своей физиономией в рыжие волосы супруги:
— А кто это у нас без настроения? — Игриво начал Генри, находившийся в прекрасном расположении духа. — Что-то случилось? Наверное, переживаешь насчёт сегодняшнего вечера. Не беспокойся, моя дорогая, ты выглядишь безупречно, а иначе моя жена и не может выглядеть. — Он дотронулся своими губами к мочке уха девушки, отчего лицо девушки скорчилось, но Генри этого не заметил. — Сегодня, когда всё закончится, тебя ждёт сюрприз, моя радость. Останемся наедине, и тогда твоё настроение станет совсем другое.
Кристина, услышав эту новость, широко раскрыла глаза. В её планы не входило оставаться дома после мероприятия, она хотела в разгар веселья улизнуть с Питером в отель или к нему в квартиру, сославшись на то, что поедет к подруге в гости. Сейчас эта затея казалось ей невыполнимой, но она нашла успокоение: «Питер что-нибудь придумает, я уверена».
— Генри, все же гости сегодня явятся? — Она не хотела ничего спрашивать про сюрприз, который был ни капли ей не интересен, поэтому решила сменить тему разговора. Пусть Кристина и была достаточно посредственной девушкой, но не настолько пустой, чтобы измерять удовольствие в деньгах. Да, поначалу ей всё казалось настолько великолепным и необъятным, она было окутана пеленой иллюзорного счастья, но спустя некоторое время она поняла, что это была всего лишь ранее незнакомая вспышка новый жизненных условий.
— Все, кого я больше всего хотел видеть, появятся, — оживлённо поддержал тему Генри, деловито шагая по паркету из морёного дуба, нарушающего согласованность оформления комнаты, выполненной в светло-приглушённых тонах. Ему нравилось, когда его жена интересовалась моментами, так или иначе связанными с работой. Ведь он всегда мог отвечать уверенно, выставляя себя как гениального управленца. — Правда, Питер этот… Опять у него какие-то дела и проблемы. Сказал, что скорее всего не придёт, но я и не удивлюсь, если он явится в разгар веселья.
— Чтооо?.. — случайно вырвалось у Кристины, она не могла поверить сказанное. Её белое платье от внутреннего крика посерело, волосы, казалось, выпрямились и начали угрюмо свисать, по телу прокатилась леденящая душу дрожь. Лицо девушки выражало озабоченность и беспокойство. Всё это сразу стало заметно невооружённым взглядом.
После этого вопроса Генри вдруг остановился, подозрительно посмотрел на Кристину, и застыл в ожидании продолжения. До этого момента он и не подумал бы рассматривать Питера как потенциального любовника своей супруги, в целом, он вообще не предполагал, что тот может коснуться той части его жизни, которая никаким образом не связана с работой. Теперь же в голове Генри начали проноситься мысли об этом, в его памяти воскресли те дни, когда Кристина не могла с ним поужинать, съездить отдохнуть, не ночевала дома, ссылаясь на встречи с подругами, необходимую разгрузку и прочие, как казалось ему тогда, заслуживающие понимания с его стороны вещи. Сейчас, после этого вопросительного крика жены, он видел лишь в них недочёты, недосказанность и ложь, наглую и ничем не прикрытую. «Это что получается, я цирковой клоун, которого запросто можно обвести вокруг пальца?» — Сам себе он задал вопрос. Гнев постепенно наполнял его кровь, придавая коже бурый цвет, сердце готово было вырваться наружу, глубокие вдохи едва ли не всасывали весь комнатный воздух. Он решительно подошёл к Кристине и жёстко взял её за руку, намереваясь приподнять её, но увидел слёзы на глазах у девушки, и это его отрезвило, тем не менее ноты раздражения отчётливо слышались в голосе:
— Ты чего плачешь? — спросил у своей жены он так, будто всю свою жизнь презирал влажные щёки. — Расстроилась, что не будет твоего Питера, этого самоуверенного и плюющего на общественное мнение баловня судьбы? — Кристина осознавала, что выдала себя и все свои усилия направила на то, чтобы Генри не смог её раскусить, иначе это был бы окончательный провал.
Отношения между людьми — достаточно хрупкая связь. Не только любовные, но и дружеские, родственные, приятельские… В своём зените они имеют непокорную силу и величие, способны изменять окружающую действительность во благо тех лиц, которые тем или иным образом связаны между собой. Чтобы дойти до апогея, предстоит проделать трудный и долгий путь, проверенный временем, обстоятельствами и, прежде всего, другими людьми. Сдвинуться по наклонной с этой точки — дело нескольких секунд, выраженных в слове или поступке. Миллионы людей начнут твердить, что главное — это уважение, честность, взаимовыручка, лишь так и только так возможно сохранить вечное сияние звезды над головой. Нельзя этого отрицать, но нужно и понимать, что это только одна сторона звёздочного октаэдра отношений между людьми. Куда важнее прочувствовать человека, стремиться проникнуть в его внутренний мир, полный загадок и секретов, которых он не в силах разгадать и раскрыть в одиночку. Люди притягиваются друг к другу не из-за того, что они кардинально отличаются или же наоборот, похожи, а потому что их взгляды на этот мир пересекаются в конкретной точке. После установления полноценного контакта они внутренне взаимообогащают друг друга, приумножая собственные силы. Никто бы не говорил о честности и уважении как таковом, если бы люди действительно переплетались как деревья в девственном лесу, а не стояли порознь, пытаясь скоротать дистанцию между друг другом с помощью высокопарного шелеста листьев о морали, честности, доброте, уважении и эмпатии. Это всё вытекает из чувственной связи, прочной и неповторимой, а главное — искренней, что удивительно для современного мира, где каждый стремится быть правым, первым и уникальным при своей дешевизне, а не понятым и услышанным.
Не прошло и нескольких секунд, как Генри снова овладела ярость, глаза залились кровью. Он был похож на огромную злую и сытую крысу, у которой попытались отобрать одно зерно из миллиона, что находились за её спиной.
— Ты вообще можешь что-нибудь ответить!? — захлёбываясь негодованием, прокричал Генри. — Или ты думаешь, что я намерен это терпеть!? Я тебя вывел в свет, одарил всем, о чём ты и не могла мечтать! Рядом со мной ты никогда ни в чём не нуждалась, стоило лишь тебе произнести слово, так оно тут же превращалось в действительность! — Он ударил своим огромным кулаком по столу, от образовавшейся вибрации упали и разбились, ужасным треском сопровождая злость Генри, два стакана. — И это твоя благодарность? Переживания о каком-то другом человеке? Да как ты можешь сейчас так спокойно сидеть, будто ничего не случилось!?
Ситуация накалялась
