- Почему ты так думаешь?
- Он вскрикнул, после моего выстрела, потом я упал, потерял сознание.
- Почему?
- Конь мой споткнулся. - ответил Эйваз, - А когда, хотел вернуться к Садияру, там уже были люди.
- Кто такие?
- Я не знаю. Они громко говорили, видать, узнали его. И я, испугался, не вышел к ним.
Некоторое время Гара Башир молчал. Опустив голову, он о чем - то крепко задумался.
- Ты хорошо сделал, что не вернулся туда, - наконец произнес Гара Башир. - Никому бы мы не доказали, что не ты виновен в смерти Садияра-аги. На тебе осталась бы эта кровь. Кстати, срочно переоденься, а эту одежду сожги. Я сейчас пришлю слугу, на него можно положиться.
- Спасибо, брат.
- Потом поедешь к себе и чтобы не выходил на улицу. Болен ты, понял меня. И коня своего оставь тут. Выдохся он весь. Пусть отдохнет, вечером кто-нибудь из моих людей приведет его тебе. А пока возьми гнедую, - сказал Гара Башир, указав кнутом в коня, что стоял привязанный к стойлу.
Уже через минуту, люди Гара Башира бежали в разные стороны села Вейсали, чтобы разнести черную весть. И стекались мужчины к дому Гара Башира. Умер по соседству человек, и не подобает мужчинам оставаться в домах. Хоть и далеко Сеидли, но смерть Садияр-аги всколыхнула всех. И уже в полдень тронулись в путь самые уважаемые люди Вейсали. Молодежь осталась дома. Тревожное время, и не пристало оставлять дом без защиты.
...
Уже после похорон Садияр-аги, следователь Савелий Петрович, подойдя к Гара Баширу и взяв его под руку, что, по опыту знавших его, ничего хорошего не предвещало, отвел его в сторону.
- Уважаемый, мне бы хотелось, задать вам несколько вопросов?
- Слушаю.
- Я понимаю, что вы тут не причем, но что-то не дает мне покоя. Мне кажется, вы что-то знаете?
- О чем?
- Об убийстве.
- Убийстве?
- Да, убийстве Садияра-аги.
- Странно, и что я должен знать?
- Например, кто убийца?
- Я ничего не знаю.
- Уверены?
- Да.
- А меня, вот, интересует, кто же там был второй?
- Что за второй?
- Второй всадник, что вчера был с покойным Садияром. Кто он?
- Там разве кто-то еще был?
- Да, явно был.
- Его кто-то видел?
- К сожалению, нет. Но следы остались.
- Следы может и не его.
- Кого? - поймал его на слове Савелий Петрович.
Гара Башир понял, что проговорился, но сделал вид, что ничего не понял.
- Я говорю, следы может оставить и преступник, что стрелял в Садияра.
Савелий Петрович испытывающим, долгим взглядом посмотрел в глаза Гара Башира. Он был уверен, что Гара Баширу многое известно, но то, что ему он ничего не скажет, Савелий Петрович тоже знал.
- Значит вам ничего не известно? - вздохнув он продолжил.
- Ничего.
- А кто вам еще утром сообщил о смерти Садияра?
- Кто вам это сказал?
- Ваши люди рассказывают, как утром их разбудили криками о смерти Садияра.
- Да? Точно не помню. Впрочем, меня тоже разбудили эти крики.
- Может, ветер вам донес столь печальное известие? - с недоброй улыбкой спросил следователь.
- Может и ветер, - также с улыбкой ответил Гара Башир.
- А больше он ничего не донес?
- Нет, почему же, донес.
- Что?
- Донес о том, как когда-то, кто-то, кому-то сообщил небольшую тайну следствия. И, совсем случайно, узнал один разгневанный отец имена убийц своего сына и жены. А потом, некого было больше судить.
Замолчал вмиг побледневший Савелий Петрович.
- И правильно сделал, что сказал. Мы его за это и уважаем, что живет он не по закону, а по совести. И сейчас, пусть он нас поймет, - добавил Гара Башир многозначительно.
...
В ужасе смотрел Левон Саркисян на вошедшего. Ничего не говорил он, остановился на пороге и посмотрел прямо на него. Левон не знал этого человека, другие это были глаза, черные осколки в мутной воде, в которых ничто не отражалось, и взгляд жгучий, острый, проникающий в самую душу, но ему показалось, что это сам Садияр воскрес и пришел за расплатой. В ужасе вжался он в подушку, на которую прислонился. Широко раскрытый рот его свело судорогой, ни звука не мог он произнести. Так и сидел, развалившись, судорожно хватая ртом воздух. Гара Башир еще долго так стоял и молчал. Винтовку он так и не поднял. Не было на то надобности. Он стоял и молча смотрел на этого человека, от руки которого погиб мужчина, ногтя которого Левон не стоил. . Сколько лет он искал его и вот наконец убийца был перед ним. Худой, болезненный, плешивый, с грязными длинными, скользкими и тонкими волосами на ушах, он производил отталкивающее впечатление. Страх застыл в каждой клетке Левона
- Ты узнал меня, - услышал, наконец, Левон вопрос, который уже звучал один раз, много лет назад. И затрясся он всем телом.
