в зале были устремлены на то, чтобы повторить церковную атмосферу. Именно повторить! При близком, внимательном рассмотрении становилось понятно, что все это является только слабым подобием подлинника. В галерее не было главного. Здесь не было той, ощущаемой в православном храме духовной благости, от которой наступает покой и отрада. Возникает мир на душе и укрепляется вера. И еще здесь не было солнца, что делало атмосферу внутри помещения тяжелой, давящей. Если бы в галерею проникал дневной свет, у меня, возможно, и возникло бы иллюзорное чувство, что я слышу треск горящих свечей и ощущаю ладанный запах. Но света не было. Ни единого лучика. Неприютно и чуждо! Находишься, будто в подвале, подумалось мне. К тому же, раздававшиеся откуда-то из-под пола протяжные хоры оставляли в сознании гнетущее чувство. Голоса певчих не были исполнены возвышенных интонаций, назначение которых — пробуждать в людских сердцах любовь, надежду и радость. Напротив, песни, звучавшие под сводами галереи, походили скорее на унылый заупокойный плач, от которого становилось лишь беспокойно и знобко. Я повертел по сторонам головой и невольно повел плечами. Мне показалось, что откуда-то повеяло колодезным холодом и сладко пахнуло прелью…
В зале я был не один. Кроме меня, в нем находилась пожилая смотрительница. Сгорбившаяся и мрачная в своих темных суконных одеждах, она перемещалась по залу подобно бестелесному существу — медленно и чуть слышно. Больше в зале не было никого. На коммерческий успех предприятия владельцу рассчитывать явно не приходилось. Я еще раз осмотрелся и направился к ближней иконе.
Я неторопливо переходил от витрины к витрине и, читая вывешенные рядом с каждой подробные пояснения, постепенно продвигался вглубь галереи. В музее были представлены иконы разных размеров. От очень маленьких, житийных, хранившихся когда-то в домах и квартирах своих прежних хозяев, до массивных, храмных, написанных на толстых, с виду тяжелых, досках. Иконы принадлежали к различным старинным школам и чаще изображали или Христа и Богоматерь, или известные сюжеты из библии. Большинство икон находилось в прекрасном состоянии, но имелись среди них и такие, на которых сквозь потемневший, янтарный слой олифы можно было с трудом различить лики святых, выступавших из бездны веков скупыми морщинистыми пятнами.
Отдельные образа были без риз, другие, напротив, убраны очень богато. В сопроводительной записке к одной из икон говорилось: «Чеканный серебряный оклад украшен драгоценными и полудрагоценными каменьями». Какими именно, не уточнялось. В силу скудности знаний в этой области я смог распознать только жемчуга и рубины, но покров был украшен и многими другими, неизвестными мне, самоцветами.
Пока я осматривал экспонаты музея, служащая, прохаживаясь по залу с напускным безразличием, бросала в мою сторону пытливые взгляды. Я старался не обращать на нее внимания. Я обошел по очереди все иконы и взялся по второму кругу, уже внимательнее, изучать их.
Смотрительница, увидев, что я стал совершать обход заново, подошла к столу, стоявшему между колоннами вместе с двумя короткими лавками, взяла с него пластиковую папку и протянула мне, произнеся твердым чеканным голосом:
— Молодой человек, я вижу, вас всерьез заинтересовала наша выставка. Вот, возьмите, пожалуйста, с информацией об иконописи можно ознакомиться тут.
Она была крупной высокой женщиной, с коротко стриженными, выкрашенными в черный цвет волосами. Откровенно сказать, мне ничего читать не хотелось, но из учтивости я не смог ей отказать. Свободного времени у меня все равно было много, я никуда не спешил. Я сел на скамейку, раскрыл папку и принялся листать скрепленные скоросшивателем страницы.
Листов оказалось много. Каждый был запаян в целлулоидный футляр. Сперва я просто пробегал глазами по названиям глав, не задерживаясь нигде основательно, но вскоре незаметно погрузился в чтение.
«…Первой иконой в христианстве считается образ, созданный нерукотворно. По древнему преданию, в годы жизни Иисуса Христа в городе-государстве Едессе правил царь Авгарь, который был тяжело болен проказой. Однажды, прослышав об Иисусе и его деяниях, Авгарь послал своего слугу с указанием отыскать мессию и передать ему его волю. Через слугу царь приглашал Иисуса прибыть в Едессу и, приняв от него в подарок половину царства, жить в городе наравне с ним. Однако Иисус отказался от столь щедрого предложения, он не пожелал становиться правителем. Тогда Авгарь решил приобрести для себя изображение Христа. Он отправил к нему художника, повелев тому нарисовать портрет Спасителя. Исполняя данное ему приказание, художник прибыл в места, где в то время проповедовал Иисус со своими учениками. Когда же во время одной из проповедей художник собрался рисовать портрет Христа, тот подошел к нему, взял из его рук холст и плотно приложил к своему лицу. Отняв затем ткань от лица, Иисус протянул его изумленному мастеру. Художник увидел, что на холсте запечатлелся нерукотворный лик Иисуса, который впоследствии долгое время хранился в Едессе. Это изображение, не созданное человеком явно, и считается первой появившейся на земле иконой».
Я перевернул хрустнувшую целлулоидом страницу. На оборотной стороне приводились основные приемы, применявшиеся на Руси при создании образов:
«…Тщательно выбиралась доска, чаще всего из липы или сосны. На нее с помощью горячего рыбьего клея или белка яиц плотно приклеивался новый холст, называемый наволокой. Рыбий клей варился из плавательных пузырей и хрящей осетров. На наволоку в несколько приемов накладывался левкас, являвшийся основанием для последующей живописи. Левкас, в свою очередь, приготавливался из растертого мела, смешанного с рыбьим клеем или с тем же яичным белком с добавлением воды. После нанесения слоя левкас тщательно просушивался и полировался. Древнерусские иконописцы использовали для написания икон натуральные красители — местные мягкие глины и драгоценные камни, привозимые с Урала, из Индии, Византии и других мест. Для приготовления красок камни толкли в порошок и добавляли к ним связующее вещество, чаще всего желток, а также камедь (растворимую в воде смолу акации, вишни, сливы или алычи). Когда изображение было полностью выполнено, красочный слой покрывался защитным. В качестве защитного покрова применялась олифа. На белорусских и украинских иконах эту функцию иногда выполнял яичный белок. Олифа изготавливалась из макового или льняного масла. Процесс получения олифы достаточно долгий по времени. После продолжительного кипячения масло еще на протяжении полугода оставлялось томиться в глиняных горшках на теплых печах. Готовую олифу наносили несколькими слоями, давая ей равномерно растечься. Олифа пропитывала красочный слой и высыхала, сохраняя всю яркость красок. Недостаток олифы состоит только в том, что по прошествии времени она темнеет. Обычно это происходит через 70–90 лет…»
Далее в тексте шли подробные характеристики русских иконописных школ — ярославской, тверской, псковской, московской. Упоминалось о селе Палех, это название встретилось мне несколько раз. Я бегло пролистал все страницы, и на одной
