и не держится в памяти. Это внутри меня навсегда, я обещаю тебе. Мое тело узнало твое. Из многих. Из всех. Безошибочно узнало.
Ты забыла надеть носки.
У нас итак будут здоровые дети. Ты поедешь со мной в Лос-Анджелес. Эл.Эй. LA.
Твои шрамы…знаешь, хорошо, что не я их оставила. Я люблю твои шрамы. Твои ирисы на подоконнике и себя у тебя в квартире, голую в свете свечей и в твоем сердце.
И мы готовили картофельное пюре и курицу – ужинали вместе после работы. И я приносила помидоры в форме сердца, и мы ели их и загадывали желания. А они, ясное дело, сбывались.
А однажды мы вместе завтракали, а до этого вместе лежали и делали вид, что спим.
Когда мы уезжали в аэропорт, я так смеялась, как в детстве смеешься просто от счастья. Ведь такое счастье никуда не уходит – оно хранит тебя.
Мы ездили в Протвино, бегали за поездами, дышали и пили пиво. «Красота спасет мир. – Твоя мой точно».
И мы ехали в ночном автобусе в гостиницу. И занимались любовью на окне с видом на кольца Олимпийских игр.
Вставай, женщина проголодалась!
И мы ели детские творожки и ходили купаться, и были самыми красивыми на пляже. И ходили на дерт – проверять твои шрамы на наличие воспоминаний. И гуляли ночью в сосновом лесу. А потом обедали, лежа на пожарном балконе, смотря на этот сосновый лес и на стройку. И ты обожал мою серую майку. А без одежды я была просто неотразима.
Я заставила тебя пойти к зубному. Я скучала по тебе и радовалась за твои путешествия. И даже с короткой стрижкой и незагорелый ты был самый прекрасный.
Ты мой лучший любовник. Ты видел меня без одежды и косметики. И доводил меня до смеха, до слез и до оргазма. Наконец-то я могу честно сказать это. И мы были взаимны и вдохновлены моментом.
Мы первые прыгали в бассейн и боялись прыгнуть в море, потому что глаз не мог определить глубину. А потом прыгнули вместе. Мы орали в тоннелях. Мы объедались едой и любовью. Мы дурачились под грустную музыку. От тебя у меня осталась мозоль на ступне и весь мир ощущений внутри.
Мы ныряли, поднимались, мерзли и жарились, молчали и кричали, танцевали с тобой босиком и купались одетые.
Мы – Будда. И так будет всегда.
Мы играли в теннис, смеялись над агентом Смитом в красных плавках, пили водку (ты много, а я мало), блуждали в горах, примагниченные друг к другу холодом высот и последними днями, что оставались еще.
Мы спали бок о бок и говорили о снах. Мы смотрели на все как-то извне. Мы наслаждались друг другом. И я носила твои шорты, а ты мою серую майку.
И я плавала взад и вперед. А ты спал на месте. И ты – мой герой тех дней. Невыдуманный, не обдуманный до конца.
И по сравнению с тем, что мы были, что мы есть и будем друг для друга в этих ровно двух месяцах, все наши поступки не имеют никакого значения.
Мы – Будда, и я уверена в этом навсегда. Пусть мы не мудры, но мы просветленные. Тем, что открывали друг в друге.
Да, я люблю тебя в этих двух месяцах. И пусть ничто не врывается злое в этот мир. Я дарю себе эту память. Такое грех забывать.
Пусть забудется плохое. Но любовь, и неважно, сколько ей Лун, пусть остается внутри, теплом и радостью наполняя разум и сердце.
Пусть любовь лечит все раны, нанесенные ею же. Пусть ее путь без остановок по требованию не завершается с заходом солнца. Любовь дается тебе другим человеком и умножается внутри тебя самого. И я люблю тебя в тех моментах. И больше никаких недомолвок.
Так хотела я. Это и есть избавление.
«Так ищем ли мы счастья
– или мы ищем удовлетворения,
из которого надеемся извлечь счастье?
Джидду Кришнамурти
«Первая и последняя свобода»
***
Я вдруг поняла, что я хиппи.
У тебя было такое, что ты вдруг все про себя понял? Или вспомнил, кто ты есть? Не знаю, понимаешь ли ты, о чем я говорю…
Бывают такие периоды в жизни, они как озарения. Ты вдруг начинаешь усиленно воспринимать все, что происходит вокруг. Ты видишь все ярче. И ты смотришь на себя со стороны. Ты так четко отражаешься во всех событиях, которые происходят с тобой. И вот это отражение и есть ты. И это так странно и немного страшно.
И ты в этот момент должен сделать выбор. Закрыть глаза на это отражение, сделать вид, что его не существует и жить дальше. Или ты выберешь себя? При этом твоя жизнь изменится и уже никогда не станет такой, как раньше.
Звучит, конечно, пошловато. Но это именно так и происходит. И ты можешь вспомнить, что такие моменты были и раньше. Но тогда ты отказывался увидеть их, подчиниться им. А сейчас твоя единственная мысль: «Я больше не отступлюсь. Я больше не отступлюсь от себя».
***
– Расскажешь потом впечатления от книги?
– У меня нет отдельного ощущения. В последнее время я читаю много такого, что сливается в одно. У меня больше впечатление от себя проявляется, а не от книг этих. Наконец до меня дошел механизм борьбы с собой, и, как только я детально его рассмотрела, он стал разрушаться сам. Вот это было круто.
У меня еще одна ересь в голове. Даже сказать стыдно. Я поняла, что не хочу никем становиться. Когда у меня спрашивают, какой я вижу себя через несколько лет, какие у меня цели…я не могу ничего назвать. Я хочу быть тем, что будет на пути. Но я не хочу быть чем-то определенным и вообще не хочу думать об этом. И получается, из-за этого я не могу себя заставить ничем заниматься целеустремленно, потому что я не хочу получить никакой результат.
– У меня то же самое. Вот «Дао де цзин» говорит, что у мудрого нет цели. Может, мы что-то не так понимаем?
– Но если их нет, значит, ты пришел к этому. Очень трудно отказаться от цели, согласись. Если ты отбрасываешь цели, на это должна быть мощная причина. И она не может идти извне.
– И получается, что есть только то, что необходимо лично тебе.
– Причем!
