Эта ведь не секрет, что в человеке иногда исчезают прежние души и заводится новая, особенно с возрастом.
Новая душа Марилены прекрасно знала, журналистов какой газеты надо угостить обедом перед интервью, и когда можно посетить клуб угнетенных толстяков, и когда передать сиротам подарки фирм (фирмы платили отдельно).
Танцы ее больше не интересовали, эти две души, которые имели право возникать на два часа по ночам, несчастные и одинокие, они путали весь режим, не знали распорядка, что день был тяжелый, что завтра самолет в шесть утра, не умели считать прибыль и убытки, зато неуместно вспоминали родину и умерших отца с матерью, что тормозило всю программу ночного отдыха.
Особенно это стало трудно, когда у Марилены появился жених, бледный юноша с пухлыми губами по имени Владимир, который быстро взял на себя все счеты, расчеты и переговоры.
Его как раз очень раздражало, что каждый вечер Марилена исчезала на два часа и после этого выглядела как загнанная лошадь, не вступала ни в какие беседы ни с кем и отключала телефон.
Взяв в свои руки всю жизнь Марилены, он не мог понять, куда девались эти неоплачиваемые два часа, и закатывал ей жуткие скандалы.
Марилена его любила и назначила ему огромное жалованье, а также взяла на работу его сестру Нелли, однако стеснялась рассказать ему про те два часа.
Но, как бы там ни было, однажды Нелли объявила ей, что Владимир договорился о гигантской рекламной кампании, о похудении: это предложение двух фирм, занимающихся операциями на людях и особым питанием.
Причем они платят большой гонорар ей же!
Нельзя упускать такого шанса, сказала Нелли, а Владимир в командировке в обеих Америках и вернется как раз к финалу, чтобы встретить свою помолодевшую худенькую невесту.
- Да, и я смогу танцевать, - сказала Марилена, не подумав о том, что в случае похудания ее две души умрут от истощения.
Нелли в ответ заявила, что тоже ложится в ту же клинику пластической хирургии и тоже будет омолаживаться и кое-что менять в лице.
- Так что вы пострадаете не одна, - пошутила обычно мрачная Нелли.
И Марилену отвезли в клинику, где опытные хирурги сначала ее фотографировали со всех сторон, а затем спрятали фотографии для сенсации и повели Марилену куда-то по коридорам все вниз, вниз и вниз, и наконец заперли в комнате со всеми удобствами, но зато без окна.
Марилена ничего не поняла, хотела позвонить, но телефона не оказалось, стала стучать в дверь, но никто не пришел.
Она начала стучать настойчивей, просто биться об дверь (вспомним, что Марилена работала силачом в цирке), но все было напрасно.
Сбив руки в кровь, Марилена затихла на полу, но вдруг она услышала далекую музыку, как всегда перед началом танцев, и тут же увидела свою худенькую сестричку, а сама стала Марией и принялась кружиться вместе с ней.
Видимо, настало их ночное время, и, проклиная все на свете, расстроенные Мария и Лена танцевали со сбитыми в кровь руками.
Они сказали друг другу то, что давно уже подозревали - видимо, это начало конца, видимо, Владимир решил избавиться от Марилены и завладеть ее деньгами, и клиника - это просто ловушка.
Но едва репетиция закончилась, толстуха Марилена с жадностью слопала обед, появившийся откуда-то на полу.
После обеда Марилена почувствовала страшную сонливость, успела подумать, что еда отравлена, и свалилась где стояла, у стенного шкафа.
Когда пленница очнулась, она решила бороться за жизнь и ничего больше не есть, а только пить воду из-под крана, но вы знаете толстух - они и часа не могут прожить без пищи, и пришлось ей опять пообедать тем, что появилось на сей раз около двери на полу, кастрюлькой жирных щей с мясной костью.
После чего она буквально рухнула на кровать и пролежала без сознания до появления тихой музыки, возвещавшей о начале ночных танцев.
Мария и Лена теперь с трудом танцевали вдвоем, это был неповоротливый, медленный вальс, прощальный вальс, потому что было ясно: толстуху Марилену решили отравить.
Большую часть времени сестры разговаривали о смерти, молились и плакали без слез, прощались, вспоминали детство, папу, который так рано ушел, и маму, которая покинула своих детей вслед за отцом.
И туда, где теперь находились их души, туда, в неведомые края, лежал теперь путь сестер.
На следующий День толстуха Марилена не смогла даже подняться и дойти до крана с водой.
Она лежала, придавленная своим огромным весом, и тихо разговаривала сама с собой разными голосами, причем один ее голос был жалобный и упрекающий, а другой добрый и ласковый.
- Если бы ты согласилась выйти замуж за колдуна, ничего бы с нами не случилось.
