дождь, грозу, сильно гневается и дарит мне пейзаж, в котором издалека видны столь страшного размера волны, точно щупальцы монстра морского, кажущиеся, однако ж, маленькими с высоты… Так приятно сидеть, мечтать и, обнимая лёгкий ветерок и нюхая поразительный аромат растущих возле меня творений природы, вдохновлённой красками чудесного, писать эту книгу… Меня беспокоит лишь одно: то, что я собирался закончить её к Новому году, а сейчас лето. Простите меня, Кирилл, Алишер, Сан Саныч и (я вспомнил!) Даниил. Я так хотел обрадовать вас, приятно удивить своим необычным подарком на самый важный для человеческого рода праздник, но, к сожалению, я не смог. Представляю, что вы испытаете очень даже забавные эмоции, читая этот, знакомый вам, сюжет… Алишер! Оказывается, тебе сильно нравился оригинал, хотя, стоит признать, он написан просто ужасно… Интересно! — мне очень интересно, что же ты скажешь про это творение. Надеюсь, ты, посмеявшись надо мной, идиотом, не отвергнешь меня и дочитаешь хотя бы до сюда. Понимаю: довольно трудно поглощать такие большие тексты, особливо, быть может, мои; но что поделать? Не думаю, что, немножко постаравшись дочитать и дочитав, ты не обретёшь куда больше — закинув сию книгу куда-нибудь подальше или, как нужно говорить сейчас,
удалив, ты многое, очень, однако ж, многое потеряешь! Ладно обычные читатели: они не понимают смысла сей ерунды, которую… неужели кто-то будет читать? Но для вас, особенных читателей, открыто то, что закрыто для других: вы найдёте здесь то, что я говорить не буду, так как не скрою от любопытной и, что главное, мнимой моей толпы — мнимой
пока (если это, конечно, временное явление)… Надеюсь, у меня получится набрать больше сотни страниц. Судя по тому, как движется дело, тут будет их не менее ста пятидесяти, ведь глав пять, или четыре, так как пятая глава… А впрочем, ожидайте увидеть пятую главу очень интересной! Но что же закат? А ничего: вон, вдалеке виднеется сквозь огромные облака дыма какое-то светящееся пятно, да и всё. Не насладиться в Столице природой: она ушла из этого места совсем! Даже в зданиях не живут растения: видно, вперяя на ужасы, творящиеся на улице, не выдерживают и умирают от тяжелейшего шока. Бедный город! Поэт или какой-нибудь сентименталист умер бы, живя тут, прям как то растение: слишком уж в Столице мёртво. Это город взяток, криминала, анархии, блудных взглядов, торговли, постоянного соперничества, искушения простых людей, вызванного всевозможной рекламой, плакатами, вывесками — словом, царство диавола, ад. Эх, какой же ужасный, право, ужас! А если не ужасный, то какой? Да много чего быть-то, на самом деле, может! Но ладно…
Сейчас герои наши пройдут мимо многообещающей магистрали, так что я в полной красе смогу описать жизнь транспорта сего презабавненького городка и, может быть, даже и их водителей. Вот, да! Вышли герои из переулка и пошли по тропинке, находящейся выше трассы. Думаю, у этого изобретения существует название — но что нам, обычным, до этого! Я, впрочем, также думаю, что обычным сие слово ведомо… Ну и ладно! В общем, давайте устремим наш взгляд на удивительную магистраль.
Ха-ха! Читатели, я, похоже, ослеп: никакого транспорта и никаких водителей я не вижу. Стоит сказать, что я всё-таки отошёл от героев наших и… и… и… и… что? Мне хочется сказать, что сейчас поздно и людей нет, но даже в 4 ночи магистраль полна разных и удивительных машин. Ну так что же? Почему-то я не вижу сего шоссе… Может быть, стоит протереть мне очки? Да нет… Эх, Господи, помоги мне, грешному…
Ладно! Вот, поехала бричка, снаряжённая тройкой, прям как у Чичикова, — да только не лошадьми, а исполинскими свиньями, которые с писком и визгом мчатся как бешеные… Эх, узнать бы, кто едет на этом транспорте! Бинокль? Нет, не успею; но я могу стать пассажиром сего джентльмена! Бах — и я тут. Как же выглядит этот персонаж? Человек низкого роста; пухленький (видно, любит покушать дитятя); вооружённый чёрным чемоданчиком и высокой шляпой — цилиндром — такого же цвета; с прыщами на лице; пухлыми губами; карими глазами, бегающими туда-сюда, то в левую сторону, то в правую; носом, похожим на брюссельскую капусту; острыми и длинными ушами; толстыми короткими пальцами, держащими чёрную трость и переворачивающими её, как делают члены клоуна в цирке. На теле сего господина расположился тёмный костюм с каким-то шарфом красного цвета, натянутым на жирную шею; брюки его — серого цвета; туфли — тёмно-коричневые. Куда на… — Слушайте! Неужели?.. Неужели этот молодой человек — Кирилл?! В самом деле! Это же друг нашего презамечательного Арсения! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий… Как такое возможно? Удивительно! И куда он надвигается? Какие у него делишки? Бог весть… Но, стоит сказать, бричка у него шикарная! Кого же мы увидим ещё? Ну, вижу огромный синий автомобиль, на котором разместился рисунком язык красно-оранжевого пылающего огня. К тому же пламя обозначилось ещё и на извивающемся в разные стороны флаге, имеющим концы как острые акульи зубы. А ведь знаете, машина сия и похожа на акулу! Спереди, где светят прямоугольные фары, нарисована красная пасть с белыми острейшими зубами. Расположившийся на крыше плавник опасного, конечно, вида тянется вверх, как какой-нибудь подсолнух. Сзади извивается хвост, оканчивающийся острыми членами акулы, о названии которых я почему-то не уверен. Я думаю, что это тоже плавники, однако… Что? Да ничего! Да, я спросил у… неважно кого — и это в самом деле плавники! Ну вот, извивался хвост; но помимо него также дёргались вверх-вниз и плавники, расположенные по бокам, как у настоящей рыбы-хищника. Колёса сего автомобиля были огромными, размером с человека. Кто же водитель сей машины? Не знаю, не понимаю. Какой-то мужчина в тёмных очках, с кудрявыми коричневыми волосами, щетиной и улыбкой, которая должна была казаться крутой. Он постоянно качал головой, слушая Лучшее радио — так, что акула тряслась. Кого же встретим ещё? Так… допустим, взглянем на ту розовую машинку! Она была очень маленькой, низкой. В ней сидела какая-то женщина с длинными чёрными волосами и губами, измазанными бордовой помадой. Сей человек женского пола, когда стоял на светофоре, как это я увидел, будто танцевал, маша рукой из стороны в сторону, и, имев сжатые глаза и широко открытый рот, как у стоматолога, вероятно, пел. Забавная картина! О, жёлтый… жёлтый… красный! Взжу-у-ух! Автомобиль погнал, как пуля, стремительно вперёд на молниеносной скорости… Туфелька девочки жмёт, жмёт сильно в пол… Куда она так спешит? Какая работа? Или какие проблемы произошли?
