22
С. 20–21...в самом конце пятидесятых годов — явились и какие-то сопровождавшие их идеи, и, главное, в чрезмерном количестве. — Один из пунктов объявления об издании «Современника» на 1859 г. гласил: «…применение к нашему быту тех идей, которые уже выработаны в общественных науках и в современном быте народов на Западе» (Современник. 1858. № 11. Ноябрь).
Адвокат К. К. Арсеньев писал о конце пятидесятых годов как о «времени наибольшего распространения радикальных учений», совпадающем «с периодом ожидания реформ, с тем периодом, когда осужденные в принципе учреждения — крепостное право, закрытый канцелярский суд, цензура, полновластие администрации в делах земского и городского хозяйства — не успели еще уступить место новому порядку» (Вестн. Европы. 1871. № 11.C. 287). В этой же статье автор цитировал приговор Верховного уголовного суда по процессу тайного общества 1866 г., в котором говорилось: «Судебным следствием обнаружено, что еще в 1863-м году составился в Москве кружок из молодых людей, зараженных социалистическими идеями; впоследствии эти люди начали делать усилия для распространения и осуществления своих идей на практике; с этой целью они начали устраивать школы и различные ассоциации, как-то переплетное заведение, швейною, основали общества переводчиков и переводчиц и взаимного вспомоществования» (там же. С. 297). Анонимный корреспондент «Голоса», говоря об идеях, проникших в русское общество из французской и немецкой литератур, сокрушенно писал: «Мы не имеем возможности определить в газетной статье, какого рода идеи почерпались нами у Канта и Фихте, но не можем не указать на наше время. Какие французские материалисты, спросим мы, действовали на умы нашей современной молодежи так разрушительно, как Фейербахи, Бюхнеры и подобные им немецкие ученые? Откуда пришли те нелепые идеи о жизни, душе и человеке, которые вскружили голову нашим молодым людям и погубили столько свежих сил, как не из лекций и книг этих многоученых немцев? Не у Бюхнеров ли и Молешоттов заимствованы курьезные понятия о том, что человек есть только одна из форм действующей природы, отличающаяся от животных одним высшим развитием; что мысль не что иное, как механическое последствие организма; что единственная цель нашей жизни — наслаждение; что у женщины мозга меньше, чем у мужчины, следовательно, она обречена на низкое существование; что негр от природы ниже белого и оттого черная раса осуждена на вечное рабство, и проч., и проч.» (Голос. 1870. 17 (29) ноября. № 318).
С. 21...заграничные запрещенные издания и даже начавшиеся тогда прокламации… — Имеется в виду ряд революционных изданий (прокламаций и книг), отпечатанных в Лондоне вольной русской типографией, которая была основана Герценом в 1853 г. Исследователь пишет: „…«нелегальщина» шестидесятых годов началась с небольшого листка «Великорус», № 1, разбросанного кое-где в Петербурге, а вскоре и в Москве, в июле 1861 г.“ (см.: Лемке М. К. Очерки освободительного движения «шестидесятых годов». Пб., 1908. С. 350). Достоевскому были известны упоминавшийся выше сборник под редакцией Н. П. Огарева «Русская потаенная литература XIX столетия», а также «Полярная звезда» и «Колокол» (см.: Гроссман Л. П. Библиотека Достоевского. Одесса, 1919. С. 18). О «начавшихся тогда прокламациях» Достоевский писал в «Дневнике писателя» за 1873 г.: „Однажды утром я нашел у дверей моей квартиры, на ручке замка, одну из самых замечательных прокламаций изо всех, которые тогда появлялись; а появлялось их тогда довольно. Она называлась «К молодому поколению». Ничего нельзя было представить нелепее и глупее. Содержания возмутительного, в самой смешной форме, какую только их злодей мог бы им выдумать, чтобы их же зарезать. Мне ужасно стало досадно и было грустно весь день“ (XXI, 25).
С. 21. Затем кто-то напечатал, что он уже умер, и обещал его некролог. — Возможно, что здесь Достоевский откликается на факт, по-видимому широко известный и касавшийся А. Д. Галахова, который в 1849 г вынужден был поместить следующее объявление: «А. Д. Галахов жив и здравствует в Москве, деятельно работая над своими хрестоматиями…» (Отеч. зап. 1849. № 2. «Смесь». С. 259). Этот факт всплыл в 1860 г в «Современнике» в связи со слухами о гибели «Свистка». Автор «Предуведомления» писал: «Прискорбно, конечно, объявлять, что я, дескать, жив, и, сколько мы помним, в русской литературе только Алексею Дмитриевичу Галахову пришлось однажды сделать такое объявление» (1860. № 3. «Свисток». С. 2). Вообще случаи объявления живого лица умершим были нередки. Так, в фельетоне «Голоса» сообщалось: «По обыкновению, газеты откопали всех умерших 1864 года: даже, по рассеянности, они похоронили некоторых современников, получивших отсрочку..» — Голос. 1865. 2 янв. № 2.