- Узнал, спрашиваю? - гневно повторил он вопрос.
- Да.
- Кто я?
- Садияр-ага, - прошептали губы Левона.
- Правильно, - ответил Гара Башир. - А зачем я пришел тоже знаешь?
- Да.
- Тогда вставай. Не теряй время.
- Сейчас?
- Твое время вышло.
И тут Левону стало спокойно. Страх отпустил его. Он больше не боялся смерти. Ожидание его ужасно, но когда она приходит, ты успокаиваешься. Все остается позади, впереди только покой, и хочется, чтобы он наступил скорее.
Левон сам достал веревку, она висела на гвозде в прихожей, и пока он шел за ней, Гара Башир оставался в комнате. Вернувшись, он посмотрел на Гара Башира, но он, казалось, потерял интерес к нему (сидя за столом, он внимательно рассматривал узоры на боках серебренной сахарницы), и встав на табуретку, прикрепил веревку к балке на потолке. Когда Левон уже крепко затянул узел у себя на тонкой, длинной шее, раздался голос Гара Башира.
- Кто был в тот день с тобой?
- Гурген.
- Кто он?
- Мой сын.
- Где он?
- Не знаю.
- Не понял?
- Не видел я его больше с того дня.
- Где ты был все это время?
- Везде, но нигде я не нашел покоя и все я потерял.
- Что ты потерял?
- Дом, семью, честь, совесть, все. Проклят я тобой Садияр-ага. Пятнадцать лет живу как отшельник. Но теперь мучения кончаются. И за это тебе спасибо. Спасибо, что пришел ты за мной, - сказав, оттолкнул Левон Саркисян из-под себя табуретку и повис, болтая ногами в воздухе.
Вскоре он затих и Гара Башир тихо покинул комнату, прикрыв дверь.
...
Люди, проезжающие в тот день мимо кладбища, на котором нашли успокоение многие поколения селения Сеидли, могли заметить одинокую фигуру мужчины, что стоял на коленях у могилы на пригорке у подножия горы. Конь его, спокойно бродил, не привязанный, среди надгробий, пощипывая буйно разросшуюся, сочную траву. Подойдя ближе, люди слышали, как этот человек, воздев к небесам руки, громко, с надрывом, читал "Ясин",- заупокойную молитву мусульман. И хотя глаза его были закрыты, горькая слеза, иногда вырывалась из-под них и, скатываясь по щеке Гара Башира, тяжелой каплей падала на раскаленную под солнцем землю у могилы покойного Садияра - аги.
Конец первой книги.
Книга вторая
Глава первая.
В жизни обитателей села Сеидли, как и по всей стране на протяжении последующих после смерти Садияр-аги нескольких лет, произошли большие изменения. Изменения эти пришли с севера, из далекой, чужой и холодной России. Холостым был выстрел, что раздался на берегах Невы с крейсера "Аврора", но много жизней сокрушил он, коснулся всех сторон уже устоявшейся на протяжении десятилетий размеренной жизни людей. Словно камушек, сорвавшийся с вершины и увлекающий за собой камни гораздо большие по объему, изменения эти, уже огромным, все сокрушающим на своем пути потоком, ворвались на тихие улочки селений и разметали всех по разные стороны баррикады. И вместе с этим ледяным потоком в село приходила вражда. Словно осколки зеркала рассыпалась она по селу, раня души каждого жителя его. Страх поселился в их сердцах и уже не отпускал никого. А вместе со страхом пришли зависть и гордыня. И восстал брат против брата, сын против отца своего. И впервые за много лет стали запирать на ночь двери свои жители Сеидли. Надолго умолкли звуки саза, созывающие всех на веселую свадьбу. Угрюмыми стали лица людей, с недоверием глядящих вслед каждому новому человеку, вошедшему в село. И все чаще слышалось унылое, протяжное пение молитвы, в память о человеке, нелепо погибшем и похороненном, где-то там, на войне, и весть о смерти которого иногда доходила до его родных. А сколько людей полегло из-за ненужных стычек в самом селе, не сосчитать. Не осталось в селе мужчины в стороне от этой вражды.
Одним из первых, как это часто бывает во время войны, погибает самый невиновный. В селе Сеидли это был Дели Гурбан. Собака его, беспородная небольшая шавка всегда была рядом со своим хозяином. Как и он, бродила она по селу, заглядывая в каждый двор. Другие псы, когда она забегала к ним во двор, косились в ее сторону, но не лаяли. А Гараш, как звали собаку, часто подбегал к их миске, обнюхивал ее, затем, попив воды, ложился рядом с хозяйским псом и, мотая по сторонам своей умной мордочкой, казалось, обменивался с ним новостями. Гараш знал в селе всех. Поэтому лаял он только на пришлых. Когда из Баку, покоренного и сломленного, стала вытекать кровавым потоком Одиннадцатая Красная Армия и растекаться по городам и селам Азербайджана, неся с собою кровь, слезы, разлуку и смерть, Гараш стал первым, кто встал на защиту родного очага.
