что ли?
– Да… Да, я влюбилась… – тихим шепотом ответила Анеля.
– В кого? Я его знаю? Как его зовут, скажи?
– Матвеем его зовут…
– А, поняла… Это тот самый, с кем твой парень дрался, да? Основательно так фейс ему раскрасил, я видела… Они потому и дрались, что ты решила ради этого Матвея своего парня кинуть, да?
– Егор вовсе не мой парень, Оль! С чего ты взяла?
– Да ладно! Столько раз он тебя из института встречал, и не твой парень? Ему что, больше делать нечего, чтобы чужую девчонку встречать? Еще скажи, что у тебя с этим Егором ничего не было…
– Нет, не было.
– Да ладно… Меня-то не обманывай! Он же так долго за тобой ходил… Примелькался уже. А ты, значит, его и за парня своего не считала? Да никогда не поверю, что у тебя с ним ничего не было!
– Да не верь, если хочешь… И не спрашивай меня тогда…
– Не обижайся, Анель! Просто я тебя никак понять не могу… Ты и впрямь ненормальная или прикидываешься?
– Понимай, как хочешь, Оль. Чего ты ко мне пристала? Вон преподаватель уже в нашу сторону смотрит…
Оля замолчала, сделала вид, что старательно слушает преподавателя. Глядела на него сосредоточенно, нахмурив бровки. Потом снова наклонилась к Анеле, спросила тихо-вкрадчиво:
– А этого… Которому фейс из-за тебя разукрасили… Ты его тоже собираешься продинамить, да? Установка у тебя такая? Развлекалово?
Анеля поморщилась и ничего отвечать не стала. Зачем отвечать на всякие глупости? И вообще, надо было сразу этот разговор прекратить… А сейчас получилось, будто она оправдываться за что-то должна.
Оля тоже обиделась, не услышав ответа. Так и просидели до конца лекции молча, и Анеля снова улетела в мысли, голос преподавателя слышала будто издалека.
Наконец лекция закончилась, и все дружно рванули к выходу, радуясь долгожданной свободе. Оля тоже поднялась с места, тряхнув ее за плечо:
– Эй, мечтательница влюбленная, вставай! Домой пора идти! Идем, нам с тобой по пути на автобусную остановку… Или тебя опять встречать будут? И драку нам покажут на бис?
Анеля молча поднялась с места, молча направилась к выходу. Оля поспешала за ней, бормоча на ходу торопливо:
– Вот объясни мне, я не понимаю… Что в тебе такого особенного, а? Ты же серой мышью всегда выглядишь, даже не стараешься из толпы выделиться! А я вся такая на спорте, при модном прикиде, при макияже… В чем фишка, скажи? Почему из-за тебя дерутся-то? Только не надо сейчас втюхивать мне про внутреннее содержание, ерунда это все, старушечьи сказки! Мне мать тоже все время говорит, что надо в первую очередь личностью быть, а остальное, мол, все вторично! Мол, книжек надо больше читать, ты же не пэтэушница, ты ведь на журналистку учишься!
– Наверное, правильно твоя мама говорит, Оль…
– Ага, щас! И ты туда же! Можно подумать, все журналистки сейчас ужас какие начитанные! Сама ведь знаешь, что успех вовсе не зависит от того, читаешь ты или нет!
– А от чего зависит успех, по-твоему?
– Ну, я не знаю… От смелости, от настойчивости. Да от внешнего вида, наконец! Ну кто станет слушать серую мышь, если она придет интервью взять, к примеру? Кто на нее внимание обратит? И вообще… Если я не накрашусь и не оденусь как надо, да на меня же вообще никогда и никто не посмотрит!
– А это так важно, чтобы на тебя кто-то смотрел?
– Конечно… Конечно! Сейчас все друг друга только глазами воспринимают, это же очевидно! Сразу видят, кто на спорте, а кто нет… Кто в какие шмотки одет, с какой сумкой, да при каком айфоне, последней модели или так себе… Вот я и удивляюсь, почему на тебя вдруг такой спрос… А ты даже разговаривать со мной не хочешь…
Оля еще что-то ей говорила, очень быстро и горячо что-то доказывала, но Анеля уже не слышала ни слова, будто враз оглохла. Слышала только звон в голове… Счастливый радостный звон! Потому что увидела – в вестибюле стоит Матвей и жадно вглядывается в толпу студентов, ищет ее глазами…
– Матвей! Я здесь, Матвей! – крикнула так отчаянно, будто он мог исчезнуть из поля зрения. – Я здесь!