С. 22...прежние литературные знаменитости — льнули ко всемуэтому новому сброду и позорно у него заискивали. — Этой фразой открывается в романе серия намеков на Тургенева. Как известно, в 1860-е годы, особенно в связи с выходом романа «Отцы и дети», раздавались голоса об «устарелости» Тургенева. Так, видный сотрудник «Современника» Ю. Г. Жуковский писал: «Талант этого писателя стал бледнеть перед теми требованиями, которые поставила в задачу романисту критика Добролюбова <…> Г-н Тургенев стал терять понемногу свои лавры.» (Современник. 1865. № 7 С 316). О таком «заискивании» писателя перед молодежью Достоевский мог узнать во время своего пребывания за границей в 1862 г. от своего знакомого, поэта К. К. Случевского. В письме к последнему, обращенном фактически к русской студенческой молодежи, учившейся в Гейдельберге, Тургенев утверждал, что «Отцы и дети» направлены «против дворянства как передового класса», а Базаров — революционер, хотя и «нигилист» (см.: Тургенев И, С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Письма. М.; Л., 1962. Т. 4. С. 379–381. Подробнее об этом см.: там же. Соч. М.; Л., 1964. Т. 8. С. 595–596). Сам Тургенев, имея в виду обострившиеся отношения с «Современником», и особенно критические отзывы Добролюбова о нем, писал в это же время А. А. Фету «судя по отзывам так называемых молодых критиков, пора и мне подать в отставку из литературы. Вот и мы попали с вами в число <…> почтенных отставных майоров! Что, батюшка, делать? Пора уступать дорогу юношам» (Там же. Письма. Т. 4. С. 125, 499). Позднее, в 1869 г., реагируя на слова фельетониста «Голоса» о том, что «прошло уже время, когда всякое новое произведение Тургенева шевелило ум и сердце, возбуждало многоразличные толки и живейший интерес в обществе» (Голос 1869 19 февр. № 50), Достоевский писал С. А. Ивановой: «Тургенев за границей выдохся и талант потерял весь…» (письмо из Флоренции от 8 (20) марта 1869 г. — XXIX1, 25).
С. 22...на публичных литературных собраниях. — Публичные литературные чтения развернулись с основанием в конце 1859 г. «Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым» (Литературный фонд). С 1860 г. Достоевский стал одним из активнейших участников этих литературных чтений (см.: Орнатская Т. И. Деятельность Достоевского в «Обществе для пособия нуждающимся литераторам и ученым» (1859–1866) // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1987. Т. 7 С. 238–260).
С. 23. Его заставили подписаться под двумя или тремя коллективными протестами… — Коллективные протесты литераторов против «безобразных» фактов или выступлений прессы — один из характерных симптомов общественного подъема 1860-х годов. H. H. Страхов писал в своих воспоминаниях: «Протест — это значило: заявить всею массою, от лица всей литературы, что такой-то поступок считается низким, неблагородным, возбуждающим негодование…» (см.: Биография, письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского. СПб., 1883. Отд. 1. С. 198). Так, например, протест против «Искры», «оскорбившей имя Писемского», был подписан „всей редакциею (и сотрудниками) «Русского слова», «Отечественных записок», «Библиотеки для чтения» и «Русского мира», а также рядом литераторов“ (см. об этом в письме А. А. Потехина к А. Н. Островскому от 12 февраля 1862 г.: Неизданные письма… Из архива А. Н. Островского. M; Л., 1932. С. 461–462).
С. 23…заставили подписаться под каким-то «безобразным поступком»… — Иронический намек на скандал, вызванный в 1861 г. фельетоном П. И. Вейнберга (Камня Виногорова) «Русские диковинки» в еженедельнике «Век» (22 февраля. № 8) (подробнее об этом см. Козьмин Б.П. Из истории революционной мысли в России. М., 1961, С. 69; см. также VI, 216; VII, 383–384). В полемике, вызванной фельетоном Вейнберга, принял участие и Достоевский, выступивший со статьями «Образцы чистосердечия» и „Ответ «Русскому вестнику»“ (1861) (XIX, 19, 119).
