Михаил заливается слезами и долго горько рыдает.
Сцена 2
Поле. Вдали лес. Вправо большая дорога.
Михаил (один)
День ото дня мне тяжелей:
До вечера от утра за работой,
Которая не по сердцу, сижу;
Отец за мной так строго смотрит,
Все книги спрятал, а без них
Мне тяжко, скучно, я страдаю…
Бывало, так легко душе,
Когда я чтеньем занимаюсь,
Стараюсь разгадать: зачем
И почему написано в ней то-то
Или другое? Время так летит,
Не замечаю я его теченья…
Бывало, мысль надеждой занята,
Что я учиться буду, буду сам писать,
Что не простым я буду человеком
И, может быть, других перегоню…
Что и отца и мать утешу я
Собою, облегчу их участь….
И всё-то вдруг пропало, разлетелось:
Крестьянин я, крестьянином умру!
Отец не понимает польз своих
И отпустить меня не хочет в Питер…
А надо мне учиться, самому
Приняться сочинять, да, надо!
К тому назначен я судьбой и знаю,
Что говорил мне тот небесный вестник,
Во сне который посетил меня]
Он мне сказал: «Высок удел,
Который для тебя назначен
Иди лишь не кривым путем,
Будь честен, добр, покорен, прямодушен,
К чужому зависти не знай:
И своего довольно будет!
Учись прилежно; силы все
Употреби ты на науку,
Иначе будешь мужиком!»
И вдруг пропал; тут на меня
Повеял запах ароматный…
Сначала я не понимал,
Что делать; после догадался,
За книгу взялся в тот же час
И с той поры всё думал, думал,
Как бы учиться, как бы мне
Моей судьбины не прогневать!..
Читал прилежно и порой
Стихи сам пробовал писать я,
И как тогда я весел был!
Теперь надежды я лишился;
Что делать мне?
По дороге проезжают несколько путешественников.
Счастливый путь!
Они, быть может, едут в Питер!
А я, я должен здесь грустить
И не учиться, не послушать
Того, что сон мне предсказал!
О, что мне делать! я просил
Отца раз пять — не отпускает
И не отпустит; бредом он
Зовет мои предположенья…
А доказать я не могу,
Что он ошибся! Как же быть?
Как в Питер мне попасть? не знаю!
Когда б не гневался отец,
Тихонько б я ушел отсюда!
Но как? дороги не найду!
По дороге проходят несколько пешеходцев.
Они идут… а что же я,
Ходить тож, кажется, умею.
Спрошу, где, как?., язык ведь есть!..
(В ужасе.)
А мать, отец? Оставить их
На сокрушенье, на рыданья?
Они меня балуют так,
Лишь на меня у них надежда…
Уйду… покоя их лишу,
Они почтут меня погибшим!..
(Решительно.)
Пусть так… но я им докажу,
Что не погиб я, ворочусь я
Ученый, умный, ото всех
Почтен, с чинами и с богатством,
И пусть бранят тогда меня
За то, что я от них укрылся!
Иду… о господи, прости,
Что я родителей оставлю;
Что не послушался я их!
Иду, иду!..
По дороге проезжают извозчики с кладью.
Михаил идет к ним.
Спрошу, где Питер,
На первый раз хотя у них…
(Обращается к извозчику.)
Где в Питер мне пройти поближе,
Скажи, старинушка?
Извозчик
Что, свет?
Да ты зачем идти туда намерен?
Ведь Питер-то — отсюда не видать!
Михаил (в замешательстве)
Да так, мне надобно… Скажи,
Пожалуйста, скорей!
Извозчик
Михаил
Извозчик
Да как же ты пойдешь,
И что тебе идти-то за охота?
Михаил (в сторону)
Ах, боже мой! что ж я ему скажу?
(Вслух.)
Пожалуйста, скажи; там у меня родные,
А здесь я сирота!
Извозчик
Теперь я понимаю…
Да только всё того мне не понять,
Как ты дойдешь? Ведь ты и мал и беден!
Михаил
Извозчик
Михаил
Извозчик
Жалко мне тебя…
Садись на воз, я подвезу покуда.
Михаил (садится с веселой улыбкой)
Вот видишь: ты тужил,
Как я дойду, а первый сам помог мне,
На свете не без добрых, знать…
Извозчик
(Ударяет кнутом по лошади и уезжает вместе с Михаилом.)
Входит старик, отец Михаила, и за ним жена его.
Старик
Да где же наш Михайло? Что за пропасть,
День целый я ищу его напрасно,
Помилуй бог, уж не пропал ли он?
Искал, искал, ну так, что утомился!
Где он? Не в Питер ли ушел, шалун,
Не утонул ли, не упал ли в яму?..
О господи! как сердцу тяжело!
Как будто должен я его лишиться!
Женщина (входит)
Ах, горе, горе! мы его лишились.
Искала я везде, и у соседей
Я спрашивала — нет… О, боже мой!
Да где же он? да что же с ним случилось!
Старик
Везде искала — нет! О, страшное сомненье
Исчезло! Новою бедой господь
Карает нас: его святая воля!
Одна была надежда — миновалась…
Женщина (плачет)
Пропала наша лучшая надежда.
Старик
Один был сын — и тот недолго был!
О горе, горе нам, старуха!
Женщина
Плачут отчаянно.
Эпилог
Действие происходит через пятнадцать лет. Кабинет, великолепно убранный.
Ломоносов сидит в задумчивости, сочиняя стихи.
Ломоносов
Ну, это будет хорошо… Что ж дальше?
Додумаю, так что-нибудь придет…
(Думает.)
Нет ничего… На мысль воспоминанья
Приходят, я их разбудил стихом.
«Как прошлое для нас заманчиво и ново!»
Давно ль еще я был совсем не то!
Я помню, был когда-то я в деревне,
Читал псалтырь и сказку о Бове
И приходил в восторг от разной дряни,
Я помню, как отец меня бранил
За леность, за любовь к науке. Он
Не верил ни учению, ни людям
И был уверен, что ученье вздор!
Покойный сон страдальческому праху —
Тяжелый крест он до могилы нес,
И жаль, что весть отрадная о сыне
Не усладила дней его последних.
А мать моя, — она меня любила,
Хоть тоже от нее за книги доставалось!
А как я их ужасно огорчил,
Когда вдруг скрылся из дому… Как много
С тех пор со мной случилось перемен!
Трудов немало перенес я;
Нередко даже голодал,
С людьми боролся и с судьбою,
Дороги сам себе искал.
Сам шел всегда без руководства,
Век делал то, что честь велит,
И не имел хоть благородства,
А благородней был других…
Зато достиг своих желаний,
Учиться дали средства мне —
Я быстро шел путем познаний
И на хорошем был счету…
И вот я шел да шел, трудился,
Свой долг усердно исполнял
И этим кой-чего добился:
Теперь я тот же дворянин!
Но это всё еще ничтожно,
Совсем не этим я горжусь,
Такое титло всем возможно.
Горжусь я тем, что первый я
Певец Российского Парнаса,
Что для бессмертья я тружусь…
Горжуся тем, что, сын крестьянской,
Известен я царице стал
И от нее почтен вниманьем
И ей известен как пиит.
Горжуся тем, что сердце Россов
Умел я пеньем восхитить,
Что сын крестьянской Ломоносов
По смерти даже будет жить!
Детский водевиль в одном действии
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
