложены окна до 1/4), а в другом и ещё холодней, и ещё жесточе, чем в четыре.
И уже привыкнув, что о нас всё равно никогда ничего не узнать, пренебрегает мир и самой явной открытой информацией: что в поразительной этой стране с самым передовым социальным строем за полвека не было ни одной амнистии для политических! Когда наши сроки были 25 и 10, когда 8 лет у нас без улыбки считались "детским сроком", - знаменитая сталинская амнистия (7 июля 1945) отпускала политических... до 3 лет, то есть никого. И немногим более (до 5 лет) "ворошиловская" амнистия марта 1953, только наводнившая страну уголовниками. В сентябре 1955, отпуская Аденауэру немцев, отбывающих тюремные сроки в СССР, Хрущёв вынужден был амнистировать и тех, кто сотрудничал с немцами. Но инакомыслящим не было амнистии никогда за полстолетия! - кто укажет на планете другой пример государственного строя, столь уверенного в своей прочности? Любители сравнивать с Грецией пусть сравнивают.
Когда в конце 40-х годов мы были завалены 25-летними сроками, мы в газетах только и читали о небывалых преследованиях в Греции. И сегодня многие высказывания западной печати и западных деятелей, даже наиболее чутких к угнетениям и преследованиям, происходящим на Востоке, для искусственного равновесия перед "левыми" кругами обязательно продолжаются оговоркой: "впрочем, как и в Греции, Испании, Турции... " И пока пристраивается этот искусственный ряд как и, сочувствие к нам теряет своё значение, свою глубину, даже оскорбляет нас, а сами сочувствователи не видят грозного предупреждения.
Осмелюсь выразить, что не как и! Осмелюсь заметить, что во всех тех странах насилие не достигает уровня сегодняшних газовых камер, то есть тюремных психдомов. Что Греция не опоясана бетонной стеной и электронными убивателями на гpaнице, и молодые греки не идут сотнями через смертную черту со слабой надеждой вырваться на свободу. И нигде восточнее Греции не может министр-изгнанник (Караманлис) напечатать в газетах свою антиправительственную программу. И в Турции не могут (как в Албании) расстрелять священника за то, что тот окрестил ребенка. И из Турции не бросаются в море по 100 человек в день (как китайцы под Гонконгом), чтобы между акул испытать жребий "свобода или смерть". И в Испании не глушат радиопередач ни с Кубы, ни из Чили. И Португалия допустила иностранных корреспондентов расследовать возникшие подозрения, какого приглашения на другом конце Европы эти корреспонденты никогда не получали, никогда не получат - и останутся вполне довольны, не посмеют даже протестовать! - вот что самое типичное.
Первая черта по одной шкале может означать 10, а первая черта по другой шкале - 106, то есть миллион. И только ли неграмотностью наблюдателей или свёрнутостью их головы можно объяснить их вывод: "и там и здесь перейдена первая черта"?
Тщетно я пытался год назад в своей Нобелевской лекции сдержанно обратить внимание на эти две несравнимых шкалы оценки объёма и нравственного смысла событий. И что нельзя допустить считать "внутренними делами" события в странах, определяющих мировые судьбы.
Так же тщетно я указал там, что глушение западных передач на Востоке создаёт ситуацию накануне всеобщей катастрофы, сводит к нулю международные договоры и гарантии, ибо они таким образом не существуют в сознании половины человечества, их поверхностный след может быть легко стёрт в течении нескольких дней или даже часов. Я полагал тогда, что также и угрожаемое положение автора лекции, произносимой не с укрепленной трибуны, а с тех самых скал, откуда рождаются и ползут мировые ледники, несколько увеличит внимание развлечённого мира к его предупреждениям.
Я ошибся. Что сказано, что не сказано. И, может быть, так же бесполезно повторять это сегодня.
Чтo такое глушение радиопередач, нельзя объяснить тем, кто не испытывал его на себе, не жил под ним годами. Это - ежедневные плевки в уши в в глаза, это оскорбление и унижение человека до робота, глушат ли способом "полной немоты" диапазона, или способом "ржавой пилы", или пошлой музыкой. Это низведение взрослых до младенцев: глотай только пережёванное мамой. Даже самые благожелательные передачи во дни самых дружественных государственных визитов глушатся так же сплошь: не должно быть ни малейших уклонений в оценке события, в оттенках, в акцентах, все должны воспринять и запомнить событие 100 %-но одинаково. А многие мировые факты и вообще не должны быть известны нашему населению. Москва и Ленинград, парадоксально, стали самыми неинформированными столицами мира: жители расспрашивают о новостях приезжих из сельских районов. Там для экономии (очень не бесплатно обходятся нашему населению эти услуги по заглушке) глушат слабей. Однако, по наблюдению жителей разных мест, именно за последние месяцы глушение расширилось, захватило новые районы, увеличилось в интенсивности. (Вспоминается судьба Сергея Ханженкова, отсидевшего к 1973 году 7 лет за попытку - или даже только намерение - взорвать глушитель в Минске. А ведь исходя из общечеловеческих забот нельзя понять этого "преступника" иначе как борца за всеобщий мир. )
