- Поговорим, как жельтмены.
- Боже мой, - вздохнула Настя, поднялась и пошла в другой конец зала.
Пашка смотрел ей вслед. Слышал, как вокруг него сочувственно посмеивались. Он не чувствовал позора. Только стало больно под ложечкой. Горячо и больно. Он тоже встал и пошел из клуба.
На следующий день к вечеру Пашка нарядился пуще прежнего: попросил у Прохорова вышитую рубаху, перепоясал ее синим шелковым пояском с кистями, надел свои диагоналевые синие галифе, бостоновый пиджак - и появился в здешней библиотеке (Настя работала библиотекарем, о чем Пашка заблаговременно узнал).
- Здравствуйте! - солидно сказал он, входя в просторную избу, служившую и библиотекой, и избой-читальней одновременно.
В библиотеке была только Настя, и у стола сидел молодой человек, смотрел "Огонек".
Настя поздоровалась и улыбнулась ему, как старому знакомому. Пашка подошел к ее столу и начал спокойно рассматривать книги - на Настю ноль внимания. Он сообразил, что парень с "Огоньком" и есть тот самый инженер, жених Насти.
- Почитать что-нибудь? - спросила Настя, несколько удивленная тем, что Пашка не узнал ее.
- Да, надо, знаете...
- Что хотите? - Настя невольно перешла на "вы".
- "Капитал" Карла Маркса. Я там одну главу не дочитал.
Парень отложил "Огонек" и посмотрел на Пашку.
Настя хотела засмеяться, но, увидев строгие Пашкины глаза, сдержала смех.
- Как ваша фамилия?
- Холманский Павел Егорыч. Год рождения тысяча девятьсот тридцать пятый, водитель-механик второго класса.
Пока Настя записывала все это, Пашка незаметно, искоса разглядывал ее. Потом оглянулся. Инженер наблюдал за ним. Встретились взглядами. Пашка растерялся и... подмигнул ему.
- Кроссвордами занимаемся?
Инженер не сразу нашелся, что ответить.
- Да... А вы, я смотрю, глубже берете.
- Между прочим. Гена, он тоже из Москвы, - сказала Настя.
- Ну?! - Гена искренне обрадовался. - Вы давно оттуда? Расскажите хоть, что там нового.
Пашка излишне долго расписывался в карточке. Молчал.
- Спасибо, - сказал он Насте. Подошел к столу, швырнул толстый том, протянул Гене руку, - Павел Егорыч.
- Гена. Очень рад!
- Москва-то? - переспросил Пашка, придвигая к себе несколько журналов. - Шумит Москва, шумит... - И сразу, не давая инженеру опомниться, затараторил: - Люблю смешные журналы! Особенно про алкоголиков - так разрисуют всегда...
- Да, смешно бывает. А вы давно из Москвы?
- Из Москвы-то? - Пашка перелистнул страничку журнала. - А я там не бывал сроду. Девушка меня с кем-то спутала.
- Вы же мне вчера в клубе сами говорили! - изумилась Настя.
Пашка глянул на нее.
- Что-то не помню.
Настя посмотрела на Гену, Гена - на Пашку. Пашка разглядывал картинки.
- Странно, - сказала Настя. - Значит, мне приснилось.
- Бывает, - согласился Пашка, продолжая рассматривать журнал. Вот, пожалуйста, - очковтиратель, - сказал он, подавая журнал Гене. Кошмар!
Гена улыбнулся.
- Вы на посевную к нам?
- Так точно. - Пашка оглянулся на Настю: та с интересом разглядывала его. Пашка отметил это. - Сыграем в пешки? - предложил он инженеру.
- В пешки? - удивился инженер. - Может, в шахматы?
- В шахматы скучно, - сказал Пашка (он не умел в шахматы). Думать надо. А в пешечки раз, два - и готово.
- Можно и в пешки, - согласился Гена и досмотрел на Настю.
Настя вышла из-за перегородки и подсела к ним.
- За фук берем? - спросил Пашка.
- Как это?
- За то, что человек прозевает когда ему надо рубить, берут пешку, - пояснила Настя.
- А-а... Можно брать. Берем.
Пашка быстренько расставил шашки на доске. Взял две, спрятал за спиной.
- В какой?
- В левой.
- Ваша не пляшет. - Ходил первым Пашка.
- Сделаем так, - начал он, устроившись удобнее на стуле; выражение его лица было довольное и хитрое. - Здесь курить, конечно, нельзя? - спросил он Настю.
- Нет, конечно.
- По что? Понятно! - Пашка пошел второй. - Сделаем некоторый пирамидон, как говорят французы.
Инженер играл слабо, это было видно сразу. Настя стала ему подсказывать. Он возражал против этого.
- Погоди! Ну так же нельзя, слушай... зачем же подсказывать?
- Ты же неверно ходишь!
- Ну и что? Играю-то я.
- Учиться надо.
Пашка улыбался. Он ходил уверенно, быстро.
- Вон той. Гена, крайней, - опять не стерпела Настя.
- Нет, я не могу так! - возмутился Гена. - Я сам только что хотел этой, а теперь не пойду принципиально.
- А чего ты волнуешься-то? Вот чудак!