- Да, а ты бы сейчас жила в виде чайника.
- Нет, мы бы его уговорили, ты что! И потом, лучше жить в виде чайника, чем умирать вот так, в тюрьме!
- Не волнуйся, - отвечал другой, добрый и ласковый голос, - скоро ангелы проводят нас к папе с мамой.
- Нам не надо ничего, - вопила Марилена, - никаких денег, никакого Владимира, отпустили бы нас жить куда-нибудь на острова Мань-Вань!
- Если бы, - кротко отвечала Марилена сама себе.
И тут произошло чудо: с тихим шелестом отъехала одна из стен, и Марилена, не веря себе, почувствовала ночную сырость.
В комнату вползал туман и запахи жасмина и сирени.
Кровать Марилены упиралась спинкой в куст шиповника, и цветочки, розовые и простенькие, свесились над подушкой.
Марилена с огромным трудом поднялась, переползла в сад и свалилась в крапиве, и на нее посыпался целый дождь росы с листьев.
Облизав пересохшим ртом траву и свои мокрые руки, Марилена вдруг вскочила - уже играла тихая музыка - и принялась танцевать в кустах какой-то танец, то ли стрекозиный, то ли комариный, с подскоками и полетами.
- Ты поняла? Мы в раю! - радостно закричала Мария.
- Ой, уже? - заплакала без слез Лена. - А как же моя жизнь? Кончилась?
И буквально тут же обе балеринки оказались в чьих-то цепких лапах, причем это были мужички безо всяких крыльев и белых одежд: нормальная охрана с пистолетами и в потных рубашках.
Балеринок схватили и потащили, хотя они нисколько не сопротивлялись, и только Лена пискнула что-то вроде "Ой, это не рай".
Пленниц, видимо, волокли через заросли шиповника, потому что вскоре их руки и плечи оказались исцарапанными до крови, так что когда сестричек втолкнули в караульню и принялись допрашивать, вид у них был дикий.
Тут же составили протокол о нарушении запретной зоны, затем арестованных допрашивали с пристрастием, в основном насчет того, могут ли они заплатить штраф в размере трех миллионов прямо тут же, на месте, в караульне: тогда, дескать, отпустим.
- Откуда? - спрашивала белокурая Мария. - Да мы здесь никого не знаем, мы здесь проездом! Мы танцовщицы из балета!
- Вы что, с ума сбесились? - кричала черненькая Лена. - Хватают людей ни за что! Мы будем жаловаться!
- Что же, если денег нет, тогда вас приговорят к пожизненному заключению в тюрьме! - сокрушенно сказал сторож. - А двух миллионов не найдется? Мы дорого не возьмем.
Но тут произошло нечто странное - в караулку всунулся другой охранник и рявкнул:
- Это кто? Это не она! Вы ее упустили! Чем вы тут занялись? Нелли вопит как зарезанная! Должна быть одна толстая, а тут... Откуда эти две драные вешалки? Ну, вы сами ответите. Она идет сюда!
И действительно, в караулку вбежала в сопровождении своры врачей женщина с забинтованным лицом, и узнать ее можно было только по голосу, низкому и зловещему:
- Где? Где она? Это? Вы что, захотели на каторгу? Вас для чего нанимали? Как только она выйдет, сразу ее схватить и убить в целях самозащиты! А вы кого мне предъявляете?
- Стояли, понимаете, на том самом месте, где открывается стена... Эти две мокрохвостые... - оправдывался охранник. - А больше никого не было.
- Как не было, бандит! Как не было, каторжник! Да я тебя сошлю на Мань-Вань! Ты что, забыл, какой у тебя приговор? Владимир все для тебя сделал, спас от виселицы, а ты! Что вы здесь делаете? Прочешите весь сад! А этих разведите по разным комнатам и допросите, может, они что видели.
На этом Нелли с толпой врачей удалилась.
В комнате остался начальник караула, тот, который требовал миллионы.
Со сладкой улыбкой он сказал:
- Вы у меня сейчас все расскажете! У меня такие есть способы... Такие способы... Вы у меня еще признаетесь, что сами убили и съели толстуху... Причем в сыром виде. Другого выхода нет... И вас казнят! А нам заплатят три миллиончика за труды... Все равно Марилену должны были случайно убить... Слышали? Тем более что эта жирняга сама оказалась бы накачанной наркотиками. И должна была одного у нас тут зарезать. Вон того, кто заглядывал, он не знает... Деловой такой, все командует... Жалко, не получилось... А теперь даже легче... У меня такие есть ужасные пытки! Сами полюбуетесь. Лучше сразу сознавайтесь, чтобы не страдать перед виселицей... Вы ведь ее скушали?
