её в поясе ремнём, а на шею намотал мохеровый шарф и стал похож на мальчугана с известной картины Бориса Тальберга «Прогулка».
– Снял бы ты шапку и дублёнку да надел чего попроще. Вон у тебя куртка тёплая есть и шапочка спортивная. В самый раз. Когда братва разденет, пожалеешь. Шмотки-то дорогие, – продолжал Женька.
– Ты, Женя, зря меня пугаешь. Ничего не случится. Я же со старшими ребятами иду. А ещё с нами будет милиционер, вооружённый пистолетом.
«Ну и хрен с тобой, – подумал Женька, – попомнишь ещё мои слова».
А вслух посоветовал:
– Ты хоть документы и деньги с собой не бери, Джеймс Бонд.
Паспорт и студенческий билет Игорь брать не стал, достаточно было корочек члена ОКОД. А вот деньги старшие товарищи по отряду велели взять. Рублей десять. Для чего – не сказали.
Но ослушаться старших оперативников Петухов не решился.
Ровно в 21:00 Игорь отправился охранять покой мирных граждан. Вместе с ним выдвинулись трое опытных дружинников, которые заметно выделялись из толпы высоким ростом и спортивным телосложением. Это обстоятельство окончательно успокоило Игоря…
До Подола отряд добрался на общественном транспорте. В назначенном месте их ждал сержант милиции Семён Веселов – молодой парень лет двадцати пяти, в новенькой форме, ладно подогнанной по фигуре. Чувствовалась армейская выправка. Вот только в кобуре вместо пистолета у него лежал огурец. Оружие ему пока не доверяли.
После рукопожатий и знакомства с новым дружинником сержант Веселов обратился к старшему среди студентов – Максиму Руденко:
– Макс, тут такое дело, познакомился я с дивчиной. Такая красотка, аж дух захватывает. Боюсь, не упустить бы. Вы уж без меня походите. Простава за мной.
«Ага, слышали эту сказку про проставу уже не раз», – подумал Максим, но вслух сказал:
– Ладно, вали к своей красавице. Справимся сами, не впервой.
– И ещё, – замялся милиционер, – не займёте до получки рублей десять. А то я совсем на мели. Не кефиром же красотку угощать. Я отдам, вы ж меня знаете.
«Да уж, знаем», – снова подумал Руденко и обратился к Петухову:
– Игорь, ты деньги с собой взял? Одолжи сержанту червонец.
Новоиспечённый опер протянул Веселову купюру.
– Вот это понимаю, смена растёт, – обрадовался Семён и, похлопав Игоря по плечу, мгновенно исчез в неизвестном направлении.
Отряд, потеряв вооружённого огурцом бойца, продолжил рейд.
Впереди размашистым шагом шёл Максим Руденко.
За ним едва поспевали ещё двое бывалых дружинников. А сзади, путаясь в длинных полах дублёнки, семенил Игорь Петухов.
Макс уверенно вёл отряд к определённой цели, о которой знали все опера, кроме новенького. Подошли к какой-то обшарпанной панельной пятиэтажке.
– Игорь, ты остаёшься на стрёме. Если кто подозрительный подойдёт к подъезду, свисти, – распорядился Макс Руденко.
– А я свистеть не умею, – промямлил Петухов.
– Ну, тогда кричи или песни пой. Главное, чтобы мы услышали. Задачу понял?
– Понял, – чуть слышно ответил Игорь.
И опергруппа растворилась в тёмном подъезде.
Петухов остался на улице. Мороз к ночи крепчал. Игорь стоял у входной двери, переминаясь с ноги на ногу. Из-за угла вышли двое парней подозрительной внешности. Подошли к Игорю:
– Смотри, Лёлик, какие у нас гости. Ты кем будешь? – спросил долговязый парень, приблизившись вплотную к Петрову.
– Я дружинник, – дрожащим голосом ответил Игорь и показал долговязому повязку на рукаве дублёнки.
– Глянь, Болик, прикид-то у дружинника что надо. Прям по погоде. А мы тут мёрзнем, как фрицы под Москвой, – произнёс второй парень, приземистый и широкоплечий.
– Да, Лёлик, несправедливо как-то, – согласился Болик.
