за что» («Нечего тебе там делать. Регина, посмотри на нашу дочь! Разоделась как на праздник, на выпускной собралась… За такие оценки ремень полагается, а не выпускной! Раздевайся, я сказал. Никуда не пойдёшь, даже не думай. Тройка по специальности, позор-то какой! Отблагодарила родителей за заботу, за ученье… Я ведь не посмотрю, что тебе шестнадцать лет, ты у меня дождёшься… Ты что, умерла?! Платье снимай, сказал!! Сейчас вспомнишь… сонату Торелли».
Маринэ со страхом посмотрела на отца, послушно вылезла из платья, и отец залюбовался её точёной фигуркой в атласной белоснежной комбинации и стройными ногами. – «Ну!! Что застыла? Ступай за рояль, играй сонату, а мы с матерью послушаем, чему тебя научили».
Маринэ молча прошла в свою комнату, села за пианино и открыла ноты злосчастной сонаты. Ничего в ней нет сложного, и как она могла её забыть! «И переоденься! – громыхнул отец, и Маринэ вздрогнула. – Не пристало в одной комбинашке по квартире бегать, не маленькая уже… Но сначала сонату. Сыграешь нам с матерью эту чёртову сонату, потом можешь делать что угодно. В своей комнате. К телефону не подходить».
Вот же не повезло… Отар даже не узнает, что она не придёт. Так что вместо выпускного был «бахчисарайский фонтан» слёз, «бестолочь», «лентяйка «и «бездарь», последнее обиднее всего. И хотя её не тронули и пальцем («Только тронь её, сама получишь, обещаю» – сказал Гиоргис Регине, и Маринэ ахнула) – только не пустили на выпускной, не разрешили телефон, не разрешили телевизор и усадили за рояль учить наизусть злосчастную сонату, – Маринэ проплакала весь вечер, стирая с клавиш слёзы носовым платком.
А всё потому, что на экзамене она забыла сонату. Первую часть помнила, а вторую забыла напрочь. Что называется, как отрезало! Соната была длинная, на одиннадцати страницах, и состояла из трёх частей: «Andante», «Grazioso» и «Allegro ma non troppo» («быстро, но не слишком»). Маринэ знала наизусть все одиннадцать страниц, хотя они дались ей с трудом. Другие две пьесы – «Кобольд» Эдварда Грига и этюд a-moll (ля минор) опус 76, №2 Яна Сибелиуса она играла без запинки и в хорошем темпе, а злосчастную сонату забывала в самых неожиданных местах, и приходилось заглядывать в ноты.
Часть 12. Педагогические методы
– На экзамене нот не будет, – говорила преподавательница по специальности Нина Даниловна, и заставляла Маринэ заниматься так, словно она собиралась поступать после школы в музыкальное училище или даже в консерваторию. Результат был блестящим – в пятом, выпускном классе Маринэ свободно играла программу первого курса музыкального училища.
Нина Даниловна с гордостью «показывала» ученицу другим педагогам, которые удивлялись и качали головами: девочка играла сложные вещи, причем играла музыкально и технически грамотно. – «Ниночка Даниловна, вы нас всех поразили! Как вам удалось добиться таких результатов? сотворили. Ей ведь… лет тринадцать, а как играет! Чудо! Ниночка Даниловна, вы сотворили чудо!» – рассыпались в комплиментах преподаватели. Нина Даниловна расцветала улыбкой, принимая поздравления и чувствуя себя на седьмом небе от заслуженных комплиментов. Как чувствовала себя Маринэ, никто не интересовался: справляется с программой, значит, это её уровень.
Среди педагогов музыкальной школы бытовало мнение, что все дети разные (в этом они были правы), и не надо всех «причёсывать под одну гребёнку» (с этим тоже нельзя не согласиться), надо требовать от каждого по способностям, иными словами, выжать из ученика всё, на что он способен. С последним позвольте категорически не согласиться.
Впрочем, кто же вам такое позволит – не согласиться с общепринятым мнением, выступить против педагогического коллектива, понизить рейтинг учебного заведения… Палка о двух концах. Каждому педагогу хотелось быть на месте Нины Даниловны, но такие ученики были далеко не у всех, в основном – посредственность, тарабанящая этюды Черни и «Шарманщика» Франца Шуберта в одном и том же allegro moderato (итал. муз термин: не очень быстро) и не обращая никакого внимания на стоящее у Шуберта etwas langsam (немецк.муз термин: довольно медленно) – «А я могу играть это быстрее, и зачем мне etwas langsam, если у меня получается etwas lebhaft (немецк.муз.термин: несколько оживлённо).
Объяснять, что если в нотах композитором указан темп, это означает, что в другом темпе эту вещь играть категорически нельзя, такому ученику бесполезно: он всё равно сделает по-своему и будет гордиться, что играет быстрее, чем того хотел композитор. Это его уровень. Предел возможностей – «Утешение» Ференца Листа. Предел мечтаний – вальс до-диез минор (опус 64, №2) Фридерика Шопена, наплевав на tempo quisto (итал.: играть не отклоняясь от темпа) и игнорируя присущее шопеновским вальсам vivace (итал.: живо). Какое там vivace! А чем вас не устраивает lento, ma non troppo? (итал.:медленно, но не слишком). Как могу, так и играю, вы и так не можете.
И наконец, «вертикальный предел» – симфония соль минор Моцарта, вместо указанного allegro molto (очень скоро) – без зазрения совести исполняемая andante (неторопливо), с молчаливого одобрения педагога.
Нина Даниловна знала, кого можно погладить по головке за andante (умеренно) вместо указанного presto (очень быстро), а кого по этой самой головке постучать, и тогда из него «что-нибудь да выйдет». Она выбрала для Маринэ экзаменационную программу повышенной сложности и прелестную, как она выражалась, сонату Торелли на одиннадцати страницах – ей хотелось похвастаться перед коллегами ученицей, которая в выпускном классе музыкальной школы может сыграть – такое.
Маринэ она считала необыкновенно артистичной и любила больше других учеников: девочка понимала и чувствовала музыку и училась с удовольствием, старательно «набивая» тонкими пальчиками инвенции и фуги Баха… на закрытом крышкой рояле (!).
Игра «на крышке» была любимым методом обучения у Нины Даниловны. После безошибочного исполнения на рояльной крышке прелюдии и фуги до минор из первого тома «Хорошо темперированного клавира» рояль открывался, и до-минорная неслабая фуга (первая часть allegro energiko artikolato; вторая – presto sempre molto, allegro, последняя часть allegretto, но на сплошном poco и pochissimo staccato) – фуга, что называется, отлетала от пальцев. Что и требовалось для «хорошо темперированного клавира»
Термины: первая часть аллегро энергико артиколато – быстро, энергично и отчётливо; вторая часть престо семпре мольто – очень быстро и очень выразительно, далее одна строчка (!) медленного adagio (добрый Бах просто расщедрился, иначе и не скажешь), затем опять престо – очень быстро и выразительно, и наконец, последние две страницы аллегрэтто – умеренно, зато на сплошном стаккато (отрывистое звучание) с бесконечными крещендо (постепенное усиление звука), и последняя строчка