- Как же мне не волноваться?
- Волноваться вредно, - встрял Пашка и подмигнул незаметно Насте. Настя покраснела.
- Ну и проиграешь сейчас! Принципиально.
- Нет, зачем?.. Тут еще полно шансов сфотографировать меня, снисходительно сказал Пашка. - Между прочим, у меня дамка. Прошу ходить.
- Теперь проиграл, - с досадой сказала Настя.
- Занимайся своим делом! - обиделся Гена. - Нельзя же так в самом деле. Отойди!
- А еще инженер. - Настя встала и пошла к своему месту.
- Это уже... неостроумно. При чем тут инженер-то?
- Боюсь ему понравиться-а, - запела Настя и ушла в глубь библиотеки.
- Женский пол, - к чему-то сказал Пашка.
Инженер спутал на доске шашки, сказал чуть охрипшим голосом:
- Я проиграл.
- Выйдем покурим? - предложил Пашка.
- Пойдем.
В сенях, закуривая, инженер признался:
- Не понимаю: что за натура? Во все обязательно вмешивается.
- Ничего, - неопределенно сказал Пашка. - Давно здесь?
- Что?
- Я, мол, давно здесь живешь-то?
- Живу-то? Второй месяц.
- Жениться хочешь?
Инженер с удивлением глянул на Пашку.
- На ней? Да. А что?
- Ничего. Хорошая девушка. Она любит тебя?
Инженер вконец растерялся.
- Любит?.. По-моему, да.
Помолчали. Пашка курил и сосредоточенно смотрел на кончик сигареты. Инженер хмыкнул и спросил:
- Ты "Капитал" действительно читаешь?
- Нет, конечно. - Пашка небрежно прихватил губами сигаретку - в уголок рта, сощурился, заложил ладони за поясок, коротким, быстрым движением расправил рубаху. - Может, в кинишко сходим?
- А что сегодня?
- Говорят, комедия какая-то.
- Можно.
- Только это... пригласи ее... - Пашка кивнул на дверь библиотеки, нахмурился участливо.
- Ну, а как же! - тоже серьезно сказал инженер. - Я сейчас зайду к ней... поговорю...
- Давай, давай!
Инженер ушел, а Пашка вышел на крыльцо, облокотился о перила и стал смотреть на улицу.
...В кино сидели вместе все трое. Настя - между инженером и Пашкой.
Едва только погасили свет, Пашка придвинулся ближе к Насте и взял ее за руку. Настя молча отняла руку и отодвинулась. Пашка как ни в чем не бывало стал смотреть на экран. Посмотрел минут десять и опять стал осторожно искать руку Насти. Настя вдруг придвинулась к нему и едва слышно шепнула на ухо:
- Если ты будешь распускать руки, я опозорю тебя на весь клуб.
Пашка моментально убрал руку.
Посидел еще минут пять. Потом наклонился к Насте и тоже шепотом сказал:
- У меня сердце разрывается, как осколочная граната.
Настя тихонько засмеялась. Пашка опять начал искать ее руку. Настя обратилась к Гене:
- Дай я пересяду на твое место.
- Загораживают, да? Эй, товарищ, убери свою голову! распорядился Пашка.
Впереди сидящий товарищ "убрал" голову.
- Теперь ничего?
- Ничего, - сказала Настя.
В зале было шумно. То и дело громко смеялись. Пашка согнулся в три погибели, закурил и стал торопливо глотать сладкий дым. В светлых лучах отчетливо закучерявились синие облачка. Настя толкнула его в бок:
- Ты что?
Пашка погасил папироску... Нашел Настину руку, с силой пожал ее и, пригибаясь, пошел к выходу. Сказал на ходу Гене:
- Пусть эту комедию тигры смотрят.
На улице Пашка расстегнул ворот рубахи, закурил. Медленно пошел домой.
Дома, не раздеваясь, прилег на кровать.
- Ты чего такой грустный? - спросил Ермолай.
- Да так... - сказал Пашка. Полежал несколько минут и вдруг спросил:- Интересно, сейчас женщин воруют или нет?
- Как это? - не понял Ермолай.
- Ну как раньше... Раньше ведь воровали?
- А-а! Черт его знает! А зачем их воровать-то? Они и так, по-моему, рады, без воровства.
- Это конечно. Я так просто, - согласился Пашка.
Еще немного помолчал. - И статьи, конечно, за это никакой нет?
- Наверно. Я не знаю, Павел.
Пашка встал с кровати, заходил по комнате. О чем-то сосредоточенно думал.
- В жизни раз бывает восемна-адцать лет, - запел он вдруг.
- Егорыч, на рубаху. Сэнк-ю!
- Чего вдруг!
- Так. - Пашка скинул вышитую рубаху Прохорова, надел свою. Постоял посреди комнаты, еще подумал. - Сфотографировано, Егорыч!
- Ты что, девку какую-нибудь надумал украсть? - спросил Ермолай!
Пашка засмеялся, ничего не сказал, вышел на улицу.
Была сырая темная ночь. Недавно прошел хороший дождь, отовсюду капало. Лаяли собаки. Тарахтел где-то движок.
Пашка пошел на РТС, где стояла его машина.
Во дворе РТС его окликнули.