И снял с Игоря пыжиковую шапку.
– Скидывай дублёнку, дружинник, и вали с богом, – вежливо предложил Лёлик.
– Ребята, уходите, или я сейчас позову товарищей, – неуверенно произнёс Петухов и вдруг запел хриплым, негромким голоском:
Взвейтесь кострами, синие ночи,мы – пионеры, дети рабочих!..
Что было дальше, Игорь вспоминал с трудом. Помнил только, что получил удар в челюсть и отключился.
Очнулся он в какой-то комнате с ободранными обоями и закопчённым потолком. С потолка свисала засиженная мухами блёклая лампочка.
Петухов лежал на грязном, провонявшем табаком диване, и какая-то сгорбленная старуха с морщинистым лицом и головой, покрытой дырявой шалью, делала ему болезненные примочки.
Рядом с диваном располагался сколоченный из грубых досок стол, на котором стояла наполовину пустая трёхлитровая банка с мутной жидкостью, очевидно, самогоном, и три гранёных стакана.
Ещё одна такая же банка, только с солёными огурцами и помидорами, представляла собой единственный закусон. За столом сидели изрядно охмелевшие дружинники.
– Ну что, очнулся, герой? Что ж ты не кричал, когда на тебя хулиганы наехали? – спросил Макс Руденко.
– Я пешню пел, – ответил Петухов и понял, что лучше рот не раскрывать. Челюсть ужасно болела, а два передних зуба были сломаны.
Били, видать, кастетом.
– Баб Маня, ну как наш герой, можно его забирать?
– Сейчас, ссадины спиртиком обработаю, и забирайте.
– Скажешь тоже, «спиртиком». Как нежно ты свою продукцию величаешь.
– А чем вам не нравится? Сами завсегда пьёте да нахваливаете.
– Может, внутрь пять капель «лекарства» примешь? – спросил Максим пострадавшего.
Игорь не стал отвечать, только отрицательно помахал головой.
Поскольку дублёнки, шапки и шарфа, как и предполагал сосед Женя, наш герой лишился, самогонщица баба Маня вручила ему старую фуфайку и затёртый капелюх со словами:
– От деда моего остались, царствие ему небесное, носи на здоровье…
«Триумфальное» возвращение опера Петухова с первого рейда вызвало настоящий ажиотаж среди студентов, проживающих в общежитии.
Постарался Женька.
Несмотря на то, что в общагу наш герой вернулся за полночь, Егоров протрубил на этаже общий сбор, и в коридоре собралась толпа – человек пятьдесят.
И хотя дело происходило на пятом этаже, дикий хохот разбудил даже вахтёршу.
Петухов стоически выдержал все издевательские шуточки, пробиваясь сквозь толпу в свою комнату. В этот момент он возненавидел всех сокурсников. И решил, что они ещё пожалеют о том, что насмехались над ним…
На следующий день Игорь оформил больничный и уехал к родителям. Предки его занимали ответственные должности и не бедствовали. А потому лучший дантист в районе оперативно вставил ему два золотых зуба, а синяки и ссадины в течение недели исчезли сами.
Подробности злосчастного рейда ОКОД стали известны декану журфака.
Позже выяснилось, что Игорь перед отъездом на родину подсунул в деканат докладную записку с подробным описанием событий той ночи.
Комитет комсомола совместно с отделом внутренних дел, который курировал ОКОД, провели расследование. Выяснилось, что Максим Руденко с товарищами и сержант Веселов долгое время крышевали некоторых торговцев самогоном и травкой, получая от тех вознаграждение зельем.
Максима и двух его напарников исключили из комсомола и отчислили из универа за «аморальное поведение».
А сержанта милиции Веселова вычистили из органов…
Через несколько дней после возвращения с больничного Петухов случайно встретил у деканата Максима Руденко. Тот забирал документы. Игорь как ни в чём не бывало протянул Максу руку для приветствия. Но в ответ, вместо рукопожатия, услышал:
– Далеко пойдёшь, гадёныш.
Что при этом почувствовал наш герой, неизвестно. Но уж точно никаких угрызений совести не было и в помине. Игорь не сомневался, что поступил
