ненавидела мать, и когда мать слегла – ее положили за шкаф. Так ей и надо, думала Аня, быстро проходя этот угол, опустив глаза в пол. Отец больше не появлялся, да и она его не искала, все боялась, что еще его придется содержать на старости лет. Ведь если он узнает, что Анна Ивановна стала судьей, – то обязательно выкатит счет, а за что?
Анна Ивановна ненавидела людей, они мучали ее своими никчемными проблемами, постоянно хотели что-то, хуже всех были эти шумные адвокаты – они зачитывали какие-то статьи вслух, писали бумаги и все время требовали… А она уже давно ничего не требовала – квартиры не было даже на горизонте, ведь у нее с мамой на двоих приватизирована комната в коммуналке, деньги она складывала в коробку, а потом шла и тратила, как в последний раз, – сейчас вот даже и не вспомнить, куда именно, семьи у нее не было, да и кому нужна жена, ночующая на работе…
7
Мама умерла зимой, ее просто в какой-то день не стало, хотя для Ани ее не стало уже давно, она вообще не знала ничего, что происходило за шкафом дома и в сейфе на работе, она все реже заглядывала туда, где было ее сердце и совесть, осталась пустота, и ее Аня заполнила штампами, печатями и звонками.
У Анны Ивановны давно болело в груди, она все откладывала поход к врачу, думала – пройдет, ведь раньше ничего ее не тревожило, откуда эта боль, было совершенно непонятно. Сегодня боль пульсировала и не отпускала, она накрывала страхом. «Ничего не пройдет», – сказала Анна Ивановна вслух, встала из-за стола, посмотрела вокруг: были люди – кто они, какое дело она слушает, что им всем надо… «Суд откладывает слушание дела, вас известят о дате, заседание окончено!», – сказала она, уходя в совещательную комнату.
Звонок, такси, кабинет врача и вот он, ее приговор – рак.
Как рак? Что значит рак? Ведь до пенсии осталось год проработать, комната в квартире ее личная, она вот-вот должна только начать свою отложенную жизнь. Деньги есть, может еще можно вылечить…
8
Аня: Как встать? Ради чего вставать? Дела… Надо встать и идти на работу… Слушать дела, выносить приговоры, терпеть людей через боль терпеть…
Шкаф: Зачем тебе работа? Проживи этот единственный день счастливо.
Аня: Как зачем? Это моя жизнь.
Шкаф: Не будет работы – и не будет жизни? Или не будет жизни – и не станет работы?
Что это за голос, почему он мучает меня, какая разница, чего не станет первым, надо вставать и идти на работу. Надо!
Шкаф: Значит есть разница – сначала не должно остаться жизни и сердце должно перестать биться первым, а оно у меня пылится на полке, уже давно не нужный элемент.
«Какая-то ерунда», – запивая таблетки чаем на работе, размышляла Аня, пока Анна Ивановна просматривала изменения в законе, которые должны начать действовать сегодня. Голос продолжал с ней говорить, но она не знала ответы ни на какие вопросы. Видимо, лекарства имеют побочный эффект, надо бы почитать повнимательнее.
Сейф: Повнимательнее надо быть… Повнимательнее…
Аня: Вот, опять – это точно лекарства.
Сейф: Была бы повнимательнее к людям – и судьбы некоторых могли бы сложиться иначе. Была бы повнимательнее к себе – и сейчас бы пила чай в семейном кругу. Повнимательнее…
Аня: Да все у меня хорошо, вот вылечусь – и заживу.
Повнимательнее заживешь?
Анна Ивановна надела мантию и вышла в зал заседаний, люди что-то говорили, она чувствовала боль. «Когда же все это закончится», – закрыла она глаза.
А казалось: вот-вот – и наконец наступит начало.
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.
