Смартфон-то мой был!
Пока я стринги на семейники менял, ролик включил, и часть со своим участием посмотрел от начала до конца, с туалета начиная и заканчивая, как мы из спальни выходим. Посмотреть и вспомнить есть что, а вот рассказать нечего. Никогда не думал, что буду на такой хардкор способен. Но ролик на этом не закончился, а там…, там Димон с этой Снегурочкой такое вытворял, что мой хардкор мне легкой порнушкой показался. Самое интересное, что в конце Снегурка одела его труселя, свою шубу, и они пошли к столу. Вот я за столом сидя сплю, вон Дед Мороз под столом валяется, Ерофей уже в кресле.
– Димон!
– Че?
– Слушай, а на тебе сейчас трусы есть?
– Что за идиотский вопрос? Я всегда трусы ношу!
– Не, ну, ты посмотри, убедись.
Димон оттопырил джинсы. Опа!
– Судя по твоей вытянувшейся роже, ты без труселей сейчас!
– Что за намеки? Откуда ты знаешь?
– Ладно, Димон, я ведь тоже вспомнил. Ты ведь тоже со Снегурочкой того.
– Чего того?
И я показал Димону часть ролика с его участием. Начало ролика с моим участием, естественно, показывать не стал по этическим соображениям, все таки, это мой смартфон.
Потом Димон пошел провожать Снегурочку и Деда Мороза на таксо, я им тоже с крыльца ручкой помахал. Все! Конец ролика!
– Слушай, Димон. А ведь ты Снегурке комплименты в прозе говорил. Слышал какие пламенные! Афродита, Киприда выходящая из моря и все такое. Слушай, наши музы нам с тобой изменили и поменялись партнерами что ли? Мы что теперь свингеры?
– Кто?
– Димон, ты все равно не поймешь, объяснять долго. Порнушку еще будем смотреть.
– Давай, Лех, в другой раз. Пойдем лучше за водкой сходим. Позор смоем.
– Не, Димон! Хорош экзерсисов! Дед Мороз был?
– Был!
– Со Снегуркой было?
– Было!
– Вот в наши годы и хорош счастья.
– Так тебе, Леха, больше досталось.
– Это почему еще?
– Вон, кота приобрел, о котором мечтал.
– Ну, так я и хозяин дома. Ладно, Димон, не переживай, сейчас еще по одной, я баньку затоплю, после баньки как новенький будешь. Слушай, а что же ты все таки у Бобика в будке делал?
– Да стыдно мне стало домой возвращаться, почувствовал себя скотиной! Вот в будку к Бобику и залез.
– Так это понятно. А вот куда вся водка делась? Ну, допустим, выпили мы десять бутылок, я одну заныкал. А куда еще девять делось?
Вышли баньку затоплять. И я опять вслух размышляю:
– Куда же, блин, девять бутылок водки делось?
– В будке!
– Димон, это ты сказал?
– Нет!
– Бобик, ты что разговаривать умеешь?! – это мы уже с Димоном хором спросили.
Вику Старру, ежели кто его на просторах интернета встретит, а то он сайты меняет, как перчатки, пусть кланяется. Спасибо за его «Советы по разным поводам» скажет. И Дед Мороз и счастье, в виде Снегурочки и кота Ерофея, в этот Новый год у нас с Димном были. А вот всяких разных болезней, что от любви случаются, слава Богу, нет. Следующий Новый год мы с Димоном опять договорились счастья вдвоем ждать. Вот дураки! Хоть бы один додумался телефон у Снегурки спросить, могли бы себе хоть раз в месяц Новый год устраивать. А так опять официального Нового года ждать! А вдруг опять заглянет к нам счастье на огонек. Остались теперь только одни воспоминания. Бывает с Димоном втихаря посмотрим видос, повздыхаем.
Наши-то благоверные совсем на религии съехали, сами монашками стали, а с ними и мы монахами, принявшими целибат, себя чувствуем. В семье главное что? Взаимопонимание и уважение к чувствам и порывам партнера! А когда тебя кобелем похотливым обзывают на твои душевные устремления, то только прихода счастья в Новый год и остается ждать. Идиоты же! Старперы беспамятные и безмозглые! Что тут еще скажешь?
Так, что спасибо Вам, Вик Стар, за Ваши «Советы по разным поводам».
А. Скворцов © ноябрь 2018г
Подколка на бойцовский клуб.
Глава 01.
Ты бухаешь вечером с «друзьями» на веранде в детском саду, а утром просыпаешься в «обезьяннике». Причем никого из тех «друзей», которые были рядом с тобой, в «обезьяннике» нет. И ты абсолютно не помнишь, как ты попал в ментовку.
Ты бухаешь вечером на крыше соседней пятиэтажки, и опять просыпаешься в «обезьяннике». И опять тебя мучает вопрос: «Как ты сюда попал?»
Ты бухаешь в парке на скамейке, и опять «обезьянник».
Ты бухаешь на детской площадке во дворе пятиэтажки, и снова «обезьянник».
А может все дороги мира ведут в «обезьянник»? Лично для тебя? Может это фатум, рок, предопределенность твоей судьбы? Или это такая лента Мёбиуса?
Нет, иногда помнишь, конечно, как попал в «обезьянник». Это когда у ментов наступают «критические» дни, и им срочно нужны «палки». И тогда с улиц гребут всех подряд. Достоин ты «обезьянника» или нет, их в это время не волнует. И тогда, таких как ты и вполне нормальных граждан, набивается полная камера. Когда на три квадратных метра «обезьянника» приходится пять человек – это еще сносно, но когда пятнадцать – то даже сидеть приходится по очереди. Но в таких случаях очередь до тебя обычно не доходит. И вот тогда ты помнишь, как попал в «обезьянник». Но стоит хоть немного поспать, и все, искреннее недоумение при пробуждении тебе обеспечено.
А потом помощник дежурного, как твое альтр эго, читает тебе обвинение. Ты никак не можешь вспомнить лица помощника, хотя и понимаешь, что видел его уже когда-то. Почему они постоянно меняют свои лица? И в то же время в твоей голове звучат слова твоего другого альтер эго – твоей бывшей, обвиняющей тебя во всех смертных грехах. Мир сужается до камеры «обезьянника». Тебе становится дурно: от мучающего тебя вопроса: «Как я попал сюда?»; от голосов твоих альтр эго; от мучающей тебя жажды опохмелиться; от приступа клаустрофобии. Мир тебя не любит, он уходит от тебя, ты висишь в космосе в этой маленькой камере, где невозможно даже нормально лечь, совершенно один. И тебе страшно.
Как гром звучит звук отпираемой двери «обезьянника», и мир начинает расширяться. Сначала до коридора дежурной части. Потом до помещения дежурки, куда тебя выводят расписаться в обвинении. И ты расписываешься дрожащими руками. Но потом тебя вталкивают обратно в камеру, и мир опять сжимается, и ты падаешь в обморок от страха. А в голове звучат слова, которые произносят твои альтр эго: помощник дежурного и бывшая. Тебе становится еще хуже, потому что ты представляешь, что теперь тебе