И бросилась к нему со всех ног, и он подхватил ее, обнял крепко. И застыли оба изваянием, не обращая внимания ни на кого, и толпа спешащих к выходу студентов обтекала их с двух сторон, как река обтекает остров. Кто-то поглядывал с пониманием, кто-то с усмешкой, а кто и с нескрываемой завистью. Оля даже покрутила пальцем у виска и фыркнула с презрением, проходя мимо. И обернулась, когда кто-то из парней проговорил за ее спиной насмешливо:
– Завидовать надо молча, Оль! А если так сильно завидуешь, то давай я тоже тебя обниму… Хочешь?
– Да пошел ты, обнимальщик… знаешь куда? – сердито откликнулась Оля.
– Знаю, знаю…
Диалог Оли с «обнимальщиком» продолжился уже на улице, и вестибюль вскоре совсем опустел, а они все стояли, вжавшись друг в друга, и не было сил разомкнуть это объятие. Даже говорить не было сил. И о чем еще говорить – и так было все ясно…
Потом Матвей будто опомнился, проговорил деловито:
– Пойдем, Анель… Мне кое-что сказать тебе надо. Очень важное сказать. Пойдем…
– Сейчас… Погоди еще минутку…
Наверное, это со стороны выглядело ужасно неприлично – так вцепиться в парня и не хотеть отпускать его от себя. Хотя… Плевать ей на эти приличия! Пусть будет еще одна минутка, да хоть полминутки еще…
Потом разжала руки с большим сожалением, вздохнула, глянула ему в лицо снизу вверх. И ответила тихим эхом:
– Мне тоже… Надо тебе сказать… Я люблю тебя, Матвей. Я тебя очень люблю.
– Да… Я тебя тоже люблю. Мне кажется, и говорить об этом не стоит, потому что… Потому что слова – это всего лишь слова. Я просто хочу всегда быть вместе с тобой, это уже необходимость такая… Всегда быть вместе, понимаешь? И я… Но давай все же на улицу выйдем, сядем где-нибудь! Тут недалеко кафе есть… Ты голодная, наверное?
– Нет… Я не знаю. Я меньше всего сейчас думаю о том, голодная я или нет! – со смехом ответила Анеля, идя за ним к выходу. И даже чуть пританцовывая.
Да, да! Появились в ней вдруг уверенность какая-то, бесшабашная и веселая, и легкая грация, зовущая к танцу! Росла и росла внутри эта уверенность, а вместе с ней росло ощущение счастья, и впрямь ужасно хотелось танцевать, петь, смеяться, кричать… Да, всего и сразу хотелось! А еще она знала, о чем с ней хочет Матвей поговорить. Да, уже знала! И потому даже не удивилась, когда они уселись за столик в кафе и он проговорил довольно серьезно:
– Анеля, выходи за меня замуж! Ты ведь понимаешь, что мы должны быть всегда вместе, правда?
– Конечно… Конечно, что ты… А как может быть иначе? Конечно, всегда вместе…
– Значит, ты согласна, да?
– Ну, зачем ты спрашиваешь… Конечно, я согласна. Нет, не так… Я счастлива, что мы всегда будем вместе… Ты мой муж, а я твоя жена. Как может быть иначе, Матвей?
– Да, иначе быть не может, конечно. Я уже и маме об этом сказал.
– Анне Антоновне?! И что она ответила? Наверное, сказала, что мы торопимся, да?
– Ну, вроде того… Но в конце концов она меня поняла. У меня очень умная мама, ты же знаешь.
– Да, знаю…
– Ну и отлично! Тогда я приглашаю тебя и твоих родителей к нам на ужин! В это воскресенье! Может, я и впрямь слишком тороплю события, конечно… А с другой стороны – чего тянуть? Если нам с тобой все понятно?
Анеля смотрела на него во все глаза и только кивала, соглашаясь с каждым его словом. Да, мол, понятно, да… И в самом деле – чего тянуть…
Они даже не заметили, как подошла официантка к их столику, как постояла в сторонке, невольно слушая их разговор, и как ушла, неловко улыбнувшись. Не стала им мешать. Хотя разве можно было им помешать чем-то? Ничего в данный момент уже не имело значения, хоть небо разверзнись и гром загреми иль еще какой катаклизм обрушься на землю. Ничего б они не заметили…
– Анель… Ты поняла, что я тебе сказал? Про ужин с родителями поняла? Ну, чтобы они друг с другом познакомились…
– Да, поняла. Я сегодня же поговорю с мамой… И папе тоже позвоню, он приедет… Да, Матвей, да! Ой, мне так хорошо сейчас, Матвей…
– Я кольцо тебе не успел купить, извини.
– Какое кольцо, зачем кольцо?
– Ну, то самое, которое дарят обычно, когда предложение делают…
– Да не надо мне никакого кольца, что ты! Зачем оно мне? Я никогда не носила колец… Мне кажется, они так мешают на пальцах…
– Так надо,
